– И почему они… ваши, как вы говорите… приятели пришли к такому заключению?

– А я, черт возьми, откуда знаю? – рявкнул Том. И наклонился вперед, чтобы посмотреть в окно над раковиной. – Тучи идут, – добавил он с нетерпением. Протиснувшись между нами, он открыл дверь, давая нам понять, чтобы мы уходили. – Надеюсь, вы все выяснили? – сухо осведомился он.

Дэнни замешкался, и я напряглась, приготовившись к его неадекватной реакции – неизвестно было, как он отреагирует на то, что нас откровенно выставляют отсюда, и что скажет. Но брат невозмутимо повернулся к двери и негромко проговорил:

– Пока да.

Я почувствовала облегчение.

С бутылкой газировки в руках я вышла за ним на улицу.

– Спасибо, Вернис, – обернулась я к ней, надеясь, что по моей извиняющейся улыбке и тону она поймет, что я прошу у нее прощения.

– Он знает больше, чем говорит, – хмуро подвел итог Дэнни, как только мы сели в его машину. Лицо у него было задумчивое.

– Ну, он точно не хотел разговаривать с нами об этом. – Я повернула вентилятор кондиционера так, чтобы холодный воздух дул мне в лицо. – Но что он может знать? Разве полиция двадцать четыре года назад не изучила тщательно каждую улику?

– Кто знает? – философски заметил Дэнни, трогаясь с места. – Может быть, те, кто занимался этим делом, были просто некомпетентны. Но я чувствую, что здесь что-то не так.

– Мой телефон! – перебила я его, принимаясь обыскивать карманы шорт. – Я оставила его на столе!

Дэнни резко нажал на тормоз, и я схватилась за ручку двери.

– Не надо возвращаться, – сказала я. Мы отъехали совсем недалеко от трейлера Кайлов. – Я выскочу и сразу вернусь.

Раздосадованная на себя, я побежала к фургону. Меньше всего мне сейчас хотелось снова видеть Тома и Вернис. Приближаясь к их трейлеру, я замедлила шаг. А когда начала обходить фургон сзади, услышала, как ругаются Вернис и Том.

Я остановилась. Меня поразил тон Вернис! Это словно была не она! Мне и в голову прийти не могло, что эта мягкая женщина, женщина, которая очень мне нравилась, может быть такой грубой.

– …Мог бы прям сразу пойти в полицию, подонок ты эдакий! – орала она. – Он дружит с Гарри Вашингтоном! И как нам теперь?..

Том прокричал что-то в ответ, но я не разобрала его слов. Что сказала ему Вернис, я тоже не расслышала, уловила лишь, что она назвала мое имя. Я коснулась стенки трейлера в полной растерянности. Вернис всегда была такой мягкой, милой и деликатной. Никогда бы не подумала, что другая ее сторона столь неприглядна. Я чувствовала, как металл фургона вибрировал под моей рукой от звука их голосов, но сейчас они говорили тише, и понять их мне было сложно.

Я громко кашлянула, чтобы дать знать о своем присутствии, и громко позвала:

– Вернис!

Они сразу примолкли, и тогда я подошла к ступенькам.

– Вернис, я забыла свой телефон!

За дверью послышался шорох, и через пару секунд Вернис открыла дверь и с улыбкой протянула мне телефон. Лицо ее было красным и блестело от пота.

– Без телефона сейчас как без рук, правда же, – проговорила она как ни в чем не бывало.

– Да, – ответила я, с трудом выдавливая улыбку. – Спасибо.

Всю дорогу, пока я шла к машине, мне хотелось обернуться и посмотреть, не глазеют ли они мне вслед. «Мог бы прям сразу пойти в полицию, подонок ты эдакий!» Слова Вернис не шли у меня из головы. Интересно, о чем это было сказано? Единственное, что я знала, это что я никому не буду говорить об услышанном, во всяком случае пока.

33

Джейд

Рождество 1995

Портленд, штат Орегон

– Особый тост! – Отец Силии Пол поднял бокал с вином над широким обеденным столом, ломившимся под тяжестью огромной запеченной индейки, жареной картошки и других овощей и закусок. – За подругу Силии – Джейд! – провозгласил он. – Мы рады, что она впервые смогла разделить с нами этот рождественский ужин, и очень надеемся, что это не последний раз.

– Спасибо, – сказала Джейд и, тоже подняв бокал, улыбнулась сидевшим напротив нее брату Силии Шейну и его жене, миниатюрной блондинке Эллен.

Она была влюблена. Глубоко и страстно влюблена в Силию. Вместе они провели целую неделю в Оушен-Бич, а потом Силия снова вернулась в Портленд преподавать, чтобы перед Днем благодарения опять приехать в Оушен-Бич и несколько дней жить уже не у Чарли, а вместе с Джейд. Чарли очень нравилось, что они стали встречаться, он приходил к ним в гости всякий раз, когда его приглашали, и все время говорил им, какая они прекрасная пара.

После отъезда Силии Джейд захотелось поделиться своей радостью с отцом, и она решила написать ему еще одно письмо. Этот повод, считала она, тоже можно назвать «крайней необходимостью». Да, говорила она себе, с точки зрения эмоций, она могла себе это позволить. Она не знала, ждет ли отец от нее писем (свой почтовый ящик она проверяла регулярно каждый месяц), но очень надеялась обрадовать его весточкой. Ведь в последний раз они списывались лишь три года назад, когда она просила деньги на машину и когда получила от отца его первую и единственную краткую записку: «Тебя любят, по тебе скучают».

Как и в прошлый раз, Джейд очень осторожно подобрала слова для письма.

«Дорогой Фред!

Просто хотела сообщить тебе, что встретила очень дорогого мне человека. Порадуйся за меня. Мне бы хотелось знать, как дела у всех.

Энн».

Уже отправив письмо, она почему-то подумала, а вдруг оно пролежит на дне почтового ящика неизвестно сколько времени и отец его так и не прочитает? Может быть, ей стоило рискнуть и указать обратный адрес, на случай, если ящик закрыли? Но было слишком поздно.

Однако через неделю она получила ответ.

«Энн!

Будь осторожна. Друзья быстро превращаются во врагов.

Искренне твой, Фред.

P.S. У нас все хорошо».

Не на такой ответ она надеялась – даже близко не на такой. Холодный тон записки настолько ранил ее, что она разрыдалась прямо на одном из уроков, и ей пришлось уйти домой. Что означали его слова «у нас все хорошо»? Она нуждалась в подробностях! Райли восемь, а Дэнни двенадцать, и ей очень хотелось знать, как у них дела. Нравится ли Райли школа? Любит ли она музыку? Обучают ли ее игре на каком-нибудь инструменте? Пахнут ли ее волосы, как прежде, солнечным светом и детским шампунем? Как дела у Дэнни? Скучает ли он по старшей сестре? Оправилась ли мама после «самоубийства» Лизы? Все это ей хотелось знать, но было ясно, что от отца она не получит ответа на эти вопросы.

Теперь она была окружена чужой семьей. Она увидела родителей Силии, Пола и Джинджер Линд, впервые в ночь накануне Рождества, когда все открывали подарки. Она очень нервничала, когда с ними знакомилась, но они вели себя так, будто всю жизнь ее знали и любили.