Ну же, Митька…

Промахнуться в упор почти невозможно. Пуля войдет точно между орлиных крыльев. Не поворачиваться! Темка понял: тянет время. Ждет – Митькиного крика, удара в плечо. Но друг молчит.

Не поворачиваться. Но так – нельзя! Да, в плену – страшная смерть, но это же Митькин отец!

Темка отшатнулся к стене. Вскинул руку, ствол пистолета больно ударил в висок. Зажмурился – не видеть Митькиных пороховых веснушек, не слышать молчаливый крик. Твердость курка под пальцем…

Грохот – Темка распахнул глаза. Дверь ударила в стену, сотрясая избушку, тряхнуло прижавшегося к стене княжича. Выстрел! Обожгло плечо, Темка чуть не выронил пистолет. Князь Дин рванулся через комнату, отшвырнув с пути сына – как только Митька оказался у порога? Темка со всхлипом втянул воздух, снова бросил к виску пульсирующую болью руку. Очень близко мелькнуло лицо князя; ударило по локтю, и палец нажал на курок. Вспышка!

Пистолет со стуком упал на пол. Темка чуть не ткнулся в него носом, не устояв на ногах. От дикой боли хотелось взвыть – с такой силой завернул князь раненую руку. Потекло по виску теплое. Не успел: пулей только оцарапало кожу. Пистолет расплылся перед глазами, качнулся пол – и в этот момент перехватили за плечи, усадили на лавку. Шустрые руки быстро обыскали, отцепили шпагу, вытащили ножи.

Темка зажал рану ладонью. Кажется, просто задело мякоть. Рукав быстро набухал кровью, потекло липкое и теплое между пальцами. Как все глупо вышло. Княжич обвел глазами комнату, полную людей в мундирах с белыми галунами. Митька стоял в шаге от двери, и эти шакальи веснушки все так же казались неестественно темными.

Во рту скопилась горечь. Темка удержался, не сплюнул. Сказал:

– А у тебя умный отец.

Митька дернулся, но промолчал, плотнее стиснул губы.

Громко присвистнул солдат, один из тех, кто обыскивал.

– Князь, – на стол лег нож с гербом Орла.

– Где твой? – повернулся князь к Митьке.

– У меня.

– Дай.

Друг помедлил, но все-таки отстегнул знакомые ножны. Князь ухватил оба ножа, сжал в широкой ладони.

Темку дернули за плечо, понуждая встать. Митька шагнул вперед:

– Нужно перевязать.

Князь Дин одарил сына тяжелым взглядом:

– Иди за мной. – Потом оглянулся на солдата: – Перевяжи.

Темка проводил друга взглядом. Митька вышел, так ровно держа спину, словно в нее могли выстрелить. Дерьмо шакалье! А ведь он теперь – дезертир! Куда ни кинь – везде трясина. Впрочем, если Митька соврет, то от Темки правду не узнают. Только не будет он врать.

Рукав вспороли ножом, Темка скосил глаза на рану. Ерунда. Кровь остановить – и все нормально. Заныли зубы: плен для королевского порученца… Голову и вовсе перевязывать не стали, лишь промокнули царапину.

Выкрутили руки, стянули запястья веревкой. Кто-то накинул на плечи мундир.

– Пошел, – толкнули в спину.

Солнце ударило в лицо, заставило прикрыть глаза. Ни князя, ни Митьки во дворе уже не было. Темка прикусил изнутри щеку, стараясь не заплакать: Дега мертво смотрела на хозяина. Поторопили тычком. Княжич сказал хрипло:

– Пустите. Проститься, – пошел, не дожидаясь ответа. Какой бы ни был враг, уж это-то запретить не смогут.

Со связанными за спиной руками неловко опустился на колени. Даже не погладить. Дега, умница, золотая ты моя! Не выдержал, наклонился и ткнулся лицом в бок. Еще не остывший теплый бок, пахнущий травой и потом. Сволочи! Матерь-заступница, ну как же так?! Не в бою, не шальной пулей – а просто чтобы выманить. Росс-покровитель, как ты терпишь такое?! Дега моя!.. Прощай. Пусть проводит тебя Олень-покровитель на небесные луга.

Постарался встать одним рывком, не ворочаться же на коленях рядом с мертвой лошадью. Солдаты смотрели настороженно, даже на связанного. Сержант, сидевший верхом, крутил в руках длинную веревку. Неужели заставят бежать за конем? Нет, просто завязали на поясе, прежде чем усадить в седло.

Королевский порученец – ценная добыча, не стоит ее калечить. Во всяком случае, пока не приступит к делу палач.

Выросла справа Орлиная гора, екнуло у Темки сердце. А минут через пятнадцать заколотилось со страшной силой: едут к Торнхэлу.

Тропка вывела на знакомую дорогу, сколько раз княжич пролетал ее на Деге! Сейчас же Темка с разгорающимся гневом смотрел на мелькавшие по обочине черные, обугленные деревья. На одном висел труп крестьянина, каштановую бороду раздувал ветер. Вот и поворот к деревне. Запершило в горле, когда увидел обгоревшие остовы домов. Никого не пощадили. Мертвая тут теперь земля. Словно по огромному кладбищу едут.

Темка чуть опустил голову, когда показались замковые стены. Спрятал глаза от конвоиров. И тут же злость на себя ударила пулей: шакал сопливый! Если уж выпало в собственный замок пленным ехать, то подними голову. Темка выпрямился. Мундир не слетел с плеч во время скачки, и вышитый серебряными нитями Олень поблескивал на солнце. Смотрите! Пусть сейчас поднят на башне штандарт Динов – истинный герб Торнхэла другой. Орел – знакомый по оружейному клейму до самого малого пера на крыльях – показался Темке ненавистным.

Вот и вернулся княжич Торн домой. Почти три года прошло, как уехал в Турлин принять из рук короля меч.

Потянуло тяжелым запахом. Темка повернул голову: в стороне от дороги копали яму. Рядом стояла телега, прикрытая рогожей; тех же, кто был убит на стенах, просто сволокли в одну кучу. Почти на краю ямы лежал ничком парень в старой домотканой рубахе, комья земли сыпались ему на спину. Княжич сжал кулаки: не узнать огненно-рыжий Колькин затылок невозможно. «Вот тебе и „Осада“, – вспомнилась игра. – Вот тебя в ней и победили».

Махнули со стен замка. Ничего, дождетесь и вы осады. Выкурят, как блох с бешеной собаки, вместе со шкурой. Темка чуть пошевелил связанными руками, отозвалась болью рана. А капитан Демаш все-таки держался долго, подумал княжич, глядя, как опускают мост. Тяжело ему пришлось. Темка окинул взглядом стены: пушки поработали неслабо. Спасибо тебе, капитан. Прости, не было в замке ни князя, ни наследника.

Переехали ров, остановились перед воротами. Поползла вверх решетка. Ну невозможно смотреть на этих гадов, распоряжаются тут, как дома! Дернули узду, и конь под Темкой пошел в открывшиеся ворота.

Полумрак широкой арки сменился ярким солнечным светом, заливавшим двор. Было шумно – где-то на заднем дворе разбирали то ли конюшню, то ли сарай; пробежали солдаты, тащившие доски. Каменщик колол огромный валун, рядом с грохотом нагребали в носилки щебенку. Темка окинул взглядом замковые покои: стекол на первом этаже нет, дальний угол галереи обрушился – видно, угодили ядром. Широкое крыльцо разбито посередине, раскрошены каменные ступени. Тут должны были стоять родители, встречая наследника после службы у Даррской границы. На этом крыльце Темка поджидал когда-то Марика Кроха. Мог бы ждать Эмитрия Дина. Будь проклят мятеж!