Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хмм, – одобрительно произнес Бел. Прозвучало так, будто он никогда раньше не смотрел на мир под таким углом и только что пришел к интереснейшему открытию: ему понравилось. Больше Бел ничего не сказал. Просто лежал, разделяя со мной этот момент. Я была бесконечно благодарна ему за то, что он сдержался и не испортил мне впечатление каким-нибудь саркастичным комментарием.
По крайней мере две минуты.
Потом Бел набрал воздуха, и началось.
– Так как твой разум, кажется, еще не полностью обосновался в теле, вот тебе небольшое напоминание о свойствах смертности, – легкомысленно заговорил он. – Боль, которую ты сейчас ощущаешь, – это своего рода встроенная сигнализация. Она предостерегает тебя от дальнейшего использования снега в качестве кровати. Поскольку для людей это, как правило, оборачивается неприятными последствиями в виде воспаления легких, почерневших конечностей или смерти. Особенно для тех людей, которых я не могу исцелить из-за их иммунитета.
Сосредоточившись на танцующих снежинках, я старалась не обращать внимания на присутствие Бела. Конечно, я знала, что он прав, но все равно была еще не готова позволить этому прекрасному краткому драгоценному моменту закончиться.
Однако Бел не успокаивался. Когда он заговорил снова, его голос звучал мягче, но заметно серьезнее.
– Что я хочу сказать: тебе стоит чуть лучше заботиться о себе. Передозировка кофеином и недостаток сна – это одно, а игнорирование инстинктов выживания – совсем другое.
Часть меня хотела заорать на него, что он не в ответе за мою безопасность и вообще пусть убирается из моей жизни. Но у меня не хватало ни сил, ни желания опять накалять обстановку между нами.
– Это просто снег, – вместо этого прошептала я в надежде, что это наконец заставит его замолчать. Но Бел повернулся на бок. В поле моего зрения появилось его лицо с крайне укоризненным выражением.
– В этих широтах снег – не просто красивая декорация, это сила природы. В контролируемых пределах он может стать захватывающим воспоминанием, но когда ты плюешь на меры предосторожности, то играешь с огнем.
– То есть, как и с тобой, – парировала я, бесстрашно глядя ему в глаза.
Бел помрачнел. У него заходили желваки.
– С одним отличием, – опасно тихо сказал он. – Снег тебя не любит.
А потом, ни с того ни с сего, его напряжение испарилось. Бел плавным движением вскочил на ноги и хлопнул в ладоши.
– Так! Прочь с холода! Я поклялся Ари не прикасаться к тебе ни физически, ни магически, кроме нашего поцелуя, так что теперь нам, видимо, придется согревать тебя традиционным способом. Ну же, давай! Бегом-бегом!
С этими словами он удалился.
Бегом-бегом?! Да пошел он! Лучше замерзну до смерти, чем разрешу ему мной командовать.
– Предупреждаю тебя, Кассия! – Веселый голос Бела эхом разнесся по двору. – Если ты сейчас же не встанешь, то я буду официально считать, что тебе грозит опасность, а это аннулирует мою клятву. Тогда я приду и сам заберу тебя ради твоей же защиты.
Черт.
Белиал
Прощание с нежной горечью
С улыбкой на лице я наблюдал, как надувшаяся Кассия пыталась выбраться из сугроба. Самое милое зрелище, которое когда-либо видела эта крепость. И я знал, о чем говорю. Прямо здесь, в восточном бастионе, я стоял по щиколотку в крови своих врагов после жестоких битв. Здесь видел смерть своих друзей. Здесь казнили предателей и обезглавливали убийц. На самом деле самое невинное, что у меня ассоциировалось с этим местом, – это мегавечеринка возрождения Дракулы в честь начала этого столетия. И даже тогда кровь лилась рекой. Так что, вероятно, Кассия не так уж неправа, говоря, что нужно иметь определенные склонности к саморазрушению, чтобы чувствовать притяжение ко мне.
Я зажег огромную чашу для костра в своем крытом ВИП-лаундже. Несмотря на то, что очень ценил грубоватый шарм своего замка, в своих владениях я никогда не отказывался от минимальной доли комфорта. А к нему относилась возможность любоваться восходом солнца над заснеженными Карпатами на шезлонгах с мягкими подушками с шампанским и костром.
Кассия дрожала всем телом, когда вошла в лаундж-зону под крышей с гонтовой кровлей. Она изо всех сил старалась этого не показывать, однако стук ее зубов наверняка слышали даже в лежащей внизу долине. Ничего удивительного, она вымокла до нитки. А ко всему прочему, к ее свитеру и волосам прилипли толстые комки снега.
Вздохнув, я снял свое пальто. Если бы мне пришло в голову, что она обваляется в этой холодной ерунде, как шницель, то захватил бы для нее сменную одежду. Или не стал бы включать в свою клятву пункт «Не прикасаться ни магически, ни физически». Ни того, ни другого уже не изменить, так что, хорошо это или плохо, страдать придется моему кашемировому пальто. Одной мимолетной мыслью я изменил его размер, структуру и цвет и бросил Кассии только что созданный теплый пушистый халат.
– Только пока не высохнут твои вещи, – опередил ее протест я и отвернулся. – И я не смотрю, обещаю.
Как ни странно, ожидаемого протеста не последовало. Вместо этого я услышал, что она безропотно начала переодеваться. Либо ей действительно стало так плохо, что она пришла в себя… либо ее мысли занимало что-то другое. А может, верны оба варианта.
– Ты не в первый раз даешь подобную клятву, не так ли? – вдруг спросила Кассия. – Ари тоже была должна тебе поцелуй?
Ага. Вот в чем дело.
– Нет и нет, – осторожно ответил на оба вопроса я.
– Но ты ее поцеловал?
– Да.
– Почему?
Моя рука словно сама по себе потянулась за спину и потерла шею. На самом деле в эту минуту я бы предпочел обсудить тысячу других тем, но, судя по тому, что этот момент явно не давал Кассии покоя, имело смысл раз и навсегда прояснить тот досадный инцидент. Так что я вглядывался в ночные горные вершины по ту сторону бастиона и искал подходящие слова для чего-то, что вряд ли можно выразить словами.
– Потому что Ари своей силой, упрямством и гордостью напомнила мне безымянную девушку из Древнего Рима, – тихо сказал я. – Это было словно увидеть луну долгой холодной ночью и тосковать по теплу солнца. Вот почему я ее поцеловал. Хотел вспомнить солнечный свет. Тебя.
Позади меня воцарилась тишина. Мне очень хотелось оглянуться, чтобы посмотреть
