От внезапно нахлынувших воспоминаний о вчерашних попытках Тария соблазнить меня загорелось лицо. Стало просто нестерпимо стыдно: выходит, вчера отказала, а сегодня сама тянусь к нему и уже горю желанием. Почему это со мной происходит? Тело признало мужчину и желает, а разум боится и испытывает неприязнь. Душа же мечется между ними, не в силах окончательно принять чью-либо сторону.

Почувствовав, что я напряглась, Тарий с явным неудовольствием оторвался от, видимо, увлекательного занятия. Судя по чувствам и эмоциям, бушующим внутри него, он тоже признал желания своего тела, но вот разум и душа пребывали в таком же раздрае, и поэтому ситуация нервировала и раздражала неимоверно. Еще и откровенно бесила. Пожалуй, мы оба несовершенны!

Биана пошевелил ушами, а я непроизвольно с любопытством уставилась на них, отвлекшись от лица (все-таки непривычно и необычно выглядят такие звериные подвижные уши), чем он не преминул воспользовался. Перехватив мои запястья и подняв над головой, прижал к подушке. Я испуганно ойкнула, зато мужчину сразу же привлекла моя приподнявшаяся грудь с призывно торчащими темными горошинками сосков. Глаза его сразу же вспыхнули, переливаясь сотнями бликов, он на мгновение посмотрел мне в лицо с плотоядной ухмылкой и медленно склонился с намерением вернуться к прерванному занятию – моему откровенному соблазнению.

Лизнул болезненно сжавшуюся вершинку, и я с трудом сдержала стон. Потом еще и еще раз…

– Тарий, прошу тебя, не надо! – взмолилась я. – Ты доказал, что я хочу тебя, но ведь наша проблема не в отсутствии желания?!

Он замер на мгновение, в нем шла борьба чувств – плотского желания и собственного уязвленного самолюбия. Потерся щекой о мою грудь, заставив в очередной раз порадоваться, что у илишту гладкая кожа и нет волос и щетины. Затем, перекинув ногу через меня, оказался сверху, и я тут же почувствовала пульсирующую от желания твердую плоть. Он оперся на локти и приподнялся, чтобы я могла дышать. Тяжелый мужчина мне достался…

Теперь мы смотрели друг другу в глаза, он – нависая сверху, я – снизу, ощущая его силу и превосходство. Странно, но столь ярко выраженный контраст наших тел еще больше возбуждал. Кроме того, вчерашних сомнений и неуверенности мужчина сейчас не испытывал. Над всеми его эмоциями сейчас главенствовала уверенность. На меня смотрел прежний эсар Биана, которого я встретила в первый день на «трех семерках» – бескомпромиссный, уверенный в себе, жесткий, с несгибаемым характером воин. И я закрыла глаза, не в силах справиться со своими чувствами к такому Тарию.

Большие пальцы погладили мои запястья, уже не прижимая, а слегка придерживая над головой, а обнаженный торс потерся о мою грудь, снова чуть не вызвав возбужденный стон. Мое тело прошло трансформацию и полностью готово к созданию семьи и зачатию детей. Вся физиология настроена на это, особенно в первые несколько лет после окончания трансформации. Со временем уровень женских гормонов чуть понизится и жизнь войдет в более спокойное русло, но сейчас… я даже не представляла, что могу так хотеть секса. Хотя тоже любопытный и немаловажный факт – других илишту вообще не рассматривала как объект для интима. Чем же этот гад зацепил мое либидо?

Внутреннее любопытство и холодный интерес, с которым Биана рассматривал мое лицо, заставили насторожиться и начать думать. Судя по всему, он ощутил перемену во мне и старательно закрылся эмоционально. Чуть подтянувшись и снова нависнув надо мной, он мягким завораживающим голосом попросил:

– Есения, девочка моя, посмотри мне в глаза – что ты там видишь?

Я совсем не ожидала этого вопроса, да и тембр и тональность голоса Тария были обволакивающими, околдовывающими и впервые – просящими. Распахнув глаза от удивления, послушно заглянула в его таинственно блестевшие, словно поглощающие глаза, уже привычно рассматривая свои отражения. До меня тут же дошло чувство приглушенного триумфа: он просто не смог оставаться полностью бесстрастным. Но я не придала этому значения. А он продолжал шептать:

– Глубже, девочка, еще глубже… ты ведь хочешь узнать меня лучше, ближе… Станешь там как родная… моя…

А я, послушная его воле, проваливалась все дальше в серебристые глубины. Окунулась в триумф… странный, хитрый, но поверхностный. Чуть глубже – злость на себя, на меня и беспомощность. Но она уже не напоминала бушующий океан, скорее – жалкие остатки. Ярость тоже исчезла, но взамен пришла твердая уверенность в себе, целеустремленность. Боль и обида тоже пропали, на их место пришло пока еще слабое удовлетворение. Но главным здесь по-прежнему было желание властвовать, доминировать, владеть и уж точно никак не делиться хоть чем-нибудь своим.

А в глубине я снова обнаружила нетронутую серебристую гладь, в которой отражались мои огромные, заполнившие почти все пространство синие глаза. Показалось, что они в этот раз горят ярче, призывнее. Да, сомнений в том, кто царит в душе Тария, у меня не осталось. Даже не просто царит, а владеет им целиком и полностью!

С трудом вырвала себя из серебряного омута, но еще несколько мгновений перед глазами мерцало сияние моих собственных глаз в душе Тария. Стало страшно от того, что навечно привязала к себе сильного, гордого мужчину против его воли. Невозможно выжечь синий отпечаток с зеркальной глади его души, нереально вытравить, уничтожить, чтобы вместе с тем не убить саму душу. Именно сейчас я поняла, почему мужчины илишту боятся женщин, остерегаются и хранят свободу. В здравом уме и твердой памяти отдать самое себя в чужие руки, в полную и беспросветную зависимость – на такое не каждый решится. А тут любой… Жуть!

Но ведь и я тоже теперь пострадавшая сторона! Неужели из-за маленького обмана тоже вынуждена буду страдать всю жизнь? Быть нелюбимой и жить с нелюбимым?

– Почему ты дрожишь, Есения? – надо мной проскрежетал взволнованный голос Тария.

Почти не прилагая усилий, освободила руки и уперлась ему в плечи. Мужчина замер на мгновение, потом, сместившись вбок, улегся рядом, подпер голову кулаком и посмотрел на меня. Мне стало холодно от мыслей и переживаний. Так захотелось снова его уютного тепла, что я не смогла удержаться и, положив ладони ему на грудь, уткнулась в нее лицом и прошептала удрученно:

– Прости меня!

Тарий промолчал и свободной рукой обнял за плечи. Я ощутила его полное удовлетворение. Мелькнула мысль, что, может, именно этого он и добивался, заставляя смотреть в душу, но думать на эту тему больше не хотелось. Все сильнее и актуальнее вставал вопрос о том, что делать дальше? Как теперь жить?

А еще… мне было необычайно приятно прижиматься к нему. Ощущать гладкую горячую черную кожу под щекой. Чувствовать, как перекатываются мышцы под кожей на плечах и груди. Слышать громкий стук сердца. Я даже оценила ответственный подход Тария к физиологической составляющей связи с иномирянкой, вспомнив, что он сразу выяснил у врача о нашей совместимости. Хоть в чем-то успокоил!

– Теперь ты должна меня слушаться! – заявил довольным голосом Тарий, прижимая меня еще крепче.

На мгновение опешив от неожиданного заявления, я вынырнула из самокопания, самобичевания и жалости к себе любимой, оттолкнула его, насколько смогла, и, задрав подбородок, гневно спросила: