В шесть вечера я почти всегда оказывалась первой посетительницей, но однажды в баре обнаружился мужчина с ноутбуком. Он был, ну, обычным парнем, не отличить от того придурка на прошлой неделе, как-там-его, который обозвал меня стервой, когда я отказалась от его выпивки. Парень спросил у Шарлотты, есть ли тут вай-фай, и когда она ответила, что нет, заметил, что в большинстве баров в Сан-Франциско, откуда он прибыл, есть интернет-доступ для посетителей. Шарлотта извинилась, в действительности не извиняясь.

Я села, и она поставила передо мной ром с колой.

Обычно за барной стойкой я читала принесенную с собой книгу. Но в этот вечер я зашла в копировальный центр и распечатала все рассказы Марго, которые мы с Лукасом записали на слух. Некоторые я даже начала редактировать – подчищала стиль, придавала им литературный лоск. Но Лукас расшифровывал записи быстрее, чем я работала, так что большинство были неотредактированными, а часть даже не прочитанными – мной. Я увязла в работе в тот день. Загнала себя в угол, и мне требовался отдых. Я надеялась, что мое вдохновение подстегнут рассказы Марго. Просматривая распечатки, я выделяла понравившиеся отрывки маркером, делала заметки на полях.

– Ты студентка? – спросил мужчина.

Я подняла взгляд, на мгновение встретившись с ним глазами, и ответила:

– Нет.

– Юрист?

– Определенно нет.

Он кивнул сам себе, похоже признавая, что понял: я хочу побыть одна. Заказал себе еще выпивку и закрыл ноутбук, смирившись, что без интернета тот бесполезен. Я продолжила заниматься своим делом.

Парень вынул из сумки книгу. Я тут же ее узнала. Это был мой роман, издание в бумажной обложке.

– Откуда она у тебя?

– А?

– Книга. Откуда она у тебя?

– Из моей сумки?

– Нет, почему ты ее читаешь?

– А она что, плохая? Я не знаю. Мне ее друг дал в поездку, вот решил почитать, потому что тут нет вай-фая.

– Ты не понимаешь…

– Очевидно.

– Я ее написала.

– Что? Ты, – он посмотрел на обложку, – Джилл Огаст?

– Во плоти.

На задней стороне книжки имелся мой маленький черно-белый портрет. Парень поднял книгу, прищурился, сравнивая фото с моим лицом.

– Ладно, наверное, сходство есть.

– Что думаешь?

– Ну, раз уж я знаю, что ты ее написала, то определенно скажу, что мне нравится.

– Можешь честно ответить.

– Нравится.

– О, неужели.

– Нет, правда. Если честно, я мало читаю, а тут просто взахлеб. Прочел первые сто страниц залпом за перелет сюда.

– Ты из Сан-Франциско?

– Да. Из Бэй-Эреа, точнее.

– Оттуда пять часов лёту. За пять часов прочел всего сто страниц.

– Я медленно читаю. Увидишь, как я за весь вечер в баре едва продерусь через двадцать.

Не знаю, почему я рассмеялась. Ничего особо смешного он не сказал, но так уж вышло, и было уже поздно отыграть назад.

– Можно угостить тебя выпивкой?

Шарлотта подобралась к нам, полная решимости отшить парня. Я подняла руку, успокаивая ее. Шарлотта кивнула и занялась коктейлем для меня, хотя мгновение назад была уверена, что он не понадобится.

Парень представился:

– Майкл.

Мы почему-то обменялись рукопожатием.

– Марго.

– Не Джилл Огаст?

– Это псевдоним, – соврала я.

– Nom de plume[33], – произнес он, будто поправляя меня. – Ладно, Марго. Приятно познакомиться.

Шарлотта со стуком поставила перед нами стаканы.

У него был стартап, и он приехал в Нью-Йорк, надеясь раздобыть денег. Он уже обошел всех инвесторов в Сан-Франциско. Может, в Нью-Йорке найдется кто-нибудь, готовый поставить на него.

– Последнее, что женщина хочет слушать в баре, – это рассказы про стартапы, – сказала я.

– Справедливо.

– Никому не интересно.

– Ладно, ладно.

– Но вот что. Если я тебя выслушаю, ты потом выслушаешь меня. Я расскажу тебе печальную историю, и ты выслушаешь ее внимательно от начала до конца.

Майкл смотрел недоверчиво, но, видимо, любопытство взяло верх. А может, он просто очень сильно хотел поведать мне про свой стартап.

– А еще, – добавила я, – ты заплатишь за всю выпивку.

Прибыли новые напитки, хотя Шарлотту никто о них не просил.

У стартапа Майкла имелась история. Майкл был влюблен, видите ли. Женщину звали Кристен (разумеется), и он помнит день, когда они съехались. В то время им не хватало денег на грузчиков, так что они наняли фургон и таскали все сами. Устали, выдохлись и бесконечно пререкались. Переместив наконец все барахло, Майкл и Кристен разругались так, что перестали разговаривать, и внезапно сама идея совместной жизни показалась им не столь уж удачной.

После душа они хотели заказать доставку еды. Но Кристен поняла, что молчаливое поедание дешевой китайской еды – уже перебор. И предложила пойти в ресторан. В роскошный. Нарядиться и отправиться в самый лучший ресторан, куда можно попасть без брони. На взгляд Майкла, идея была безумная. Оба измотаны до предела. И уж он точно не желал праздновать день ссоры. И все же он согласился. Они выкопали из коробок лучшую одежду – Кристен выбрала платье, которое надевала лишь раз, а Майкл влез в свой единственный, плохо сидевший на нем костюм, – и они сбежали из скудно обставленной квартиры, где громоздились коробки.

Цены в ресторане оказались чудовищными, и парочка, разумеется, начала ссориться по новой. Дорогая еда и не могла усмирить накал страстей, накопившихся за день. Словом, вечер не сулил ничего хорошего их отношениям, которые с того дня постепенно портились, пока наконец Кристен не съехала и не перестала общаться с Майклом. Но по пути в ресторан все казалось радужным. Предвкушение роскошного ужина после долгого трудного дня намекало, что они приняли верное решение, что совместная жизнь – это новый этап в долгой, полноценной близости, путь к браку, дому, а может, даже детям. Все эти возможности, казалось, осеняли их в получасовой поездке на метро к ресторану.

В вагоне ехали в основном подростки и туристы. Подростки шумели, веселились в своем герметичном мирке, будто никого на свете больше не существовало. Еще там сидели три женщины лет сорока пяти, скорее всего, туристки, судя по сумкам на поясе; они говорили на каком-то предположительно скандинавском языке (шведском? а может, датском?). Одна из них, вооруженная большим фотоаппаратом с угрожающего вида объективом, подошла к Майклу и Кристен и спросила, можно ли их сфотографировать. Сказала, что они так чудесно смотрятся. Польщенные, они согласились.