Потом, после того как пламя утихло и она уже начала остывать, кожа с ее груди и рук вдруг слезла, легко и быстро, словно чулок.

— Господи, — произнес Хэралд Гэтвард и закрыл лицо руками, — когда Ты сотворил человека, Ты сотворил его по Своему образу и подобию. — Он помолчал секунду и повторил: — Господи, когда Ты сотворил человека, Ты сотворил его по Своему образу и подобию.

Эту фразу он повторил еще много раз.

Никто, ни один человек на свете, не должен умереть так, как Пэтти. В это Хэралд Гэтвард верил твердо. Пэтти убила химия. Оттого, что люди играют с химическими веществами, возникают все проблемы на свете. Все дерьмо. Это Сатана вложил в головы людей формулы. А теперь глупым, самонадеянным людям уже недостаточно и этого. Теперь они стали вмешиваться в саму человеческую жизнь. Делать разные вещи с генами.

Господь всю жизнь говорил Хэралду Гэтварду, как поступить. Господь подсказал ему, как превратить наследство отца, который сколотил неплохое состояние на заводах автозапчастей в Азии, в многомиллиардную империю. Он повелел отправиться во Вьетнам и сражаться за свою страну. За все эти годы Хэралд узнал от Него много тайн; ему было много видений и озарений. Господь привел его в монастырь Периволи Тис Панагиас, чтобы спасти монахов. Сохранить монастырь было делом важным, но все же отнюдь не главным.

Главной причиной, по которой Хэралд приехал сюда, было то, что на своем собственном острове, согласно указаниям Господа, он мог начать дело. Дело, которое спасет мир от ученых.

Да не зайдет больше солнце, и не пойдет на убыль луна; Господь станет вечным светом твоим, и окончатся дни печали твоей. Да будут люди твои праведны и будет им принадлежать земля. Они есть всходы от семян, что вложил Я в землю, творение рук Моих, во славу Мою. Вас мало, но будут вас тысячи, вас мало, но станете вы новым народом Моим. Я Господь ваш, во время должное да будет так.

Да назоветесь вы Апостолами третьего тысячелетия.

За ланчем Наоми встретилась с Рози, и они так увлеклись обсуждением последних новостей, что совершенно забыли о времени. Она опаздывала уже на десять минут. Черт!

На улице лило как из ведра. Въехав в Кейборн, Наоми с облегчением отметила, что явилась все-таки не самой последней — у входа парковались еще два больших внедорожника, и довольно много машин стояло возле здания яслей — небольшого, слегка обшарпанного домика, расположенного неподалеку от церкви. Ясли работали два дня в неделю.

Она кое-как припарковалась, заехав колесом на тротуар, с трудом открыла дверцу — помешал особенно сильный порыв ветра, — секунду подумала и сунула в рот жвачку, чтобы скрыть запах алкоголя. Наоми терпеть не могла опаздывать; пунктуальность была одной из немногих чисто шведских привычек Джона, которую он сумел привить и ей.

Разумеется, не следовало пить, раз я за рулем, но… В конце концов, последние два с половиной года, с тех пор как родились Люк и Фиби, у меня практически не было жизни. Теперь они немного подросли, и я, черт возьми, собираюсь снова начать ее. И в любом случае я выпила всего два бокала, к тому же с едой, да и прошло уже два часа. В общем, не такая уж я и безответственная.

Возле входа царил хаос — проливной дождь, торопящиеся мамы, цепляющиеся друг за друга зонты, путающиеся под ногами малыши. Здороваясь со знакомыми, Наоми пробралась к дверям и зашла наконец внутрь.

Стены были увешаны детскими рисунками и всевозможными свидетельствами в рамочках. Наоми протиснулась сквозь толпу мамочек, пытающихся облачить своих чад в куртки и пальтишки, и вошла в комнату для игр. Маленькая девочка в наушниках прыгала на очень потрепанном диване. Другая сидела за одним из столов, погруженная в разглядывание пластмассовых рептилий и динозавров. Два мальчика, один в зеленой каске, другой в бейсболке, надетой задом наперед, строили на полу многоэтажный гараж.

Ни Люка, ни Фиби видно не было.

Наоми вернулась в фойе. Одна из знакомых мамочек, которая всегда была особенно с ней приветлива, втискивала своего сынишку, Нико, в красную куртку.

— Привет, Люси, — проговорила Наоми. — Что за ужасная погода! Сентябрь обычно…

Женщина сухо кивнула и потащила ребенка к парадной двери. Прежде чем Наоми успела осмыслить произошедшее, к ней подошла Пэт Барли, воспитательница из группы Люка и Фиби. Пэт была на несколько дюймов ниже Наоми, коротконогая, всегда жизнерадостная толстушка с прической похожей на пудинг.

— Здравствуйте, миссис Клаэссон. Вы не уделите мне пару минут? Нам нужно поговорить.

— Да, конечно. — Официальный тон несколько озадачил Наоми. — А где Люк и Фиби?

Пэт немного смешалась:

— Они в маленькой игровой. Вон там.

Наоми заглянула внутрь. Люк и Фиби бок о бок сидели на небольшом диванчике и молча смотрели прямо перед собой.

— Люк, Фиби, привет, мои хорошие! — поздоровалась она.

Никакой реакции не последовало.

Наоми посмотрела на Пэт Барли. Та сделала знак следовать за ней.

Они прошли в кухню. Длинный стол был застелен заляпанной краской бумагой и заставлен пластиковыми стаканчиками с гуашью и кривоватыми фигурками из пластилина, раскрашенными и покрытыми блестками. Помощница стирала губкой желтые и красные разводы с лица маленькой девочки в голубом полиэтиленовом фартуке.

— Знаете, миссис Клаэссон, ситуация ужасно неловкая, — заговорила Пэт Барли. Она смущенно потирала руки и смотрела в пол. — Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. Но… родители жалуются.

— Родители жалуются? — Позитивный настрой Наоми вдруг куда-то испарился.

— Боюсь, что да. — Кажется, Пэт собиралась выжать воду из своих пальцев. — Видите ли, проблема в том, что многие родители сейчас очень… щепетильны. Ничего личного, но… — Она запнулась. — О боже, я просто не знаю, как вам об этом сказать. Я знаю, что вы здесь в некотором роде новички и мы должны проявлять гостеприимство и помогать вам освоиться. Но дело в том, что я получила… не одну и не две жалобы, а… ну… не меньше полудюжины.

— Жалобы на Люка и Фиби?

— Да.

— Какого рода жалобы?

Пэт помолчала. Помощница, высокая, худая женщина с бессмысленной улыбкой, явно прислушивалась к разговору, и от этого Наоми чувствовала себя еще более неловко.

— Полагаю, дело в том, как Люк и Фиби взаимодействуют с другими детьми. Они одни из самых младших в группе, но это совсем не ощущается, наоборот… Они кажутся больше — и физически, и в плане поведения. То, как они себя ведут, совершенно нехарактерно для детей их возраста. Они… как бы сильно это ни звучало, они терроризируют других детей.

— Терроризируют? — переспросила Наоми. — Это просто смешно.

Воспитательница кивнула:

— Я знаю, это кажется нелепым, но сегодня я специально весь день за ними наблюдала. И должна сказать, что их поведение совершенно асоциально. Едва войдя в игровую, они направились к компьютеру и других детей к нему не подпускали. Если кто-то из ребят пытался приблизиться, Люк или Фиби так огрызались, что он тут же ударялся в слезы. Боюсь, что в прошлый раз было то же самое. Они не желают делиться и не желают признавать, что другие тоже имеют право играть со всеми игрушками.