дождаться, пока кто-нибудь его увидит, позвонит в полицию, и патрульные его схватят — конец истории. Так видел ситуацию Рентеро, и Элена это понимала. Но она хотела поймать Вистаса до того, как появится еще одна жертва.

— Двоюродная сестра его отца? — переспросил комиссар.

Скептический тон не оставлял сомнений — Рентеро намерен закрыть дело. Объясняя, кто такая Виктория Вистас, Элена чувствовала, как он теряет интерес к разговору. Она говорила, как Марьяхо разыскивала ее, как они поняли, что девушка на семейной фотографии — Виктория, но последний известный им адрес относился ко времени событий в Ла-Серна-дель-Монте, и никаких новых сведений о ней обнаружить не удавалось, значит, она сама решила скрыться. Слушая жуткие подробности о мальчике, запертом в сарае, Рентеро уже не скрывал нетерпения.

— Я ничего не могу для тебя сделать, — отрезал он.

— Можешь. Я знаю, что полиция обыскивала дом Сальвадора Сантоса и изъяла все материалы дела Лары Макайи. Несколько досье, которые он хранил у себя дома. Я уверена, там есть информация о Виктории Вистас. Сальвадор был одержим этим делом, до Виктории он точно добрался.

— Эти досье находятся в распоряжении дисциплинарной комиссии, которая должна определить, совершил ли Сальвадор нарушение. Если да, то все материалы дела будут переданы в суд.

— Мне нужно разрешение взглянуть на эти документы.

— Ты знаешь, что я не могу его дать. Ты сама хотела арестовать Сальвадора Сантоса.

— Я знаю и не перестаю об этом жалеть.

— Уже поздно, Элена. Прости, но я не могу тебе помочь.

— Нет, ты не хочешь мне помочь. А я думала, мы друзья.

— Шантаж тебе не к лицу. Я дружу с твоей матерью и привязан к тебе. Точка. Не путай работу с личными отношениями.

Не успела Элена выйти из кабинета Рентеро, как позвонила Марьяхо:

— Я нашла кое-что на DVD из сарая в Ла-Серне. Приезжай скорее.

— Скажи хоть что-то, — взмолилась Элена.

— Словами это не передать.

Инспектор с трудом сдерживала волнение, пока ехала в отдел. Предвкушая, как найдет на дисках какую-нибудь зацепку, она даже меньше злилась на Рентеро. Почему он хочет поскорее замять дело сестер Макайя, хотя убийца еще на свободе? Это не укладывалось в голове.

В ОКА Марьяхо уже ждала Элену, включив компьютер.

— Из-за влажности большинство дисков было повреждено, но два мне удалось открыть. Видео страшные.

Элена повернулась к монитору. Первым, что она увидела на экране, был мальчик лет восьми, привязанный к стулу. Мужчина в капюшоне отрезал ему ухо и показал на камеру. Мальчик корчился от боли, стул опрокинулся, его ноги, привязанные к стулу, судорожно дергались.

— Ты когда-нибудь слышала о «Пурпурной сети»? — спросила Марьяхо.

Элена не смогла выдавить ни слова. Сердце колотилось с такой силой, что она начала тереть грудную клетку, будто это могло помочь.

— Это банда, которая торгует снафф-видео. Пытки и убийства, снятые на камеру для размещения в даркнете. Похоже, Мигель Вистас был вовлечен в эту сеть.

— Лара Макайя там есть?

— Пока не нашла. Может быть, на одном из жестких дисков. Я их еще не проверяла. Чтобы знать точно, надо просмотреть их все. Там записи за много лет, есть и на видеокассетах. Смотреть придется много.

— Я сейчас.

Элена выбежала в туалет, и ее вырвало. Марьяхо задумалась, почему ее саму не выворачивает при виде этих ужасов, самых отвратительных проявлений человеческой жестокости. Видимо, жизнь ее закалила. В ходе расследований ей приходилось сталкиваться с даркнетом, или скрытой сетью, как его иногда называют. Она была знакома с темной стороной современных технологий. Она видела живодеров, собачьи и петушиные бои, издевательства над людьми, детское порно, заходила на страницы, где предлагали свои услуги наемные убийцы. Она хорошо изучила глубины человеческой жестокости. И понимала, что пожираемой червями Ларе Макайе в скрытой сети самое место. Тысячи людей купили бы места в первом ряду, чтобы поглазеть на такое.

Поскольку инспектор долго не возвращалась, Марьяхо подошла к туалету и постучала.

— Как ты там? — поинтересовалась она.

Ответом были звуки рвотных спазмов. Марьяхо вышла на балкон и закурила. Она перестала спрашивать себя, очерствело ли ее сердце. Подобные вещи и ей причиняли боль, просто она к ним привыкла больше, чем Элена. Вернувшись в комнату, Марьяхо обнаружила, что инспектора Бланко еще нет. Она опять направилась к туалету. Дверь была распахнута настежь, внутри никого. Диски с видео исчезли из отдела.

Глава 73

Первые вечерние тени упали на «Колонию почтальонов», когда Элена Бланко припарковала свою красную «Ладу». Она позвонила в дверь Сальвадора Сантоса и стала ждать. Открыла Асенсьон; увидев инспектора, она тут же попыталась закрыть дверь.

— Добрый вечер, Асенсьон.

Элена успела поставить ногу между дверью и косяком.

— Пожалуйста, не закрывайте, мне нужно поговорить с вашим мужем. Это очень важно, речь идет о жизни человека.

— Единственная жизнь, которая меня интересует, — это жизнь Сальвадора. А вы ее разрушили.

— Я хочу извиниться, ваш муж был прав. Убийца Лары Макайи — Мигель Вистас, и Сальвадор знал это с самого начала. Позвольте мне извиниться, это самое малое, что я могу сделать.

— Поздно извиняться, инспектор. Особенно после т­ого, как вы запятнали репутацию моего мужа.

— Позвольте мне поговорить с ним, умоляю вас. Мигель Вистас собирается убить еще одну женщину, и Сальвадор — единственный, кто знает, где ее искать.

— Мы больше не хотим ничего об этом знать.

— Вас не волнует, что погибнет невинная женщина?

— Я хочу, чтобы его оставили в покое.

— Асенсьон, я понимаю, вы сердитесь на меня. Но я должна поговорить с Сальвадором, это вопрос жизни и смерти.

— Убирайтесь отсюда.

Элена убрала ногу и позволила захлопнуть дверь. Асенсьон ее ненавидит, и понятно за что. Элена без труда могла поставить себя на место жены Сальвадора; она не была самовлюбленной и не думала, что только ее интересы имеют значение. Элена понимала, что не заслуживает прощения. Но, садясь в свою «Ладу», она все же чувствовала горечь — месть Асенсьон была слишком жестокой. К тому же ярость этой женщины, охраняющей жизнь и покой Сальвадора, может привести к гибели ни в чем не повинного человека — Виктории Вистас.

Элена ехала домой, и ей было все равно, что на дорогах пробки, она уже предчувствовала предстоящую ночь: алкоголь, слезы, нескончаемую круговерть мыслей. Несколько часов она просматривала записи, которые забрала из ОКА. Видео с детьми, которых подвергали всевозможным пыткам. На самом поврежденном диске изображение дергалось, а звук пропал совсем. В какой-то момент ей показалось, что она увидела сына. Она не была уверена, на экране мелькнула лишь тень, силуэт, но она различила хрупкую фигурку, характерную челку, задрожавшую при отчаянном повороте головы. Неужели ее сын? Если да, откуда у Мигеля Вистаса эти записи?

Она старалась сохранять спокойствие, говорила себе, что это не он, что изображение нечеткое. Хоть бы опо­знать его одежду, кроссовки «Нью баланс», которые были на нем в день похищения… Но нет, качество такое, что ничего не разберешь. Видно только, что обувь на толстой подошве, вот и все.

После второй бутылки граппы она поняла, что должна найти Мигеля Вистаса во что бы то ни стало, ей плевать на Викторию, главное — расспросить этого человека о дисках, которые они обнаружили в сарае в Ла-Серна-дель-Монте. Где он их взял? Какое отношение к ним имеет? Он сам их снимал? Есть ли другие преступники? Что произошло с этими детьми? Они живы? Они мертвы? В таком случае где она может найти останки своего ребенка? Она хоть и не религиозна, но хотела бы иметь место, куда можно