Бар был совершенно пуст. Еле слышно доносилась музыка из автомата, два телевизора показывали с выключенным звуком. Ни души вокруг. Барменша дневной смены сидела, углубившись в роман. Прежде чем поднять глаза, она старательно перевернула страницу, вставила закладку и отложила книгу. Наконец, увидев Гриффена, ехидно усмехнулась. Он был настолько удивлен, что так и застыл на пороге.

— С чем пожаловал, Старший Брат?

— Валери?!

— Нет, я ее зловредный двойник, прятавшийся от тебя все эти годы. Входи и закрой дверь, вся прохлада коту под хвост.

Валери встала, чтобы налить Гриффену его любимый виски. Он захлопнул дверь и, ошеломленный, занял место у стойки бара. Поставив стаканчик перед братцем, сестра окинула его критическим взглядом. Улыбка слегка погасла.

— Ого! Не ожидала, что тебя так плющит. Буду милосердна — спишем это на похмелье.

— Ну… есть маленько. Не могу поверить; почему ты не сказала, что нашла себе работу?

Только этого ей и не хватало, подумалось Гриффену. Постоянный график. Убийце найти — легче легкого.

— М-м-м. Может, потому, что нашла ее только вчера, а ты и носа до семи утра не показал. Я решила, что перед тем, как влиться в ряды служащих, хорошо бы выспаться.

— Поздравляю, сестренка. Даже не подозревал, что ты ищешь работу.

— Заметила. С тебя четыре пятьдесят за выпивку, между прочим. И лучше бы накинуть чаевые. Где живешь, я знаю.

Не сдержавшись, Гриффен рассмеялся и достал бумажник. Наблюдая, как она отсчитывает сдачу, он был вынужден признать: сестра вполне может сделать заведение доходным. Яркий характер, остроумие и облегающие джинсы почти гарантируют ей популярность — что у местных, что у туристов. И все равно эта затея его слегка беспокоила. Валери сделала вид, что не смотрит на брата, когда несколько купюр со сдачи тот оставил на стойке. Чаевые.

Несколько глоточков ирландского помогли подавить страхи. Какая разница, постоянный график или нет. Джорджу по-всякому не составит труда ее найти. Неутешительная мысль. Хотя немного забавная. Его личный преследователь и вероятный убийца настолько профессионален, что и волноваться особо не о чем. Гриффен словно бы пил за иронию.

— И как работа?

— Издеваешься? Тоска зеленая эта дневная смена. Лекции по английской литературе были не в пример увлекательнее.

— Когда же тебя переведут в ночную?

— Ну, сейчас я на подмене. Буду на вторых ролях, пока не освоюсь. Видимо, от двух недель до месяца.

— Нужна ли в этом городе лицензия для работы барменом? Или какие-нибудь другие бумаги?

— Ну, э-э-э… скажем, не тебе одному наслаждаться своей драконьей игрой. О бумагах позаботились.

Брат и сестра дружно рассмеялись. Гриффен сделал еще глоточек виски. Алкоголь действительно помогал снять затянувшиеся последствия прошедшей ночи. Держа напиток на языке, он снова окинул взглядом Валери, на сей раз более задумчиво. Она вопросительно изогнула бровь.

— Что?

— Нет. Вопрос, скорее, «почему».

— Что «почему»? — Ее резковатый тон таил в себе опасность.

— Почему работа? Выглядит немного… странно.

— Что ж, большинство из нас именно так и живет последние несколько недель.

Валери заходила вдоль стойки, подыскивая слова и теребя в руках тряпку. Затем остановилась и окинула Гриффена точно таким же взглядом, как и он — ее. Пожав плечами, облокотилась на стойку, нарочито развязно. Спина и плечи, однако, выдавали напряжение.

— В основном мне стало скучно.

— Скучнее, чем даже все это? — Гриффен обвел рукой пустующий бар.

— Ну, полагаю, скука другого рода. Серьезно, Гриффен. Бросила школу, в спешке перепрыгнула в Новый Орлеан. Для девчонки здесь только и можно, что бездельничать.

— Может, все-таки вернуться к учебе? Передать все документы в Луизианский университет или в Тулейн?

— Я тебя умоляю. Давно уже отказалась от идеи получить высшее образование; меня оно больше не интересует. Просто не знала, куда себя деть, машинально занималась всякой ерундой. Потом тебе понадобилась помощь, и появилась хоть какая-то цель в жизни.

— Ах вот что… я оставил тебя в беде.

— Старшего Брата осенило.

Гриффен кивнул и нахмурился. Об этом он как-то не подумал. Валери приехала в Новый Орлеан из-за него, а потом… его затянуло водоворотом новых дел. Даже не знал, что сестра искала работу. Как он посмел о ней забыть? Понаблюдав за выражением его лица, Валери потянулась и залепила ему такую затрещину, что Гриффен едва не слетел со стула.

— Ну, хватит!

— Какого черта, Валери! — Он прикрылся ладонью, одновременно потирая ухо.

— Не помешает. Нечего тут хмуриться.

— Но…

— Никаких «но», Старший Брат. Пусть я и сама нашла себе работу.

— Сестренка!

— Надо же, как легко тебя подколоть! Послушай. Ты забыл обо мне, но и я виновата не меньше — вновь пустила все на самотек. Потому и решила стать барменшей. Причем не важно, поможет эта работа или нет. Есть на свете и другие профессии. Между тем я при деле и нет причин хандрить.

— Что ж, понятно. Только почему барменшей? Ты ведь способна на большее!

— Ну конечно, глупенький. Я же Валери, помнишь?! Чем тебе не нравится работа за стопкой? Способна — не значит, что должна. Я не трудоголичка, мне просто скучно.

— Ой, и вправду. Квартал развращает напрочь.

— Только дошло? К тому же, не считая девушек-гидов, лучшие ухажеры достаются барменшам. Так что следом я, конечно, попробую стать гидом!

Гриффен и сестра дружно рассмеялись.

— Остается надеяться, что хоть чем-то, но смогу тебе помочь, — сказал он.

— Есть тут кое-что, если ты не против, — все еще улыбаясь, ответила Валери.

— И что же?

— Впредь мог бы ставить меня в известность о том, что происходит, а не умалчивать. — Валери вмиг посерьезнела.

Просьба застала Гриффена врасплох.

— О чем… я не… — запнулся он.

— Облегчу твою участь, — сказала Валери.

Она подошла к сумочке, порылась в ней и вернулась к брату.

— Спорю, в этом что-то есть.

Валери положила перед ним на стойку бара карту Таро. Точно такую же, как и две карты в бумажнике Гриффена, разве что немного скомканную и потертую, словно ее сначала намочили, а затем просохла.

— Откуда она у тебя? — удивился Гриффен.

— Помнишь, как-то мы шли по Бурбону, и в тебя запустили пластиковым стаканчиком? — ответила Валери. — Так вот, я нашла ее в нем, когда подняла.

— И ничего не сказала?