Кафе на открытом воздухе на развалинах древнего шоссе.

Сад-терраса, выступающий наподобие балкона из стены высокого утеса. Рядом обрушивается в пропасть водопад…

На террасе Рени остановилась: от быстрой смены ландшафтов закружилась голова. Она зажмурилась, подождала, пока зрение не прояснится, потом открыла глаза. Десятка два гостей, сидевших за столиками по краю террасы, без особого любопытства глянули на нее и вернулись к своим разговорам и созерцанию водопада.

— Чем могу служить? — Рядом с Рени материализовался улыбающийся пожилой китаец.

— У меня что-то с датапультом, — пожаловалась она. — Вы меня не соедините с главной диспетчерской?

— Сию секунду. Не желаете ли столик, пока будете заниматься делами, мистер Отепи?

Черт. Она опять влезла в очень дорогую зону клуба. Разумеется, ее индекс проверили сразу же при входе. Однако не схватили — возможно, Стримбелло еще не объявил общую тревогу. И все же не стоит дразнить судьбу.

— Пока нет, спасибо. Возможно, мне придется уйти. Только щит, пожалуйста.

Китаец кивнул и исчез. Вокруг сима Рени на уровне талии вспыхнуло синее кольцо — символ защиты. Она по-прежнему могла слышать грохот титанического водопада и видеть, как на дне каньона вода разбивается о камни в облаках белой пены, могла даже видеть других клиентов и слышать обрывки их бесед, заглушаемые шумом воды, — но для них она исчезла.

«А время уходит». Рени заставила себя думать последовательно. Выйти из системы она не могла, если только Ксаббу не сделал это раньше, а узнать об этом у нее нет способа. Если она останется, Стримбелло найдет ее рано или поздно. Может, всеобщая тревога пока и не объявлена — то, что она проникла в клуб незаконно, в конечном итоге не столь важно, — но толстяк, будь он человек или до ужаса реалистичная марионетка, так легко не сдастся. Ей надо найти способ остаться в системе, пока она или не найдет Ксаббу, или не отчается вконец.

— Телефон.

Перед ней возник серый квадрат, словно вырезанный ножом из реальности — поддельной реальности. Рени назвала номер, с которым хочет связаться, потом набрала идентификационный код своего пульта. Квадрат остался серым, но в нижнем углу загорелась крохотная точка, подтверждающая, что Рени соединилась с одноразовым банком доступа, который приготовила специально для такого случая.

— Карнавал, — почему-то прошептала она: если щит работал, она могла выкрикивать кодовое слово, пока уши не заболят, — никто не услышит. А если щит не работает, все ее действия станут известны преследователям и так.

Но, кажется, слежки не было. Банк мгновенно перекачал ее новую личину. Рени даже разочаровалась немного — в конце концов, оборотничество, эта древняя и почтенная волшба, должно хоть как-то ощущаться? Но внешний облик ее, конечно, остался прежним: безликим симом, в котором она вошла, и управляла им все та же Ирен Сулавейо, преподавательница и хакер на полставки. Сменился только индекс. Мистер Отепи из Нигерии сгинул, уступив место мистеру Бабуту из Уганды.

Рени убрала щит и еще раз оглядела водопад и изящный садик на террасе. От столика к столику, как водомерки, скользили официанты. Не может она вечно торчать здесь. В зоне такого навязчивого сервиса она очень скоро привлечет внимание прислуги, а ей вовсе не хотелось, чтобы ее новая личина была как-то связана со старой. Конечно, когда-нибудь связь вскроется: вошла она под именем Отепи, и в конце бухгалтерского отчетного периода (который еще неизвестно когда кончится) экспертная система обнаружит, что мистер Отепи не покидал клуба. Но до этого еще часы, а то и дни. В узле с таким большим и постоянным наплывом клиентов, как «Мистер Джи», трудно будет обнаружить вторую половину ошибки, а Рени, если повезет, к этому времени уже давно покинет клуб. Если повезет.

Она подала команду переместиться в фойе, где в шуме и многолюдье ей легче будет затеряться. Она устала и хотела хоть пару минут спокойно посидеть на месте. Но что с Ксаббу? У него почти нет опыта. Что случится с психикой новичка, затерявшегося в этом обширном лабиринте, одинокого и испуганного?

Зал по-прежнему заполняли лучи прожекторов и пляшущие тени, голоса и громкая музыка. Рени выбрала скамейку в тени одной из циклопический стен и уменьшила выход на наушники. Трудно было решить, с чего начать. Столько залов, столько зон. Она уже побывала в нескольких десятках и была совершенно уверена, что это лишь верхушка айсберга. А сколько людей находится в клубе, она не могла даже представить — наверное, сотни тысяч. «Мистер Джи» располагался не в физическом пространстве. Единственными ограничениями в сети были скорость и мощность процессоров. Ее друг мог оказаться, в буквальном смысле слова, где угодно.

Она глянула на вращающуюся сцену. Бледная певица и оркестранты-гоблины исчезли. На их месте наяривала какой-то медленный танец группа слонов, вполне обычных, если не считать соломенных шляп, солнечных очков и, конечно, нежно-розового цвета. Басовые ноты били по ушам даже через наушники.

— Простите. — Над Рени повис металлически блестящий официант.

— Мне только пространство, — отрезала Рени. — Я отдыхаю.

— Заверяю вас, сэр, я не против. Для вас сообщение.

— Для меня? — Рени подалась вперед. По коже забегали мурашки. — Не может быть!

Официант поднял бровь, нетерпеливо ковыряя башмаком воздух. Рени сглотнула.

— То есть… вы уверены?

Если официант играл с ней, выполняя приказ ее преследователей, то получалось это у него отлично. Он почти шипел от нетерпения.

— О Господи. Вы ведь мистер Бабуту, да? Так вот, если вы мистер Бабуту, ваши товарищи ждут вас в Зале размышлений.

Рени, немного придя в себя, поблагодарила официанта, и тот исчез во вспышке серебряного блеска.

Конечно, это может быть Ксаббу. Она ведь назвала ему оба псевдонима, основной и аварийный. Но с тем же успехом это может оказаться Стримбелло, или администратор клуба, не желающий устраивать сцену. Нет, Ксаббу или Стримбелло, третьего не дано — мистера Бабуту нет, и никто другой искать его не может.

А есть ли у нее выбор? Она должна попытаться найти друга.

Рени выбрала из главного меню «Зал размышлений» и перелучилась. Ей показалось, что перенос прошел с едва заметной задержкой, словно система притормаживала от перегрузки. Трудно было отделаться от мысли, что промедление вызвано тем, что она спускается в глубокие слои системы, в самое ее метафорическое сердце. Во чрево зверя.

Зал оказался воплощением довольно своеобразной идеи — классический портик в увеличении. Увитые цветущим виноградом колонны поддерживали грандиозный купол, частью потрескавшийся и обрушившийся. Осколки размером с хороший дом белели у подножия колонн, как голые кости, прикрытые лоскутным одеялом мха. Сквозь дыру в куполе и арки между колоннами сияло ярко-голубое небо, по которому бежали легкие облачка, — точно зал стоял на самой вершине Олимпа. По обширному лугу в центре каменного кольца бродили редкие симы, большинство в мнимом отдалении.