В центре скалы, на высоте 21 м, виднеется вход в пещеру. Пещера небольшая: грот 3 на 4 м с расходящимися направо и налево слепыми щелями около 3 м глубины; входное отверстие высотой около 3 м. И пещеру, и поляну у камня народная молва называет местом зимовки Ермака. Археологи действительно нашли на поляне русские бытовые вещи и железные изделия XVI века, а в пещере обнаружили фрагменты русского вооружения того времени. Но ни пещера, ни поляна не могли быть местом зимовки: дружине Ермака там незачем было зимовать, да и негде. Возможно, на поляне была краткосрочная стоянка, а в пещере — временная кладовая.

Камень Ермак упоминается в знаменитом сборнике «Древних российских стихотворений, собранных Киршей Даниловым»:

И нашли они пещеру каменну

На той Чюсовой реке

На висячем большом каменю:

И зашли они сверх того каменю,

Опущалися в ту пещеру казаки,

Много не мало — двести человек.

Пещеру камня Ермак из учёных первым обследовал в 1773 году академик И. Г. Георги. В «Хозяйственном описании Пермской губернии» Н.Попова (1804 год) о камне Ермак сказано: «…при вершине видно круглое отверстие около 2 аршин в поперешнике в так называемую Ермакову пещеру, в которой, как баснословят, Ермак Тимофеев скрывал свои сокровища… Некогда отважные смельчаки лазили в сей страшный вертеп по верёвке искать Ермаковых сокровищ…»

Мамин-Сибиряк в «Бойцах» говорил о камне Ермак: «Это отвесная скала в 25 саженей высоты и 30 ширины. В 10 саженях от воды чернеет отверстие большой пещеры, как амбразура бастиона. Попасть в эту пещеру можно только сверху, спустившись по верёвке. По рассказам, эта пещера разделяется на множество отдельных гротов, а по преданию, в ней зимовал со своей дружиной Ермак. Последнее совсем невероятно, потому что Ермаку не было никакого расчёта проводить зиму здесь, да ещё в пещере, когда до Чусовских Городков от Ермака-камня всего наберётся каких-нибудь полтораста вёрст. В настоящее время Ермак-камень имеет интерес только в акустическом отношении; резонанс здесь получается замечательный, и скала отражает каждый звук несколько раз. Бурлаки каждый раз, проплывая мимо Ермака, непременно крикнут: „Ермак! Ермак!.." Гром эха повторяет слово, и бурлаки глубоко убеждены, что это отвечает сам Ермак, который вообще был порядочный колдун и волхит, то есть волхв».

С Маминым-Сибиряком согласен известный краевед XIX века Н. К. Чупин, который в «Географическом и статистическом словаре Пермской губернии» пишет: «Полагаю, что пребывание Ермака в этой пещере есть просто миф. Какая была нужда Ермаку прятаться от вогулов, не имевших огненного бою, когда он шёл с порядочной и хорошо вооруженной ратью…»

Бурлаки считали Ермак неопасным бойцом, но относились с уважением — как к памяти народного героя. Проплывая мимо, они кричали: «Ермак, дай на табак!» Если эхо откликалось — если камень «отговаривался», — то это было хорошей приметой. Об этом в 1875 году писал и журналист В. И. Немирович-Данченко: «Вот на одном утёсе зачернела зияющая пасть пещеры, которыми обильны окружающие Чусовую скалы, и дружный возглас: „Ура, Ермак!" — вырвется разом из широких могучих грудей русских бурлаков и рабочих, а в ответ ему из глубины пещеры, из расщелин соседних скал эхо гулко отвечает то же приветствие. Если вы спросите, что означает этот возглас, то найдёте туманное объяснение, гласящее, что живущий в этой пещере дух великого завоевателя Сибири и его дружины может быть недружелюбным к каравану и его спутникам в случае недостаточного к нему почтения».

В 1959 году филологи УрГУ записали от жителя посёлка Висим забавный вариант легенды о камне Ермак: «Ермак жил в камне, пещера в нём. Он в этой пещере-то и жил. Барки с чугуном он перевёртывал, топил. У него была цепь и листвяной столб. Через Чусовую цепь перекидывал, к листвяному столбу привязывал. Этой цепью барки-то и перевернёт! Когда застигли его, он, как был в кольчуге тяжёлой, бросился сверху в Чусовую. Выплыть не смог».

Камень Ермак символически изображён на полиптихе художника П. Шардакова, который находится в музее Ермака в Школе олимпийского резерва «Огонёк» в городе Чусовом. Без подготовки лезть в Ермакову пещеру нельзя — не раз туристы срывались и разбивались насмерть. В камне есть и вторая пещерка (так называемая Ермак-2) глубиной 5 м.

* * *

Боец Ермак — на Чусовой самая известная скала, связанная с именем Ермака. Самая известная, но не единственная. На имя Ермака эхом отзываются и другие скалы. Отзывается вся Чусовая.

В середине XIX века писатель П. Мельников-Печерский в «Дорожных записках на пути из Тамбовской губернии в Сибирь» отмечал: «Ермак живёт в памяти жителей Пермской губернии; много преданий и песен о нём сохраняется до сих пор. В сёлах и у всякого зажиточного крестьянина, у всякого священника вы встретите портрет Ермака, рисованный большей частью на железе. Ермак изображён на этих портретах в кольчуге, иногда в шишаке, с золотой медалью на груди». Ермак олицетворял собой мечты народа о справедливости, о счастье, олицетворял народное возмездие и народную вольницу — разбойников. Другие разбойники на Чусовой звались «ермачки».

Мимо Ермака не смог пройти даже такой «сухой» академический труд, как обзор «Россия. Полное географическое описание нашего отечества» (1914). Обзор говорит: «Вверх по Чусовой плыл туда Ермак со своей дружиной, и нигде не осталось столько следов его смелых предприятий, как здесь: почти каждое урочище по Чусовой связано с ним какой-нибудь легендой и носит или его имя, или имя одного из его удальцов».

На Чусовой история Ермака — сама по себе целая народная эпопея в преданиях и легендах. Известный пермский учёный, профессор Г. Н. Чагин отмечает: «С точки зрения исторической значимости наибольший интерес представляют предания, бытовавшие по р. Чусовой. Здесь проходил путь дружины Ермака в Сибирь, и поэтому население хранит в памяти не отдельные факты, как в других местах, а развёрнутые повествования из жизни Ермака. В этом районе экспедицией Уральского университета в 1959 г. было записано и в 1961 г. опубликовано 46 преданий о Ермаке».

Хотя ныне, когда исконная народная культура вымирает, даже старушки, наверное, уже не споют песню о Ермаке. А ведь в старину для чусовлян Ермак был не просто легендарным героем, а чуть ли не титаном, державшим «историческое небо». Он был фигурой всеисторической, вневременной, поэтому в некоторых преданиях он даже не уходил в Сибирь, а жил и разбойничал на Чусовой, грабил пароходы. Чусовляне и Ермакова сподвижника Ивана Кольцо тоже считали своим.

Сейчас уродливо искажается отношение к Ермаку. Для татар он — оккупант (как будто сами татары в Сибири не были оккупантами); для «западников» — конкистадор, «русский Кортес»; для «неангажированных историков» — разбойник, об которого ненароком переломилась история. Можно, конечно, судить и так… Но ведь в древности не Иван Грозный с Борисом Годуновым ели землю с могилы Ермака, а «покорённые» им татары. И русская культура отозвалась на образ Ермака однозначно: что «верхи» Пушкин собирался писать о Ермаке историческую драму; что «низы» — песню о Ермаке сложил народный сказитель Кирша Данилов. Православная церковь причислила погибших казаков Ермака к лику местночтимых святых.