Замок Сент-Эгнен начал строиться еще в одиннадцатом веке как фортификационное укрепление на подступах к городу Блуа. Строился он в основном из подручного материала — известняка, который в избытке добывался на берегах реки Шер. Потом, в конце пятнадцатого века, когда тогдашний владелец замка Клод де Бовильер женился на мадемуазель Роган и соединил не только два старинных рода, но и два громадных состояния, он переделал замок, пристроив к основной его части два крыла, уже не из мягкого известняка, а из дорогого и прочного серого камня. Дочь Клода де Бовильера, Луиза, продолжила отцовские начинания, задумав дополнить два этажа замка третьим, более современным. Но то ли Луизе было недосуг, то ли ее отвлекли другие дела, поважнее, — словом, этот проект так и остался воплощенным лишь в чертежах на бумаге. А потом финансовые дела Бовильеров пошли все хуже и хуже. Строительство Сент-Эгнена заморозилось почти на двести лет, пока предприимчивый Антуан де Бовильер, о котором Ларисе рассказывала Николь, не сделал карьеру при Наполеоне и в период Реставрации. В результате третий этаж был возведен едва ли не в конце девятнадцатого века, что и позволило сделать его таким удобным для жизни.

Сейчас в музейной неприкосновенности сохранялись помещения первого этажа: парадная зала, голубая гостиная, картинная галерея, малый охотничий кабинет… На втором этаже, правда, была еще одна комната, которой не касались декораторы и дизайнеры, так называемая королевская спальня. Эта комната в последние годы действительно использовалась по назначению, она служила спальней Клотильде де Бовильер, матери Николь и Люка. Теперь королевская спальня стояла необитаемой, и без нужды туда старались не заходить. Лариса была в ней всего пару раз: голубая комната с тяжелыми синими портьерами, широкая постель под бархатным балдахином, а напротив — громадное старинное зеркало. Самое подходящее место для фамильного привидения, подумала Лариса, в первый раз переступив порог королевской спальни. Долго здесь человеку находиться нельзя, какое-то странное, гнетущее впечатление, словно воздуха не хватает… И как только старая графиня здесь жила? Да еще это зеркало — жутковато, наверное, видеть свое отражение в мутном стекле, помнящем людей, живших сотни лет назад. И жутковато спать на этой громадной кровати, похожей на катафалк. Б-рр… Но Николь как-то вскользь заметила, что ее мать любила эту комнату.

Парадные помещения замка по вторникам и четвергам были открыты для осмотра за плату. Кроме того, посетителям показывали винный погреб и старую кухню. В этой кухне, разумеется, давно не готовили. Ни одна кухарка ни за что бы не справилась с огромными котлами и кастрюлями, стоявшими на плите в качестве экспонатов. Когда Лариса их в первый раз увидела, то подумала: с места такую посуду может сдвинуть только экскаватор.

В качестве экскурсовода выступала домоправительница замка Сент-Эгнен-сюр-Шер мадам Шарль. Лариса ее побаивалась: мадам Шарль, строгая пожилая дама, седая и импозантная, служила семейству де Бовильеров уже почти двадцать лет, с тех пор как овдовела, потеряв мужа в автомобильной катастрофе. К Ларисе и ее матери мадам Шарль явно относилась как к нежелательным гостям; держалась с ними крайне холодно, но подчеркнуто вежливо и корректно.

Однако часто работы по вторникам и четвергам у мадам Шарль и вовсе не было. Туристов в замок приезжало не так уж много: иногда завернет какая-нибудь путешествующая пожилая пара или семейство с детьми.

— О чем вы задумались, дорогая Лора?

Лариса вздрогнула и чуть не опрокинула протянутую ей Антуаном чашку с чаем:

— Да так. Просто никак не могу привыкнуть. Мне немного странно жить в замке.

— Но приятно? — полувопросительно-полуутвердительно произнесла Николь.

Лариса неопределенно пожала плечами, улыбнулась и ничего не ответила.

— А где счастливые будущие молодожены? — поинтересовался Антуан. — Я думал, что застану здесь все семейство.

Николь налила себе еще чашку:

— Ты имеешь в виду отца и мадам Жанну? Они в Париже, вернутся только завтра. Мадам Жанна должна сделать кое-какие необходимые покупки к предстоящей свадьбе. Если ничего не случится, собирались приехать утренним поездом. А Люк тебе разве не сказал?

— Просто как-то к слову не пришлось, — пробормотал Люк.

Лариса взглянула на него: Люк, опустив глаза, ковырял ложечкой кусок шоколадного торта. Как всегда, его вклад в разговор был минимальным: «да», «нет», «не знаю», «извините»… За всю неделю, проведенную в Сент-Эгнене, новоявленный братец не сказал Ларисе и двух слов, если не считать общих вежливых фраз. Лариса никак не могла понять, то ли он просто такой нелюдимый, то ли не хочет общаться именно с ней. Люк не играл в теннис, не катался верхом, не принимал участия в их с Николь совместных прогулках. А когда они ездили в Тур и Блуа, он находил всяческие предлоги, чтобы уклониться от поездки. Бывали дни, когда Лариса и Николь встречались с Люком только за обедом и ужином. Где он пропадал в остальное время — было неизвестно. Странный ей достался братец, ох, странный… Но Николь его странности, похоже, не беспокоили.

— Знаете что, — сказала вдруг Николь, — у меня есть одно предложение. Сегодня суббота, давайте поедем в Монтрезор или Контре.

Монтрезор и Контре — два ближайших к Сент-Эгнену городка, вроде бы ничем не примечательных…

— А что там такое бывает по субботам? — заинтересовалась Лариса.

— О, летом там в выходные устраивают ночные базары. Очень весело.

— Нет, — вмешался Антуан. — Если ехать — то в Шенонсо. Лора уже видела ночной спектакль?

— Нет, — сказала Лариса. — А что это?

— Это в замках устраивают светомузыкальные представления, — небрежно пояснила Николь. — Замечательная приманка для туристов. По всему парку зажигаются свечи-фонарики, окна замка освещаются, и создается впечатление, что там, внутри — бал с кучей гостей. Можно устроить театр теней, можно… Да много чего можно. Иногда действительно получается очень красиво, иногда — глупо. Но доход приносит немалый.

— А почему же вы в Сент-Эгнене такие не делаете? — простодушно спросила Лариса.

Николь пожала плечами:

— Потому что мы здесь живем. Неужели тебе было бы приятно каждую ночь видеть здесь толпу народа?

— И потом, — сказал Антуан, — Сент-Эгнен для светомузыкальных эффектов не слишком-то приспособлен. Здесь нет каскадных прудов, нет наружных галерей. Да и парк разбит неудачно. Вот Шенонсо — другое дело. Он с самого начала был задуман для праздников.

— Шенонсо — музей, — Николь словно бы обиделась за свой дом. — Но, действительно, можно поехать в Шенонсо. Можем отправиться сразу после чая и Ерошку с собой взять.

— Ерошка для таких мероприятий еще мал, — улыбнулась Лариса, потрепав уснувшего у нее на коленях щенка по загривку.

Они отправились в Шенонсо вчетвером на машине Тони — новеньком красном «рено». На этот раз даже Люк не отказался поучаствовать в развлечении, Лариса решила, что из-за приезда Антуана. А может быть, ему просто надоело разыгрывать из себя французского лорда Байрона.