– И я, – сказал Угорь.

– Где-то должна быть потайная дверь, – сказал Смерть.

– Как в «Дум»? – спросил Угорь.

– Ага.

– Правильно, киберпанк ты мой, – согласился Леопард, и резко скомандовал: – Все ищут потайную дверь!

«Красноярцы» расплылись в разные стороны, шаря лучами фонарей по стенам.

Гордеев тоже стал осматриваться. Ничего похожего на дверь поблизости не находилось. На это даже не было никакого намека.

В течение десяти – пятнадцати минут Леопард то и дело спрашивал:

– Ну как, нашли?

– Нет еще, – отвечали коллеги и соратники.

Однако первый победный вопль издал не спецназовец, а адвокат Гордеев.

– Кажется, оно! – сказал он неожиданно для самого же себя.

– Где? – закричали все хором.

– Да вот же! – Гордеев показывал на проржавленную перегородку из ветхого металла.

– Точно, она, – подтвердил Леопард, убедившись. – Давай, Денис, свой УПГ, – сказал он с дурашливым акцентом: – Будем делать немножко фейерверк.

Леопард причалил свое каноэ к обнаруженной Гордеевым двери и вывел на ней геометрическую фигуру в виде перевернутой пентаграммы. Казалось, что его рукой водит сам Сатана. В общем в известном смысле так оно, видимо, и было.

Затем он отплыл немного в сторону, чтобы его не зацепила тепловая волна от затеянного фейерверка, и нажал нужные кнопки.

Федотов метался по лаборатории как угорелый, не находя себе места, когда услыхал, что к потайной двери подкрались его преследователи.

Первым делом он подбежал к компьютеру, стал лихорадочно лупить по клавишам, то и дело оглядываясь на дверь, из-за которой до его слуха доносились пугающие звуки. Времени было в обрез. Он встал, взял в руки стул и занес его над головой, глядя на компьютер. Но в последний момент передумал, вернул стул на место, когда же шум за дверью стал угрожающим настолько, что пора было рвать отсюда когти, он подбежал к Лене, сорвал с ее головы мешок, размотал липкую ленту, которой она была привязана к стулу, схватил ее за руку и потянул за собой.

– Пойдем!

– Куда?

– Не спрашивай.

– Разве здесь есть еще выход? – все же спросила Лена.

– Есть.

– Ну тогда пошли, а то тебе и вправду крышка будет.

– Не вякай, зараза! -Федотов отвесил ей звонкую затрещину.

У Лены искры из глаз посыпались.

– Сукин сын, – сказал она, всхлипывая.

– Еще хочешь? – спросил Федотов, снова замахиваясь, но на этот раз у него ничего не получилось, потому что Лена вцепилась зубами в ту руку злодея, что обхватывала ее запястье.

Михаил издал короткий вопль, отпустил ее руку и закрутился волчком, тряся кистью руки.

Его уста произносили одно и то же слово:

– Сука! Сука! Сука! Сука! Сука! Сука, что же ты наделала, сука, падла?! До кости прокусила, ведьма! Как же я теперь?..

Он не успел договорить, а Лена так никогда и не узнала, что должно последовать после этого «теперь», потому что в следующий момент пентаграмма из ускорителя плазмы сделала-таки свое дело, образовав довольно обширный проем, в который запросто теперь мог протиснуться взрослый мужчина. Но в проем протиснулись по очереди семеро мужиков с лицами, искаженными ненавистью.

– Юра! – закричала Лена, увидев в проеме адвоката Гордеева, замызганное лицо которого первым показалось в подземной лаборатории Федотова. – Юрочка! Я знала, что ты меня найдешь! Любимый!

Она бросилась на жилистую шею Гордеева, моментально забыв все неприятности, свалившиеся на ее бедную голову. И с ходу залепила рот своему спасителю и возлюбленному в одном лице поцелуем такой силы, что у адвоката перехватило дыхание и, само собой, пропал дар речи.

Тем временем пятеро прытких парней моментом оккупировали помещение и стали хозяевами положения. Каждый из них нес на себе столько военного добра, что мог запросто поднять на воздух Останкинскую телебашню со всем Останкино.

– Где Федотов? – проорал Леопард. И тут же в глубине увидел дверь.

– Тарантул, Пиранья, за ним!

– Есть.

– Можно и мне с ними? – спросил Гордеев.

– Хорошо, – кивнул Леопард. – Тарантул, останься!

Они быстро взломали дверь и нырнули в темный проем.

Смерть тем временем взял на себя контроль над компьютером.

Угорь орлиным глазом осматривал потолок и стены на предмет поиска камер слежения и прочей провокационной мишуры.

Тарантул шарил по всем возможным и невозможным шхерам, углам и щелям.

Лена и Денис у стеллажей с химреактивами принялись тщательно обнюхивать каждую колбу, реторту, пробирку, банку с тем или иным порошком, маслом, кислотой, коробку с лабораторными инструментами, пялиться в микроскоп, заглядывать в ванночки для катализации химпроцессов.

Словом, дело шло.

В этом аккуратном мире никеля и дорогого пластика, которым с большим вкусом была отделана лаборатория, все казалось каким-то мертвым, неземным, нечеловеческим. Каждого из присутствующих свербило подсознательное желание взять какой-нибудь острый предмет и нацарапать на безупречной поверхности стены страшное ругательство. Так бывает, когда чей-то вкус кажется слишком изысканным, сверхэстетским, что ли.

Леопард стоял посреди лаборатории, ожидая поступления докладов от своих подчиненных, чтобы тут же принять соответствующее решение.

Через десять минут доклады начали поступать.

– Да тут целая телестудия, – подал голос Угорь, вытряхивая из ящиков, громоздящихся на полу, всевозможные приспособления для визуального слежения. – Что с этим делать, командир?

– Отсортируй и опиши, – ответил Леопард.

– Есть.

– Леопард! – позвал Тарантул.

– Что там? – настороженно спросил Леопард.

– Ты только глянь, – предложил Тарантул. Он держал за ремни несколько автоматов Калашникова. – Целый арсенал игрушек. Как минимум роту хватит оснастить.

– Опиши и отсортируй.

– Понял.

– Вот же дрянь! – возвестил Денис.

– Чего там? – спросил Леопард.

– Тебе лучше самому убедиться. Это не просто так.

– А ну, – Леопард подошел к стеллажам с препаратами.

– Вот, – Денис дал ему банку с белым порошком.

Леопард взял банку и поднес к глазам:

– Что это?

– Я только что провела короткий тест и сравнила несколько версий, – сказала Лена. – Ошибки быть не может, это – гексоген. Особо мощное взрывчатое вещество. Но, правда, тут его совсем немного. Вероятно, держали для исследований.