прогрессивного общества, стремящегося стать человечнее, и никак не норма, а всего лишь временное заполнение той пустоты, которая образовалась на месте государственного участия. Вопросы помощи бездомным, обездоленным, малоимущим, смертельно больным, людям, находящимся в отчаянной ситуации – в нормально развитом обществе должны быть вопросами государственного масштаба. Именно государство должно заботиться об этих людях, помогать им и принимать меры для профилактики таких случаев – от лица общества, которое делегирует ему эти полномочия. Если государство устраняется от решения этих вопросов, как было долгое время в нашей стране, к этому государству возникает множество вопросов.

Среди людей не все рождены летать; многие падают, и не подтолкнуть, а помочь падающему – для этого и нужно государство (разумеется, не исключительно для этого, но сейчас разговор о конкретном вопросе). Оно не требуется, чтобы подталкивать – кому это сделать, найдется и без него. Будь любые волонтеры самыми прекрасными людьми, я считаю глубоко порочной практику, при которой вся помощь попавшим в беду делегируется им; пускай их и поддерживают, и, может, где-то спонсируют, но все это умещается в трех словах: помоги себе сам; нет, помогать людям – это должно делать государство, только тогда ему можно верить и симпатизировать. Я приветствую подобные идеи и обсуждения, только считаю, что их должно быть больше и решаться все должно куда быстрее.

Тех же бездомных не так много; можно построить несколько высотных домов, пускай коммуналок, общаг на худой конец, в каждом городе, или переоборудовать уже существующие помещения под их проживание; прописать их там, дать людям шанс жить обычной жизнью. Это не так сложно, как кажется, это гораздо проще; в той же маленькой Финляндии, бывшей когда-то частью нашей страны, этот вопрос решили. Просто государство должно быть ориентировано на такие задачи.

Пока помощь будет частной инициативой, а не государственной политикой, она будет оставаться лотереей: повезет – не повезет. Помощь нуждающимся должна быть поставлена на поток, конвейер, объявлена как одна из первостепенных задач с соответствующим контролем за исполнением, ее гарантию надо прописать в конституции и законах РФ.

Правда, здесь важно избежать формального подхода, а еще хуже – вредительского, как происходит с государственной политикой якобы гуманного подхода к бездомным животным, что на практике приводит к заключению контрактов с живодерами, истребляющими их, используя лазейки в формулировках. Впрочем, даже в количественном отношении бездомных людей не так много, как животных, при грамотном подходе, а главное желании, эта проблема решается легко.

Не дать людям упасть, не дать перейти ту грань, за которой человеку уже трудно – чисто физически, в силу бытовых обстоятельств – оставаться человеком – вот задача, которую должно ставить перед собой и выполнять благородное государство. Это почти ничего не будет ему стоить. Пока же этим занимаются волонтеры, на решение любой элементарнейшей задачи будут уходить годы: обращались к тем-то, ходили по инстанциям, ничего не вышло, ну хоть получили грант на пару месяцев, смогли купить электрический кипятильник… Нет, все должно быть не так.

«В нашей сегодняшней жизни, когда сталкиваемся с явлениями, о которых вы сказали, с разрушенными человеческими судьбами, чувство стыда должно возникать у всех», – сказал Путин. И это не должно оставаться словами. Государство должно стать той матрицей, в которой любой человек сможет быть уверен в том, что, если он окажется в критической ситуации, ему обязательно помогут.

Конечно, несмотря на слова Путина, пока нет никаких предпосылок к тому, чтобы мы двигались в сторону такого государства. Но я верю, что когда-нибудь эти самые простые, самые очевидные вещи станут понятными всем, а их необходимость будет прописана в новых законах. И дико, на мой взгляд, то, что мы до сих пор не живем в таком мире, где это естественно и само собой разумеется, а ведем такие редкие дискуссии в духе «если бы», «может быть», «пожалуйста, господин президент».

Не дать человеку упасть, гарантировать каждому право всегда и во всем оставаться человеком – вот каким должен быть лозунг политической партии будущего.

Кондукторка, нажми на тормоза

Сегодня узнал еще одно новое слово: «музыкантка». Ну как новое?

Феминитивы вызывают у меня отторжение не только на уровнях сознания или эмпатии. Дело не в том, что я не разделяю ценности, которые продвигаются в такой форме. Скорее, я отношусь к ним нейтрально; я не принимаю тот стиль жизни, поведения, коммуникаций, который за ними стоит, весь этот культурный код и бэкграунд. В первую очередь в носительницах этих ценностей для меня неприемлема не их собственная оптика, а то, что остается за ее пределами – ведь именно там, по моему мнению, главные болевые точки общества и человечества, к которым они, увлеченные своими настольными играми, демонстрируют в лучшем случае равнодушие, а в основном брезгливость.

Мое неприятие феминитивов имеет физическую, инстинктивную природу: то, что называется полузабытым словом «корежит». При словах «авторка», «редакторка», «поэтка» и им подобных я испытываю натуральную, подкатывающую к горлу тошноту, как будто объелся приторных вафельных конфет. Причем речь именно о современных феминитивах – из глубоко чуждого мне мира новой этики (я в принципе считаю, что этика не может быть новой, как не могут быть новыми грехи и заповеди; есть вечные правила жизни на земле, и их и нужно соблюдать, они – не приложение для айфона, чтобы обновлять каждую неделю). Вот есть же слово «режиссерша», которое фактически выполняет ту же самую функцию – подчеркивает пол (ненавижу слово гендер) человека, занимающегося данной профессией. Но в суффиксе –ша нет того самого культурного и ценностного бэкграунда, который тянет за собою новомодный суффикс –ка, а именно это, очевидно, имеет определяющее значение. Поэтому сегодня уже не говорят «режиссерша», исключительно «режиссерка». И вообще –ша больше подходит к представительницам «низовых», согласно той же новой этике, профессий: кассирша, лифтерша, билетерша, вахтерша, кондукторша. Ведь никто из этой фем-волны не станет говорить и писать «кондукторка», а тем более бороться за права кондукторок называться именно кондукторками. И я вижу здесь не столько абсурд, сколько лицемерие: «права» – это у прогрессивных, продвинутых, хорошо образованных и культурно подкованных. Остальные, как я говорил выше, просто за пределами оптики.

Ассоциативно приторный суффикс –ка рисует в сознании этакую умницу-девочку: маленькие глазки за черными очочками, тугой хвостик, тоненькие губки – эдакая крыска – с планшетиком в руках, непременно на ЗОЖе, непременно разбирается в мемасиках и читает книжечки, но только по саморазвитию и прокачиванию скиллов. Жадная до социального одобрения, пытливо заглядывает в глазки таких же: ну как? я хорошая? правильная? успешная? всему ли я соответствую? Постит правильное фото в инстаграм, пишет