– Моя.

– Прямо бэтмен какой-то.

– Брось молоть чушь!

– А что я такого сказала?

– Лучше сиди и помалкивай.

Федотов подсел к компьютеру. Все пять дисплеев вспыхнули неярким голубым свечением. Лене пришлось до боли в позвоночнике вывернуть шею, чтобы хоть краем глаза рассмотреть, что они показывали. На одном из экранов появилось что-то, напоминающее план.

Федотов защелкал «мышкой», изображение плана стало поворачиваться, то приближая, то удаляя тот или иной выбранный объект. Михаил достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, сунул себе в рот и закурил от зажигалки, встроенной в наручные часы. Он явно нервничал. Так, во всяком случае, показалось Лене. В каком-то смысле это ее успокоило: в планы злодея, по всей видимости, закрались неполадки. Однако это могло быть как хорошей, так и совершенно отвратительной новостью. Потому что негативная сторона этого дела могла вылиться в совершение Михаилом недостаточно продуманных поступков.

– Черт! – буркнул Федотов. – Они все же проникли в центральный коллектор.

Лена еще сильнее повернула шею и разглядела, что по экрану идут какие-то человеческие тени, среди которых она смогла разглядеть Гордеева. Он был одет в свой костюм, поверх которого наброшен настоящий бронежилет. В руках у него – настоящий автомат Калашникова, к подствольной части которого прикреплен небольшой, но достаточно мощный фонарь.

Михаил оторвал взгляд от экрана и увидел, что в его сторону во все глаза пялится Лена. Он вздохнул, встал с места, взял откуда-то сверху нечто, напоминающее мешок, подошел и надел ей на голову. И как ни в чем не бывало вернулся на место.

– Федотов, я же так ничего не вижу, – сказала Лена из-под плотной материи. – Кто же расскажет потомкам о том, как Михаил Федотов…

– Заткнись, стерва! – выпалил Федотов. – Не мешай работать.

На экране центрального монитора возникли изображения нескольких сооружений Москвы, в числе которых оказался восстановленный храм Христа Спасителя.

Пятеро бойцов антитеррористической группы «Красноярск», к которым примкнули Юрий Гордеев с Денисом Грязновым, при помощи УПГ-8 вскрыв потайную дверь в подвале дома номер пять по Малому Козихинскому переулку, пробирались по подземному лабиринту.

– Здесь вода, – послышался голос Тарантула, который двигался впереди цепи.

– Очевидно, это подземная река, – сказал боец по кличке Смерть.

– Да нет, – покачал головой Леопард, не отрывая глаз от монитора портативного компьютера, который был прикреплен к его бронежилету на манер ярмарочного лотка, – никакая это не подземная река, а обычный сливной канал. Но на карте имеется лишь указание о его наличии, но нет никаких данных о его протяженности или направлении.

– Да, действительно, – сказал Угорь. – Запах, во всяком случае, как от слива.

Угорь достал из одного из многочисленных карманов на своей куртке круглую коробочку, которая оказалась самым обыкновенным компасом, выглядевшим при том обилии высокотехнологического оборудования, которым были окружены эти вооруженные люди, доисторическим артефактом, подобно каменному топору.

– «Красноярск», внимание: сообщаю направление канала, – провещал Угорь. – В сторону понижения уровня – северо-запад, в сторону повышения, соответственно, юго-восток. Прошу всех переориентировать свои топографические датчики.

– Наши координаты, – сказал Тарантул, – три минуты восемнадцать секунд по шкале Берковича.

– Да, все правильно, – кивнул Угорь.

– Тарантул, Смерть! Установить радиомаяк! – скомандовал Леопард.

– Есть установить радиомаяк! – донесся голос Смерти.

Гордеев с Денисом молча наблюдали за отлаженными действиями команды, однако не понимали, чего они в действительности добиваются, перебрасываясь непонятными приказами и обмениваясь информацией о месте нынешнего пребывания, хотя это совершенно не нуждалось в таком дотошном уточнении.

Глядя на этих людей, Гордеев никак не мог привыкнуть к тому, что перед ним настоящие зубры, совершившие не один десяток рискованных операций, снискавшие славу слаженного, безотказного механизма, который из безжалостных рук террористов выхватывает самых безнадежно «повисших» заложников, когда это уже никому не может показаться возможным.

«Красноярск» составляли низкорослые, щуплые парни, больше напоминавшие тинейджеров, увлекшихся игрой в «войнушку», чем бесстрашных воинов.

Однако Гордеев знал, что настоящий антидиверсионный лазутчик не должен обладать габаритами Шварценеггера, иначе ему никогда не пройти сквозь игольное ушко, а именно таких размеров обычно бывает выход из подавляющего большинства безвыходных ситуаций.

И только искусство кино требует изображений суперменов с гипертрофированной мускулатурой а-ля Рэмбо.

Короче, при своих габаритах Гордеев с Грязновым по отношению к «Красноярску» выглядели как парочка взрослых дядек, случайно оказавшихся в детской песочнице. Однако подлинными великанами здесь были все же парни из «Красноярска», они были великанами своего непростого дела, которому они отдавались душой и телом без остатка.

– Бамбук, – сказал Леопард в микрофон переносной радиостанции, – это Гуляйполе. Наши пространственные ориентиры – три минуты восемнадцать секунд по шкале Берковича. Квадрат десять, ноль четыре-пятнадцать.

– Гуляйполе, это Бамбук. Я вас понял. Квадрат десять, ноль четыре-пятнадцать чист. Можете продолжать движение. Мы вас страхуем.

– Хорошо, Бамбук. Какие паттерны представляют для нас интерес?

– Гуляйполе, осмотритесь самостоятельно.

– Значит, на двадцатый и сто тридцать четвертый квадрат? Я правильно вас понял?

– Не скажу – примерно, но и не смею уточнять.

– Ладно, я понял, Бамбук. Спасибо. Сеанс связи через десять минут на частоте А-десять. Отбой.

Леопард щелкнул тумблером на панели армейской рации, которая при нынешнем глобальном наступлении современных технологий выглядела настолько допотопно, что годилась разве что для магазина антикварных раритетов.

– А разве у них не хватает средств, чтобы приобрести оборудование посовременней? – тихо спросил Гордеев Дениса, показывая на рацию.

– Ты о чем, Юрок? Это только с виду эта штука пятидесятого года выпуска. Внутри же стоят все немыслимые хай-теки, вся самая последняя цифровая лабуда. Кстати, им все ставили пацаны из Долгопрудного, которых мы с тобой недавно изволили посетить.

– Они что, сотрудничают с «Красноярском»?

– Ну да. А что в этом такого?

– Странно.

– Не вижу ничего странного.

– А как же их пресловутая этика изобретателя: не работать на военку?

– А где ты видишь военку? – Денис кивнул в сторону белобрысого Смерти и угрюмого Тарантула, заваливающих камнями пластиковую коробку радиомаяка. – Это же совершенно мирные ребята. Просто чуть более осмотрительные, чем другие.