– Мой парень с ярмарки? Малыш был бы хорошенький. – После небольшой паузы Мелисса хитро смотрит на Лизу и заявляет: – В школе я всем рассказала, что в пассаже ты познакомилась со старым извращенцем и легла под него за пять сотен.

Лиза кивает с неподдельным восхищением. Классная история! В самом деле, придумано отлично.

– Спасибо, хоть не дешевкой меня выставила.

Мелисса пристально смотрит на Лизу:

– Если сию секунду не выцарапываю тебе глаза, это еще не значит, что я перестала тебя ненавидеть.

– Если я забеременела от твоего отца, это еще не значит, что я перестала тебя любить, – говорит Лиза, обдумав услышанное.

Вот так – очень по-взрослому. Лиза собой довольна. До беременности ничего подобного ей в голову не приходило. Получилось почти извинение, а Босс говорит, что взрослые извиняются, когда всерьез напортачили. Просят прощения и стараются больше не наступать на те же грабли. Впрочем, Лиза может только извиниться. У Мелиссы-то нет другого отца, с которым Лиза принципиально не стала бы трахаться.

Мелисса морщится, словно борясь с непрошеными слезами. Лиза тоже чуть не плачет, только в чем дело, не понимает сама. В последнее время она рыдает даже от рекламы «Американской телефоннотелеграфной компании». Мелисса берет себя в руки, и девушки сидят молча. Волны накатывают на берег. Лизе пора, не то Новин рассердится.

Мелисса достает косячок из-за уха, там у нее любимый тайник. В школу она почти всегда приносит заначку, спрятав под длинными волосами.

– Вот, – Мелисса показывает косячок, – парень на концерте «Фиш»[20]подарил. Сказал: «Красотке на Рождество». – Мелисса улыбается одними губами: раньше красоткой считалась Лиза. Удар попадает в цель, Лиза вздрагивает и касается своего надутого живота. Мелисса чуть оттаивает. – Ладно, неважно. – Она протягивает нераскуренный косячок.

В Мелиссиных руках не просто толченая трава в бумажной обертке. Это приглашение вернуть Мелиссу + Лизу, снова стать прежней Лизой. Если они его выкурят, то снова начнут болтать. Начнут смеяться. Старые нити потянутся друг к другу и переплетутся.

Волны завораживают, ребенок в Лизином животе спокойно спит. Тренера Лиза больше не любит, он об этом позаботился. От жизни, о которой она мечтала, остался лишь ребенок, а Мелисса приоткрыла дверь, за которой ждет прежняя беззаботная Лиза. За чем дело стало? Ребенок себя уже почти собрал. Разве один косячок ему повредит?

Тут просыпается Мелиссина сестренка и начинает хныкать.

Лиза подходит к люльке и качает ее. У малышки глазки открыты, они льдисто-голубые, как у Мелиссы. Как у Тренера. У ее ребенка, возможно, будут такие же.

Лизу вдруг осеняет, что малышка в автолюльке и ее неродившаяся крошка – сводные сестры. Они в один год пойдут в школу, наверное, будут похожи и даже подружатся. Мелиссина сестренка зажмуривается и ревет. Лиза расстегивает ремни автолюльки, берет девочку на руки и, чтобы успокоить, прижимает к себе. Лизина дочь просыпается, словно услышав голос сестры. Лизе кажется, что движения девочек согласованы, что малышку у нее на руках и малышку в ее чреве соединяет невидимая гитарная струна.

Тут Лиза понимает, что Босс права. Пришло время – слишком рано, только кто виноват, что так получилось? – бросить детские игры.

– Тебе нельзя курить эту дрянь, – говорит Лиза и отмахивается от косяка. – Тебе за сестрой надо смотреть.

Лиза укачивает малышку снаружи, а малышка внутри в ответ пинается и ворочается.

– Исусе, Лиза, сколько раз мы обкуренными сидели с детьми?

Много раз, только сейчас Лизе ясно, что не стоило бы. Сейчас внутри у нее настоящий живой человек, который стучит наружу. Мелиссина сестренка – тоже настоящий живой человек, она стучит внутрь, так что Лиза превратилась в переговорный барабан.

– Мелисса, я серьезно, тебе же ребенка домой везти.

Мелисса вертит косячок в руке, подносит к носу, принюхивается и блаженно закатывает глаза. Дверь в прошлое захлопывается.

– Я не дура, подожду, пока не отпустит. Шла бы ты, Лиза. И без тебя есть чем заняться.

Лиза знает, что нужно делать. Нужно взять люльку и уйти. Можно же снять ремни с «эклипса» и пристегнуть их в «шевроле». Речь о сестре ее ребенка, разве можно ее тут бросить? Нужно вернуть ее домой к сучке-матери и сказать: «Ваша старшая дочь курит травку на пляже, я не могла позволить ей везти ребенка». Получится прикольно и, главное, очень в духе Босса. Очень по-матерински. А Лиза уже почти мать.

– Не заставляй меня звонить Клэр, – говорит Лиза.

Мелиссины губы кривит усмешка, но голос звучит мягко:

– Что-то ты слишком святая для девицы, которая трахалась с моим отцом. Думаешь, мать будет с тобой разговаривать? Греби отсюда, Лиза. Знаешь, что я сделаю при нашей следующей встрече? Ну, когда ты уже родишь? Надеру твою жирную послеродовую задницу!

Лиза мешкает. Она знает: малышку нужно забрать, но вместо этого кладет ее в розовую автолюльку, заворачивает пухлые ножки в одеяло.

И уходит.

Летом, когда маленькая Лиза познакомилась с Мелиссой в Богатой библейской школе, Клэр Ричардсон с помощью фигурок на войлочной доске рассказывала про мудрого царя Соломона, двух матерей и ребенка, который умер ночью. Выжившего ребенка царь Соломон предложил разрезать пополам, тогда одна из матерей сказала: «Нет, нет, пусть он достанется ей, только не убивайте!» Той женщине царь и отдал ребенка. Мудрый царь Соломон отдал выжившего ребенка той, которая ради его спасения была готова на любые жертвы.

Вот как поступают настоящие матери – спасают детей.

Лиза готова пожертвовать дружбой с Мелиссой: она ей уже опостылела. Готова пожертвовать остатками детства: зачем за него цепляться? Она не готова отдать лишь тонкую оболочку самой себя – Лизы-нематери, Лизы-красотки, которую обожают и хотят; Лизы-оторвы, которой все сходит с рук. Эту оболочку Лиза хочет сохранить.

Всплывая у этого пляжа, Лиза каждый раз смотрит себе вслед. Каждый раз она осознает, что, бросив того ребенка, потеряла право на своего.

Руки Босса хватают ее и тянут из моря фотографий, тянут с того пляжа домой, в инвалидную коляску. Губы Босса шевелятся – она что-то спрашивает, но Лиза слышит только шелест накатывающих на берег волн. За плечом Босса она видит Мелиссу, которая подносит косячок ко рту. Лиза не знает, что рождественский подарок для красотки приправлен «ангельской пылью».

– Мелисса! – кричит она, желая остановить бывшую подругу.

Юная Лиза уже в машине Новин, они уезжают. Мелисса закуривает косячок, который на несколько часов вышибет ей мозги и отправит бродить по дюнам. В таком состоянии не до приливов и младенцев.