Наоми поежилась от холодного сквозняка. У чертовой природы полно приятных сюрпризов. Ураганы, торнадо, землетрясения, извержения вулканов, наводнения, метеориты, астероиды. Болезни.

Она нащупала руку Джона, он сжал ее и повернулся к Наоми, словно хотел сказать что-то. Но в этот момент в кабинет вошел доктор Оттерман:

— Прошу извинить меня за задержку.

Он уселся за стол, устроился поудобнее, взглянул на экран компьютера, вытащил из черного стакана ручку и покатал ее между пальцами. Джон и Наоми с тревогой наблюдали за каждым его движением.

— Спасибо, что смогли приехать, — наконец произнес он. — Я подумал, что будет лучше, если я сообщу вам обо всем лично, потому что… словом, это очень необычный случай. Никакой опасности для жизни, но, конечно, у нас есть повод для беспокойства.

Джон и Наоми молчали, ожидая продолжения.

— Такое… как бы это сказать… Такое происходит с крайне немногими детьми. Нам нужно еще сделать электроэнцефалограмму, чтобы быть абсолютно уверенными, но лично я практически не сомневаюсь в диагнозе.

Снова этот бесконечный тоннель, отстраненно подумала Наоми. Нас опять затягивает в тоннель. Как с Галлеем. Анализы. Больницы. Еще анализы. Еще специалисты. Еще больницы.

Оттерман сунул ручку обратно в стакан, немного подумал и снова вытащил ее. Потом по очереди посмотрел на Джона и Наоми.

— Это кровотечение — я не хотел высказывать вам свое собственное мнение, пока не получил подтверждение. Теперь у меня на руках результаты анализов, но и они не дают стопроцентной уверенности. Словом, у Фиби имеются некоторые симптомы синдрома Мак-Кьюна–Олбрайта.

Джон и Наоми обменялись озадаченными взглядами.

— Простите, как вы сказали? — переспросил Джон. — Синдром Мак-Юэна–Олбрайта? Никогда не слышал о таком.

— Да-да, синдром Мак-Кьюна–Олбрайта, — несколько нервно подтвердил Оттерман и слегка покраснел. — Его еще называют преждевременным половым развитием.

— Половое развитие? — повторила Наоми.

Он кивнул.

— Это врожденное отклонение, характеризующееся различными формами раннего полового созревания у детей, а также рядом других физиологических изменений.

— Половое созревание? — не поверила Наоми. — Что вы пытаетесь сказать? Фиби еще не исполнилось двух лет, а вы говорите нам, что у нее наступило половое созревание?

Оттерман беспомощно посмотрел на нее:

— Боюсь, что именно это я и пытаюсь сказать. Каким бы невероятным это ни казалось, но у Фиби наступили первые месячные.

Усевшись в машину, они некоторое время потрясенно молчали. Джон вставил ключ в замок зажигания, но мотор не завел. Он уронил руки на колени. Автомобиль содрогался под порывами ветра.

Преждевременное половое развитие.

Наоми покачала головой, глядя на залитое дождем лобовое стекло.

Костный возраст начнет опережать биологический, уровень эстрогенов будет соответствовать уровню эстрогенов подростка или даже взрослого. Эстроген вызывает задержку роста. Многие дети с этим синдромом так и не достигают положенного роста. Рано развивается грудь. Если не лечить заболевание, то пятилетняя девочка превратится в подростка.

— Таблетки обязательно помогут, — сказал Джон. — Не переживай.

— Он сказал, они могут помочь. Они могут замедлить развитие этого синдрома, но не вылечат его до конца, вот что он сказал, Джон! Иногда это помогает — вот его слова. Иногда.

— По крайней мере, угрозы для жизни нет. — Джон подумал пару секунд. — И — все нам говорят, что для своего возраста они очень крупные. Фиби не была бы такой крупной, если бы у нее была задержка роста.

— А Люк? Почему он такой крупный?

— Я не знаю. И почему Фиби такая — тоже.

— Доктор Оттерман говорит, что по физическому развитию они ближе к трех- или даже четырехлетним детям, а не к двухлетним.

— Но он же сказал, что скорость их роста, возможно, замедлится.

— А что, если нет?

— Я уверен, что так и будет.

— А почему ты так уверен, Джон? Что придает тебе уверенности? Честное слово доктора Детторе?

Он промолчал.

— Я хочу, чтобы дети прошли все возможные обследования, — не успокаивалась Наоми. — Я хочу знать, каких еще сюрпризов нам ожидать. Хочу знать, что сделал с ними этот псих.

Джон завел мотор и стал выруливать со стоянки.

— Доктор Оттерман сказал, что на нее это никак не повлияет и она сможет жить нормальной жизнью, — тихо заметил он.

— Для большинства женщин, Джон, жить нормальной жизнью — значит иметь детей. Ты хоть представляешь себе, как она себя почувствует, когда станет подростком, а все ее друзья будут еще детьми? А когда она начнет ходить на свидания? А что будет, когда она влюбится? Как она объяснит кому-нибудь лет через двадцать, что произошло? «О, кстати, первые месячные у меня начались, когда мне не было еще и двух лет, так что к четырнадцати я благополучно пережила менопаузу»?

— Он так не говорил, милая. Он сказал, этот синдром не влияет на менопаузу. Что у нее не будет ранней менопаузы.

— Он сказал, что не знает, Джон. Что все будет понятнее после энцефалограммы. И что не бывает двух одинаковых случаев. — Она порылась в сумке, достала упаковку бумажных носовых платков и высморкалась. — Задержка роста. Отлично. Мы высказали Детторе пожелание, чтобы наш сын был высоким, и в результате наша дочь будет карлицей.

— В данный момент тебя, наоборот, беспокоит, что она слишком крупная для своего возраста. Она не будет карлицей.

— Откуда тебе знать?

— Слушай, за двадцать лет медицина сделает огромный шаг вперед. И если окажется, что…

— Конечно, — перебила его Наоми. — Великие открытия в медицине. И Фиби — жертва одного из них. Просто чудесно узнать, что наша дочь — морская свинка. И фрик.

— По-моему, фрик — это слишком. Она не фрик.

— А кто она? Какой эвфемизм тебе больше нравится? «Имеющая проблемы с ростом»? Или «имеющая проблемы с половым развитием»? Может быть, фрик — это слишком реалистичное слово? Но так оно и есть, Джон! Это реальность, и мы должны смотреть правде в лицо. Благодаря доктору Детторе, сбережениям всей нашей жизни и деньгам моих родственников мы произвели на свет фрика. Как тебе нравится это?

— По-твоему, лучше бы она не рождалась? Лучше бы они оба не рождались?

— Я не знаю. Я не знаю, что чувствую. А ты? Ты что думаешь? Я понятия не имею, что творится у тебя в голове.

— Все, чего я хотел, — это… — Он замолчал.

— Чего? Чего же ты хотел, Джон? Скажи мне, я вся внимание! И я очень советую тебе включить «дворники». Так мы могли бы хотя бы видеть, куда едем.