Хотя, приглядевшись, я поняла, что у нее просто царапины, но все они кровоточили, и крови было много. Игорю Лактионову чем-то попало по макушке, и волосы там пропитались кровью. Но красивое лицо не пострадало, что для актера самое главное. Виктор Лактионов морщился, но я не поняла, что с ним. Он сам поднялся на ноги, стоял, даже не качался, крови на открытых частях тела я не увидела. Наташа Мирончук лежала без сознания, но дышала.

Вся сила взрыва пришлась на Алексу, Валеру Хромого и Импотента. Шансов выжить у них не было.

Пашка снимал все, я быстро запустила набор номера Андрея и вкратце объяснила ему ситуацию. Я еще не успела закончить разговор, как подбежали двое его коллег, с которыми мы с Пашкой разговаривали до начала «мероприятия».

– «Скорая» где? – спросила я.

Они ответили, что вызвали еще несколько бригад. Медики из той машины, которая стояла перед кладбищем, явно будут оказывать помощь пострадавшим в давке.

Паническое бегство граждан вскоре прекратилось и пошел обратный поток – любопытство влекло к месту взрыва. Больше не грохотало, ничего вверх не взлетало. Наши с Пашкой коллеги тоже очнулись и все снимали.

Вскоре прибыли следователи, множество представителей МЧС, медики, место взрыва оцепили. Наташу Мирончук, которая так пока и не пришла в сознание, и Веронику Алексеевну в сопровождении мужа отвезли в больницу. Наташа, как я видела, находилась в очень тяжелом состоянии. Потом медики отправились собирать «урожай» по кладбищу, многие сами подходили к каретам «Скорой помощи». К счастью, никого не задавили, правда, было сломано несколько рук и две ноги, получены многочисленные ушибы. А уж сколько одежды испорчено…

Начался опрос свидетелей. Но кто мог сказать что-то полезное для следствия? Кто знает, когда бомбу подсунули в гроб? Уж точно не на кладбище. Я поставила бы на СКК. Там были тысячи людей, они подходили к гробу. Могли что-то подложить под покрывало, приклеить к стенке гроба. Сейчас техника сильно усовершенствована. Взрывное устройство могло быть совсем маленьким. Ведь пострадали только те, кто в тот момент фактически склонялся над гробом. Веронику Алексеевну и Наташу Мирончук задело отлетевшими кусками гроба. Непосредственно от взрыва они не пострадали.

Может, Алекса, навалившись на тело, запустила какой-то механизм? Может, взрыв планировался… потом? Например, устроить что-то типа «воскресения» – с этой компании станется. Ночью, когда никого на кладбище нет, взрывается могила, столб земли – и Сыроваров улетает на небеса. Возможно, взрыв могилы планировалось снимать. Я не исключала ничего, в особенности после того, как столько узнала про гениального пиар-менеджера Наташу и ее сестрицу Нину, сбежавшую в Туманный Альбион со многими миллионами бюджетных денег.

Или бомба там лежала… на всякий случай. И ее использовать или не использовать планировалось в зависимости от того, как все будет складываться.

– Вы снимали? – спросил знакомый следователь.

Я объяснила, что мы с Пашкой стояли на удалении. Но мы первыми сняли результат. Я высказала свое мнение. На кладбище никто ничего в гроб не опускал.

– Съемка в СКК велась? – спросил следователь.

– Насколько я знаю, там были представители множества СМИ. Но так, чтобы кто-то постоянно, не выключая камеры… Думаю, нет. Приходили, снимали сюжет, уходили.

– А служба безопасности?

Я даже не знала, есть ли она в этом СКК, возможно, обеспечение безопасности мероприятий каждый раз организуется отдельно и разными людьми. Это маленький спортивно-концертный комплекс. Конечно, охранники при входе дежурят, они теперь везде дежурят, но явно работают по договору СКК с охранной фирмой. Один или два человека в обычные дни. На это мероприятие или та же фирма или какая-то другая должна была прислать дополнительных людей. Если приезжал губернатор и депутаты, то со своей охраной. Но я не думала, что СКК устанавливал у гроба камеры системы видеонаблюдения. При входе они должны быть. Где-то еще? Я просто не знала.

Нас не стали опрашивать на месте, потому что следственная бригада прекрасно знала, как найти нас с Пашкой. Да мы сами с готовностью приедем, чтобы получить информацию.

– Съемку перешлите Андрею, – только попросили нас. Съемка скажет больше, чем мы сами.

Мы обещали сделать это в ближайшее время, а сами поехали в холдинг. Надо было готовить вечерний выпуск «Криминальной хроники».

Глава 27

Одну из девиц, бросившихся к Кристине, узнали коллеги из отдела светской хроники. Актриса, снимающаяся в эпизодах. Правда, не могли сразу назвать ее имя и фамилию, но, запустив соответствующую программу распознавания лиц, мы вскоре знали, как зовут обеих «героинь».

Нас поразило, что обе пришли на похороны не в черном или хотя бы какой-то темной одежде, а оделись довольно ярко – словно чтобы привлечь внимание. Все журналисты были в темном.

Я позвонила Андрюше. Там тоже уже знали и имена и фамилии актрис.

– Поедешь со мной в гости к Алисе Леопольдовне?

Именно так звали одну из героинь. Правда, до отчества ей было еще далеко.

Конечно, незваный гость хуже татарина, в особенности из правоохранительной системы, но журналисты для актрисы – как бальзам на душу. И Алиса не знала, что мы с Пашкой работаем в «Криминальной хронике». Иногда хорошо, когда тебя не узнают в лицо. Хотя мне лично узнавание в большинстве случаев помогает.

Девушке было двадцать три года, и она страшно хотела стать известной актрисой. Она сыграла уже более сотни ролей, но мелких. Она участвовала в массовках – чтобы заработать денег, числилась во всех возможных базах данных, откуда можно попасть в кадр. И это страшно не нравилось ее маме, вместе с которой она проживала. Мама ежедневно повторяла, что давно пора определиться с профессией, а выбранное дочерью дело жизни профессией не считала. Сама мама работала бухгалтером.

Внешне дочь на мать не походила совершенно. Мать была светлокожей блондинкой, теперь уже крашеной, сероглазой, чуть полноватой. Алиса Леопольдовна во внешности имела что-то восточное, может, еврейское и выглядела очень яркой на фоне матери, да еще и с накрашенными глазами, губами и нарумяненными щеками. Придя домой, я сама первым делом смываю макияж. Или Алиса Леопольдовна всегда готова к съемке и демонстрации себя любимой? Одета она была в темно-синие обтягивающие лосины и футболку сочного желтовато-зеленого цвета. Немного прихрамывала. Мама с дочкой жили в небольшой трехкомнатной квартире. У мамы была изолированная комната, у дочки – дальняя из двух смежных. В общей комнате, куда нас пригласили, стояла электрическая беговая дорожка, велотренажер, на полу лежали два коврика то ли для йоги, то ли для каких-то упражнений, выполняемых на полу. К одной стене крепилась шведская стенка.