– Я в шоке, – округлив глаза, одними губами произнесла она и бросила мимолетный взгляд на Аду.

Маркел подавил усмешку.

Ребята расселись на диванах. Мари пристроилась рядом с Никой и зашептала ей на ухо:

– Конечно, мне, возможно, всего лишь кажется…

– Тебе не кажется, – шепотом перебила ее Ника.

Мари рассмеялась, зажав рот ладонью. Ада холодно взглянула на них и, мило улыбнувшись Патрику, уронила голову на плечо Алекса. Маркел непринужденно чмокнул ее в макушку.

Хоть Ника и не выпытывала подробностей их отношений, но из туманных высказываний Маркела сделала вывод, что с Адой что-то нечисто и что он ведет с ней какую-то свою игру. Возможно, его напускная любовь была лишь притворством, но уж слишком натурально это выглядело. Да и сама Ада как-то резко и неожиданно преобразилась. Дураком надо быть, чтобы не заметить теперь сходство между ней и Никой. Но странно было не то, что Ада изменила свою внешность, а то, что это случилось буквально сразу после того, как они с Маркелом нашли общий язык.

Через несколько минут в гостиную с громким смехом вошли Стейси и Барбара.

– Ох ты боже мой, вас теперь двое! – с сарказмом воскликнула Крауш, придирчиво оглядывая Блодвинг. – Тебе совсем не идут эти лохмотья. Вот ей, – Барбара кивнула на Нику, – идут. А тебе – нет.

– Не понимаю, о чем ты, – скривилась Ада, откидывая назад копну темных волос.

Стейси смущенно кивнула Алексу и, подхватив подругу под локоть, потянула к двери.

– Мы в бассейн, если хотите – присоединяйтесь, – обратилась она ко всем.

– С удовольствием! – просияла Ада. – Пойду за купальником. С нами? – Она потянулась к Алексу и поцеловала его в губы.

– Конечно. Встретимся там?

Сославшись на срочные дела, Ника кое-как отвертелась от похода в бассейн. Хорошо, что Мари узнала о ее шрамах и теперь хотя бы перед ней не приходилось объясняться. Когда ребята разошлись, в гостиной остались только они с Алексом.

– Привет, – сказал Маркел и как-то криво улыбнулся ей, будто чувствовал смущение. – Как твои каникулы?

– Сойдет, ничего особенного, – отмахнулась Ника. Было очень непривычно вот так общаться с ним, как старые друзья. – А твои?

– Хвала Мари, она не стала пилить мой мозг, и мы отлично провели время: в кино ходили, гуляли, перемывали кости всем знакомым. – Алекс рассмеялся.

– Но ты не рассказал ей о моем визите? – Ника прищурилась.

– Думаю, будет правильным решить наши дела вдвоем, – уклончиво ответил Алекс. – К тому же она кое-что привезла, и мне с большим трудом стоило сохранять каменное лицо. – Он вытащил из кармана джинсов смятый снимок и протянул Нике.

Еще одна черно-белая фотография. На ней – взрослые в праздничной одежде с поднятыми бокалами стояли спинами к фотографу. Между ними ходили официанты с подносами и бегали дети. Не требовалось никаких вопросов, чтобы понять, что именно хотел показать Алекс: мальчик и девочка, пытавшиеся проскользнуть между двумя женщинами. Мальчик с лучезарной улыбкой тащил свою подругу за собой, девочка смеялась, ее темные волосы, завитые в кудри, застыли в воздухе, и родинка над губой – на том же неизменном месте.

Живот скрутило от волнения, и Ника сглотнула. Она уже придумала, как рассказать Маркелу о себе, но, увидев фото, растерялась. Потому что, когда Михаил подтвердил ее догадку о наследнике Саквильского, она отчего-то испугалась и не осмелилась спросить об их прошлом. О прошлом, в котором они когда-то были друзьями.

Ладно, будь что будет.

– Но это же я… – прошептала она.

– А это я, получается.

Ника какое-то время всматривалась в его лицо, пыталась в растерянном выражении найти подвох, все еще не веря, что Маркел не знает о ней. Но, кажется, Алекс по-настоящему был озадачен.

– Кто твои родители?

– Поверь, наши семьи не могут общаться, зуб даю, – заверил ее Алекс. – Мари спрашивала родителей об этом фото, но те сказали, что девочка была дочкой их друзей и умерла через год после этого кадра.

– Но это я! – настойчиво сказала Ника. – Если во время видения я не была в этом уверена, то теперь точно знаю. Я недавно видела свое детское фото – причем, судя по одежде, сделано оно было в этот же день – мой день рождения.

Маркел удивленно вскинул брови.

– Твой день рождения… – задумчиво повторил он. – Зачем тогда моим родителям врать об этом? Они не знают тебя, и что мы учимся вместе, тоже. Зачем тогда говорить, что ты умерла?

– Кто твои родители, Маркел? – тихо повторила вопрос Ника.

Алекс поджал губы и, нахмурившись, долго смотрел на нее, решаясь на правду.

– Мы из старинной династии, – наконец сказал он. – Маркел – фамилия моей мамы, а папа… отец – он из старинного рода Саквильских.

Ника резко вздохнула, зажмурившись. Не каждый может похвастаться тем, что так просто, посреди школьной гостиной, слушает признание наследного принца другого мира.

– И ты, конечно же, знаешь эту фамилию, – вздохнул он так, будто худшие его кошмары сбылись.

– Знаю… Еще в Новый год знала. Ждала… ждала, когда ты сам признаешься.

– Вот как… – протянул Маркел и с размаху упал в кресло. Выглядел он разочарованным.

Ника осторожно присела на подлокотник.

– А ты… может, тогда и о себе расскажешь? Это будет честно – добавил он.

– Расскажу, – шепнула Ника. – Но сначала покажу тебе кое-что. – Поймав его взгляд, она улыбнулась. – Возможно, ты обалдеешь.

– Теперь можно говорить? – прошептал Алекс.

С трудом преодолев сугробы, они с Маркелом вышли на тропинку, ведущую к кладбищу. Ника уверенно шла впереди и светила под ноги фонариком на телефоне.

– Нет, – отрезала она, давя улыбку.

Алекс хихикнул и молча продолжил шагать. Ночь была холодной. Грузные тучи поглотили звезды на небе, и даже сияния нетронутого снега не хватало, чтобы рассеять темноту. Ветер вздымал белые хлопья, закручивал вихрем, и им приходилось резко разворачиваться, пряча лица от снега. В очередной такой порыв Ника остановилась и закашлялась, тряся капюшоном.

– Дурацкая погода, – бурчала она, выгребая из-за ворота снежные комья. Алекс рассмеялся и схватил ее за локоть: нога провалилась в сугроб, и Ника чуть не рухнула.

– Дай лапу, а то угробишься, так и не раскрыв свой коварный план, – прыснул Алекс и, не дожидаясь ответа, сжал ее ладонь.

Ника делано закатила глаза, но сердце отчего-то застучало быстрее.

Натянув капюшоны на лоб, они прошли еще несколько метров и наконец оказались на кладбище. Снег укрыл надгробия, и лишь по едва заметным выступам можно было понять, куда идти. Поймав удивленный взгляд Маркела, Ника качнула головой и уверенно потащила его в самый конец. Нагнувшись, она быстро расчистила от снега нужное надгробие, открыв взору плиту с едва различимой надписью. Ника направила на нее свет: «Н. Стамерфильд, 1999–2000. А. Саквильский, 1998–2000. Пусть ваши души правят на небесах».

– А. Саквильский – это же ты?

– Я… – отстраненно прошептал Алекс. – Год моего рождения. А это, – он провел пальцем от своего имени к букве «Н», – мертвая принцесса.

– К-какая принцесса?

– Мертвая. У правителя Огненных земель была дочь. Первая девочка-наследница terra ignis. Все знают, что она умерла, – Алекс взглянул на Нику, – и, кажется, вот ее могила. Только… только я не понимаю…

Твою ж мать, он действительно не знает и, кажется, до сих пор не может свести концы с концами.

Ника вдруг поняла, что стоит на коленях в снегу и не чувствует ни холода, ни ледяного ветра – только страх, но не за себя, а предваряющий раскрытие большого секрета. Может быть, с ее стороны жестоко вот так сообщать ему правду?

– И… и как… хм… и как зовут… звали эту принцессу?

Алекс несколько раз моргнул, и его взгляд переменился, стал пронзительным, пытливым. Да она и не собиралась тянуть, просто давала себе время собраться с мыслями.

– А я все понять не мог, почему некоторые спорят, теряются в версиях: то ли она умерла, то ли все-таки исчезла…

– То ли правитель отдал ее матери в этот мир, – едва слышно закончила Ника. – Сюрприз?

Алекс смотрел на нее так, будто увидел призрак. В его глазах читалось недоверие, а губы то и дело дергались, готовые в любой момент растянуться в улыбке – стоило ей только сказать, что это шутка. А потом он вдруг рассмеялся – нервно так, болезненно даже – и снова посмотрел на надгробие. Ника тем временем поднялась и отряхнула колени.

– И почему нас здесь похоронили, ты тоже не в ку…

– Я же узнал тебя в первый день в пансионе, – произнес Алекс. – Только не мог вспомнить откуда. Просто знал, что видел тебя