Не удивительно, что человек, страдающий амнезией, с трудом вспоминает, что он делал вчера — в этом, собственно, и заключается суть амнезии. Но возникают ли у таких людей проблемы с планированием будущего или описанием того, чем они могли бы заниматься завтра?

По-видимому, ответ на этот вопрос положительный. За последние два десятилетия постепенно выяснилось, что некоторые пациенты с амнезией с трудом представляют себя как в прошлом, так и в будущем. У одного такого пациента (назовем его инициалами К. С.) в результате аварии на мотоцикле оказался поврежден гиппокамп. У него почти полностью нарушился механизм эпизодической памяти, но, кроме того, он и о будущем рассуждал с большим трудом.

Ниже представлен фрагмент беседы между пациентом К. С. и Энделем Тульвингом.

Очевидно, что К. С. понимал концепцию прошлого, настоящего и будущего. Он мог выстраивать события в порядке очередности и знал, что у него умер брат. По-видимому, К. С. потерял способность осуществлять то, что Саддендорф и Корболлис назвали бы мысленным перемещением во времени.

Подобные наблюдения согласуются с идеей, что мысленные перемещения назад и вперед во времени отчасти основаны на тех же когнитивных возможностях, которые мы используем для хранения и воспроизведения автобиографической информации о прошлом.

МЫСЛЕННЫЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ ВО ВРЕМЕНИ У ЖИВОТНЫХ

Является ли умение мысленно представлять себя в прошлом или в будущем уникальным свойством Homo sapiens? Мы видели, что животные могут определять время и естественным образом предвидят внешние события: они выделяют слюну, когда звенит колокольчик, возвещающий об обеде, и могут просыпаться до рассвета, чтобы заняться поиском пищи. Некоторые животные даже подготавливают свое будущее: птицы вьют гнезда, бобры строят плотины, чтобы защитить хатки, а белки запасают орехи. Но означают ли эти поведенческие реакции, что животные в каком-то смысле думают о будущем или понимают концепцию времени?

Определять время — совсем не то же самое, что думать о будущем: часы сообщают время, но не понимают его природу. Более того, строительство гнезд или заготовление пищи не обязательно означают, что животные понимают долгосрочные последствия своих действий. Никому в голову не придет предположить, что, когда гусеница ищет подходящее убежище, чтобы прикрепиться и превратиться в куколку, она думает про себя: «Вот отличное местечко, где я смогу превратиться в прекрасную бабочку». Большинство примеров такого долгосрочного планирования на поверку оказываются врожденными инстинктами.

Психолог Дэниель Гилберт заметил: «Белка, прячущая орех в моем саду, «знает» о будущем столько же, сколько падающий камень «знает» о законе тяготения»251. Действительно, орехи запасают даже молодые белки, никогда не видевшие зимы. Животные совершают какие-то действия, не понимая, почему они это делают, и каковы долгосрочные последствия этих действий. Известно, что когда-то и древние люди совершали достаточно сложные телодвижения, не задумываясь о том, что произойдет через 9 месяцев.

Однако тот факт, что многие поведенческие реакции животных являются врожденными, не означает, что животные не могут мысленно перемещаться во времени. Вопрос о том, способны они на это или нет, горячо обсуждается специалистами в области зоопсихологии и эволюционной психологии. В частности, подобная способность, возможно, имеется у представителей семейства вороновых (ворон, воронов и соек).

Британский психолог Никола Клейтон долгое время пыталась установить, могут ли голубые сойки мысленно переноситься в будущее. Голубые сойки прячут кусочки пищи в самых разных местах и позднее отыскивают их, благодаря великолепной пространственной памяти. Как мы уже отмечали, само по себе такое поведение не предполагает мысленного перемещения во времени. Однако с помощью некоторых хитроумных манипуляций Клейтон показала, что птицы не просто следуют инстинкту прятать пищу. Голубые сойки питаются червями (гусеницами мотыльков) и орехами, но предпочитают червей, причем свежих. Например, когда у них есть выбор между живым червяком и орехом, они возьмут червяка, но если им показать орех и червяка, умершего пять дней назад, они поколеблются и выберут орех.

Возникает вопрос: что будет делать сойка, если у нее есть возможность спрятать свежего червя и орех, но вернуться к тайнику она сможет либо через четыре часа, либо через пять дней? Так вот, после четырехчасового перерыва птицы отправляются за червями, но если им позволяют вернуться только через пять дней, они чаще летят туда, где спрятали орехи (чтобы исключить возможность того, что птицы ориентировались по запаху лакомства, исследователи всегда выкрадывали спрятанную еду до возвращения птиц). При возвращении через четыре часа 83 % птиц направлялись туда, где спрятали червей, тогда как через пять дней за червями отправлялось 0 % птиц. По-видимому, птицы понимали, что за пять дней срок годности червей уже истек.

В другом эксперименте Клейтон и ее коллеги использовали известные преступные наклонности соек. Если одна сойка застанет другую сойку, прячущую еду, она вполне способна пойти на воровство. Все сойки знают об этой опасности и в качестве контрмеры частенько перепрятывают свои запасы. Если они замечают, что за ними следят, позднее они могут вернуться, но не для того, чтобы съесть лакомство, а чтобы спрятать его в новом месте. Клейтон и ее коллеги показали: если сойка заметила, что за ней следят, она с большей вероятностью вернется и перепрячет еду. Такое поведение требует мысленного перемещения во времени, поскольку сойка предвидит возможный ход событий, когда какой-нибудь жулик посягнет на ее запасы. В результате подобных наблюдений Клейтон пришла к выводу, что сойки способны мысленно переноситься в будущее252.

Однако голубые сойки — не единственные животные, которые, возможно, совершают такие мысленные путешествия. Ученые многократно исследовали способность предвидения у крупных человекообразных обезьян (шимпанзе, бонобо, горилл и орангутанов).