Нужно было срочно разыскать подвеску с хармой Харви — мужику, судя по его виду, было очень хреново расхаживать без души. Нужно было разыскать мою мать, потому что именно о ней говорила Аве, когда указывала на возможность как-то помочь Филу. Более того, мне не нравился сам Фил. Мало того, что вид он имел ужасающий, так еще и к девочкам как-то странно стал принюхиваться, не сводя с них плотоядный взгляд.

Даже бойкая Венди, показав Филу язык, испуганно шмыгнула ко мне за спину. Я сильно пожалел, что у меня нет способности ворона, махнув рукой, перенести себя и всех своих приспешников куда заблагорассудится.

— У кого есть идеи, как нам быстро добраться до дома? — задумчиво спросил я, впрочем, не расчитывая получить ответ.

— У охотничьего домика когда-то была конюшня. Возможно, там остались лошади, если сгорел только дом, — неожиданно подал голос Леон.

— Откуда нам знать, что ты не заманиваешь нас в ловушку, шакал⁈ — недоверчиво скривился отец.

— Ниоткуда вам этого не знать, — пожал плечами Леон. — И даже, если там есть лошади, на всех их не хватит.

Я задумался. Охотничий домик был в паре часов ходьбы. Он сгорели засаду на пепелище устраивать смысла не было, учитывая, что сам ворон и его приспешники уже где-то очень далеко. Других вариантов всё равно не было, поэтому ничего нам не мешало проверить этот.

— На безрыбье, как говориться, — махнул я рукой. — Пойдемте, что ещё делать-то?

Мы двинулись к охотничьему домику. На месте домика ожидаемо оказалось пепелище. А вот хозяйственные постройки были целы и невредимы. К нашему счастью мы обнаружили сарай, где на насестах спокойно восседали куры. Куриц мы прирезали и ими вкусно позавтракали.

В конюшне же обнаружилось четыре лошади и телега. Телега была небольшой, с упряжью на одного коня. Мест на всех действительно не хватало, тащиться нам предстояло долго, но все равно эта находка дорогу облегчала.

Я досадливо поморщился, можно ведь было не заходить в эту проклятую деревне, но тогда, мы бы не освободили детей, а Блейза продолжала бы свой беспредел.

За спиной раздалось ржание и я, обернувшись, увидел того самого, своего гнедого коня. Никогда не думал, что так обрадуюсь появлению коня.

— Что это за диво такое⁈ — восхищенно присвистнул Томаш, подбегая к коню. Но конь не подпустил его, презрительно фыркнув, он горделиво подошел ко мне.

— Это мой гнедой, — усмехнулся я, поглаживая коня по гриве. — Пришел опять ко мне на выручку, друг.

В итоге девочек, Стеллу и Фила мы посадили в телегу. Управлять ей назначили Леона. Сами расселись по коням и отправились в путь.

Путь домой оказался непрост. Все мы устали и были можно сказать на последнем издыхании. Приходилось делать частые привалы, чтобы поесть, отдохнуть самим и дать лошадям отдохнуть.

Одной Венди все было нипочём, она бегала как заведенная, изображая из себя то птицу, то змею. Я заметил, что другие девочки относятся к ней как к своему лидеру, с почтением и вообще, что-то такое неуловимое в Венди то и дело заставляло меня задуматься, что-то непонятное в ней, настораживало…

На одном из привалов эта загадка особенно стала мучить меня, словно что-то ускользало, точнее как будто я сам пытался это спрятать от себя….

— Ты понял, сокол, что это за девочка? — прохрипел рядом голос волка. — Не совершай ошибку старосты той деревни. Если не можешь сам, прикажи мне. Я сделаю все быстро, она ничего не почувствует.

Я вздрогнул. Снова посмотрел на девочку. На её яркие глаза, что несли в себе осколки неба. И до меня дошло. Дошло, и по телу пробежал озноб, сердце сжалось от дурного предчувствия. Удивительно, но я за это недолгое время успел привязаться к девчонке.

— Блейза сказала, что не могла зачать от Джека и все дети умирали, — тихо прошептал я.

— Это ребенок не Джека, сокол, и даже не Батча, медведица родила его от кого-то другого, — покачал головой Леон. — Итак, твое решение?

— Тут и решать нечего. Девочка под моей защитой, — процедил я сквозь зубы. — Тронешь её, тебе не жить, и не смей никому трепаться!

— Дурак! — усмехнулся волк. — Жалость — твоя слабость.

— Какой уж есть, — пожал я плечами.

На вторые сутки мы все же добрались до герцогства Герберов. Однако привычная, по-домашнему уютная картина, всегда открывающаяся нам с холма, теперь отнюдь не радовала, а скорее внушала ужас. Чуть меньше половины города было выжжено до черного скелета, а другая часть, ещё целая, беспокойно копошилась черными точками людей, толпившихся на улицах.

— Твою ж мать! — ругнулся я.

Глава 22

Я покосился на отца — он заметно побледнел. Тонкие губы его сомкнулись в одну белую линию, а откуда-то из утробы поднимался жутковатый вой.

Сделалось как-то не по себе, и по коже пробежал холодок. Как бы старик не спятил от горя. Хорошо, что ещё не весь город превратился в руины и остались те, кого можно спасти.

Мы, не сговариваясь, пришпорили коней, Леон щёлкнул бичом и наш маленький отряд, стремительно, насколько позволяла телега, заехал в город.

У врат нас не встретили стражники. При этом ворота были открыты настежь. В городе белёсой завесой висел смог, такой плотный, что даже солнце не могло пробиться через эту молочную пелену. Это удивило, потому что с холма никакого смога мы не видели. Дышать становилось тяжело, воняло гарью и каким-то сладковатым, трупным запахом. Из-за плохой видимости или еще почему-то делалось тревожно, а в дополнение к тревоге, в душе нарастало раздражение.

По мере того, как мы подъезжали к главной площади, людей становилось всё больше. Так что вскоре пришлось совсем спешиться и пробираться через толпу пешком. То и дело в спину нам летело гневное: «Куда прёте!». А то и словечки позабористее.

В изрядно истрепавшихся одеждах, что стало неминуемым благодаря нашим злоключениям, да ещё и с побитыми харями в нас никто не признавал аристократов, поэтому относились к нам соответственно производимому впечатлению, а не нашим титулам.

Томаш пучил глаза и надувал щёки от такого непривычного ему обращения, отец с Харви тоже едва сдерживали гнев, когда им в спину неслись возмущенные возгласы или проклятия. А я, признаться, не мог не чувствовать определенного удовлетворения от сложившейся ситуации, хотя доставалось и мне. Этим снобам полезно