чувства. Любовь, страсть, привязанность. Желание не просто брать, а и отдавать. Всего себя.

А после наступает одиночество.

Такое мерзкое чувство, хоть волком вой в четырех стенах. Но видеть чьи-либо физиономии все равно нет абсолютно никакого желания.

Слышу за спиной звук открываемого замка, а после негромкие шаги – только один человек может так беспардонно врываться в мое личное пространство, не оповестив о своем приходе даже стуком в дверь. Конечно же, таких особ двое, но вторая вчера лишила меня наследства, а до кучи забыла на время имя своего единственного и горячо любимого внука, поэтому вряд ли соизволит навестить меня в отеле.

– Долго будешь страдать? – голос Богданы звучит довольно грозно, однако я не ведусь.

Боковым зрением вижу, что она приблизилась и остановилась, не сводя с меня своего пристального взгляда. Неужели не понимает, что мне сейчас пофиг – и на нее, и на ее будущие нравоучения? Этой, видать, тоже хочется забыть мое имя.

Да ради Бога, даже спорить на этот счет не стану!

– Чего тебе? – продолжаю сканировать бутылку с виски, игнорируя женщину. Беру стакан с минералкой и делаю глоток, на что сразу же прилетает:

– Хорош бухать!

– Я не бухаю, – отставляю стакан и снова откидываюсь на спинку.

– И что же ты делаешь? – Богдана подходит к столу, берет стакан, нюхает, делает глоток, а потом переводит изумленные глаза в мою сторону, от чего я лишь слегка улыбаюсь.

– Медитирую! – выдаю Змеюке, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена.

Я не желаю ни с кем общаться – что в моем поведении не понятно?

Ведь просил же оставить меня в покое – неужели я не могу побыть в одиночестве в собственном отеле? Чтобы никто не лез в душу, не давал советов, как поступить, и не пытался открыть мне глаза. Сам решу, что делать дальше – без чьих-либо подсказок и нравоучений.

Надоело!

Достали!

Глава 45

– Она приходила, – после непродолжительной молчаливой паузы аккуратно произносит Богдана, глядя мне пристально в глаза.

Надеюсь, ни один мускул не дрогнул на моем лице? И не выдал моих чувств, которые второй день к ряду рвутся наружу со скоростью света. Алкоголь в данном случае не решит моих проблем, так стоит ли их еще сильнее усугублять.

– Что ты хочешь от меня услышать? – отделяю каждое слово друг от друга, произнося чуть ли не по слогам. – «Мне плевать», или «ах, как я рад»? – кривая ухмылка, ехидство в голосе и фырканье в ответ от Богданы:

– А ты не ерничай! – сказала, как отрезала, чтоб ей пусто было.

Хочется послать, да язык не поворачивается. Ох уж эти любимые женщины – никуда от них не деться.

– А ты не лезь! – резко выпаливаю в ответ, может, хоть так до нее дойдет, что общаться по душам я сейчас не намерен. – Иди, подчиненных своих строй, а меня оставь в покое, – конец фразы произношу на выдохе и закрываю глаза, чтобы даже не видеть осуждение в глазах Змеюки.

И эта туда же – женская солидарность, чтоб им пусто было!

– Какие мы обидчивые! – в голосе Богданы слишком много пафоса, и я невольно снова улыбаюсь, так и не открывая глаз. – Как сам девок по углам зажимал, так не думал, что кого-то может обидеть, а тут прямо…

– Все сказала? – резко открываю глаза, впиваясь в женщину взглядом. – Дверь у меня за спиной, не ошибешься. И советы прибереги для кого-то другого. Вы решили меня с Пантелеевной доконать своими нравоучениями? «Какая Даша хорошая, – копирую свою ненаглядную бабулю. – Без нее видеть тебя не могу. Ах, как посмел обидеть бедную девочку!» – делаю паузу, не сводя глаз с Богданы. – А ваша “бедная” девочка – наглая аферистка, которая проникла в мой отель, морочила тут всем голову, особенно мне, а по факту просто мстила за свою подружку. Угораздило же меня связаться с этой курицей тупоголовой, – треплю волосы, а после провожу рукой по лицу.

– С кем именно? – продолжает допрос Богдана, как настоящий следователь.

– С обеими! – выпаливаю и подскакиваю с места, в надежде что хоть так сумею достучаться до женщины, а лучше вообще самому свалить из собственного отеля куда подальше, раз она такая непробиваемая. – Что вы мне тут душу наизнанку выворачиваете?

Эмоции бьют через край – впервые за последние несколько дней. Наконец-то вырываются наружу, а я с трудом сдерживаю себя, чтобы не наговорить лишнего. Хотя, пофиг – достали все!

– Но ты же ее любишь, – снова давит Богдана, да так жалостливо, что стон непроизвольно вырывается из груди. – Так что мешает понять и простить, а?

– Что мешает? – переспрашиваю, наклоняясь прямо к лицу женщины. – Она поступила подло, это факт, – замолкаю, однако Змеюка не ведется на мои эмоции.

– Но ты же…

– Сейчас речь не обо мне, – резко ее обрываю, так как не намерен сейчас обсуждать свои прошлые ошибки. – Если я кому-то сделал больно, то разберусь с этим сам, – сканирую женщину, не отводя глаз. – Без посторонних. И сам отвечу за свои грехи.

– Так в чем суть твоих претензий, я пока не пойму, – хмурится, однако продолжает играть со мной в гляделки.

– Ты дашь мне гарантию, что она не поступит так снова? – теперь уже, что называется, впиваюсь взглядом, желая увидеть на лице женщины эмоции.

Хоть какие-нибудь, кроме осуждения.

Сейчас она считает Дашу правой, а мое поведение глупым – даже спорить не буду. Но желаю во что бы то ни стало получить ответ на свой вопрос. Желательно правдивый, а не очередные слова утешения.

– Такой гарантии не даст никто, мой милый, – Богдана проводит рукой по моим волосам, глядя на меня с материнской нежностью. – Людям надо доверять, – дотрагивается пальцем до кончика моего носа. – Особенно если любишь человека и хочешь построить с ней дальнейшие отношения.

– С чего ты взяла, что я хочу на ней жениться? – даже слегка хмурюсь, на что Змеюка лишь усмехается.

– Себе-то хоть не ври, – тяжело вздыхает, мотает головой из стороны в сторону, а после покидает мой номер, оставляя меня в гордом одиночестве, которое мне сейчас и даром не нужно.

Эмоций слишком много, и такой сумбур в башке творится, что пора уже к психиатру на прием записываться. Без бутылки точно не разберешься, однако пить не охота. Кстати, мелькает мысль, а не сходить ли налево, но что-то сразу же воротит от этой идеи. Тело Даши до сих пор в памяти – ее нежные прикосновения, очаровательный язычок, и желание отдавать себя целиком так и стоят перед глазами.

От себя не сбежишь – тут Богдана права, но и поверить девушке пока не