Группы намного меньше бездельничают, если их члены - друзья, а не чужие друг другу люди (Davis Greenlees, 1992). Латане отметил, что в Израиле киббуцы, как ни странно, производительней ферм других форм собственности. Сплоченность усиливает старания. Означает ли это, что в коллективистских культурах социальная леность не наблюдается? Чтобы выяснить это, Латане и его коллеги (Gabrenya others, 1985) направились в Азию и повторили свой шумовой эксперимент в Японии, Таиланде, Индии и Малайзии. Что же они обнаружили? Социальная леность со всей очевидностью проявилась и в этих странах.

И все же шестнадцать последующих экспериментов в Азии показали, что люди в коллективистских культурах проявляют меньше социальной лености, чем в культурах индивидуалистских (Karau Williams, 1993). Как отмечалось ранее, в коллективистских культурах сильна лояльность по отношению к семье и рабочей группе. Женщины также в меньшей степени проявляют социальную леность, чем более склонные к индивидуализму мужчины.

Некоторые из этих данных аналогичны результатам, полученным при исследовании обычных рабочих групп. Когда группа сталкивается со сложным заданием, которое воспринимается ею как вызов, когда вознаграждается успех группы как целостного образования и когда царит дух «командной игры», все ее члены работают наиболее энергично (Hackman, 1986). Итак, хотя социальная леность действительно то и дело проявляется, когда люди работают вместе и не несут при этом индивидуальной ответственности, все же нельзя говорить, что всегда чем больше рук, тем меньше сделанной работы.

Понятия для запоминания

Социальная леность (Social loafing) - тенденция людей работать менее усердно тогда, когда они объединяют свои усилия ради общей цели, по сравнению с тем, когда они несут за свою работу личную ответственность.

Глава 16. Вместе мы делаем то, чего не стали бы делать поодиночке

В 1991 году очевидец заснял на видеокамеру, как четыре сотрудника полиции Лос-Анджелеса наносят удары дубинками невооруженному Родни Кингу, в то время как 23 других полицейских безучастно наблюдают за происходящим. В общей сложности было нанесено более пятидесяти ударов, Кингу пробили череп в девяти местах, повредили мозг и выбили зубы. Воспроизведение этой записи ввергло страну в продолжительную дискуссию о полицейской жестокости и групповом насилии. Людей интересовало: где же была пресловутая гуманность полицейских? Что случилось с нормами профессионального поведения? Что за злая сила вызвала такие действия?

Деиндивидуализация

Эксперименты по социальной фасилитации показывают, что объединение в группу может возбуждать людей, а эксперименты по социальной лености демонстрируют, что в группе личная ответственность за содеянное может становиться размытой. Когда возбуждение накладывается на размытость ответственности и нормативное сдерживание ослабевает, результаты бывают поразительны. Действия могут варьироваться от сравнительно незначительно выходящих за общепринятые рамки дозволенного (бросание друг в друга хлебом в столовой, оскорбительные выкрики в адрес спортивного арбитра, безудержные вопли во время рок-концерта) до импульсивного самоудовлетворения (групповой вандализм, оргии, грабежи) и даже до разрушительных социальных взрывов (полицейская жестокость, уличные беспорядки, линчевание). В 1967 году около двухсот студентов университета Оклахомы собрались посмотреть на своего товарища, угрожавшего спрыгнуть с крыши. Толпа стала скандировать: «Прыгай, прыгай» Он прыгнул и разбился насмерть (UPI, 1967).

Рис. Кадры избиения Родни Кинга полицейскими из Лос-Анджелеса заставили людей задуматься: почему при групповых действиях люди так часто преступают привычные запреты?

В этих примерах необузданного поведения есть нечто общее: так или иначе все они спровоцированы групповым давлением. Осознание принадлежности к группе может вызвать у человека возбуждение: он вырастает в собственных глазах, ему уже кажется, что он является выразителем чего-то большего, чем просто свое собственное «я». Трудно представить себе рок-фаната, в одиночку исступленно вопящего на рок-концерте, оклахомского студента, в одиночку пытающегося подбить кого-то на самоубийство, и даже полицейского, в одиночку избивающего беззащитного шофера. В определенных ситуациях объединенные в группу люди склонны отбрасывать общепринятые нормативные ограничения, они утрачивают чувство личной ответственности и становятся деиндивидуализированными (термин, введенный Леоном Фестингером, Альбертом Пепитоуном и Теодором Ньюкомбом (Leon Festinger, Albert Pepitone Theodore Newcomb, 1952)). При каких же обстоятельствах возникает подобное психологическое состояние?

Размер группы

Группа не только способна возбуждать своих членов, она обеспечивает им анонимность. Кричащая толпа скрывает кричащего баскетбольного фаната. Члены бесчинствующей своры линчевателей верят, что им удастся избежать наказания; они воспринимают свои действия как групповые. Участники уличных беспорядков, ставшие обезличенной толпой, не стесняются грабить. Проведя анализ 21 случая, когда потенциальный самоубийца в присутствии толпы угрожал спрыгнуть с небоскреба или с моста, Леон Манн (Leon Mann, 1981) обнаружил: если толпа была сравнительно небольшой и освещалась дневным светом, то попыток спровоцировать самоубийство, как правило, не делалось. Но когда размер толпы и ночной мрак обеспечивали анонимность, люди обычно подначивали самоубийцу, всячески издеваясь над ним. Брайен Маллен (Brian Mullen, 1986) сообщает о подобных эффектах на сборищах линчевателей: чем многочисленнее сборище, тем в большей мере его члены утрачивают чувство личной ответственности и тем с большей готовностью идут на беспредельные зверства - сожжение, растерзание или расчленение жертвы. Для каждого из приведенных примеров, от толпы болельщиков до своры линчевателей, характерно то, что у людей в таких случаях резко падает боязнь оценки. Поскольку «так делали все», то и свое поведение они объясняют сложившейся ситуацией, а не собственным свободным выбором.

Филип Зимбардо (Philip Zimbardo, 1970) предположил, что обезличенность в больших городах уже сама по себе гарантирует анонимность и предусматривает нормы поведения, разрешающие вандализм. Он приобрел два подержанных автомобиля десятилетней давности и оставил их с поднятыми капотами и снятыми номерными знаками на улице: один - в старом кампусе Нью-Йоркского университета в Бронксе, а другой - вблизи кампуса Стэнфордского университета в небольшом городке Пало-Альто. В Нью-Йорке первые «раздевальщики» появились уже через десять минут, они сняли аккумулятор и радиатор. Через трое суток, после 23 эпизодов краж и вандализма (со стороны людей, по всем приметам, отнюдь не бедных), машина превратилась в груду металлолома. По контрасту с этим, единственным человеком, дотронувшимся в течение недели до автомобиля в Пало-Альто, был прохожий, закрывший капот машины, поскольку начинался дождь.

Гарантия анонимности

Можно ли быть уверенным, что разительный контраст между Бронксом и Пало-Альто объясняется большей анонимностью в Бронксе? Абсолютной уверенности в этом нет. Но зато можно поставить соответствующие эксперименты, чтобы убедиться, действительно ли анонимность снимает запреты с поведения людей. В одном из экспериментов Зимбардо (Zimbardo, 1970) попросил женщин из Нью-Йоркского университета надеть одинаковые белые халаты и колпаки, похожие на одеяние ку-клукс-клана (рис.16-1). Получив указание нанести жертве удар током, эти испытуемые держали палец на кнопке в два раза дольше, чем те, у кого можно было разглядеть лицо и большую бирку с именем.