Вызвали дежурного врача, Лученко представилась и сказала: у больной Завьяловой отравление атропином. Доктор хлопнул себя полбу: как же он не понял сразу! Расширенные зрачки, конечно! И общее состояние после шока, точно под воздействием наркотика. Лученко объяснила Чепурному: атропин содержит белладонна, растение-дурман, и это сильнейший галлюциноген. Хлебнешь, и можно увидеть хоть живого черта, хоть нашествие инопланетных тараканов. Примерно как при «белой горячке».

— Это не очень опасно? — с замиранием сердца спросил Олег Чепурной.

— Зависит от дозы. Обычно через сутки проходит. Надо наблюдать, — ответила Лученко. — Но вы лучше скажите, как на вашей презентации она могла хлебнуть атропину? Откуда там взялось подобное лекарство?!

— Атропин содержится в обычных глазных каплях, — предположил палатный врач.

Чепурной отошел в сторонку, выхватил из кармана мобильный телефон, как пистолет, и принялся названивать кому-то. Доносились его повелительные интонации. «Из-под земли достать!!! Выяснить сейчас же, кто их мог принимать, эти капли!» Чуть позже: «Хижняк? Хранитель?! Домой к нему немедленно! Расспросить, душу вынуть и только потом сдать ментам, чтоб сами ничего… И проследи, если капли найдешь, чтобы не спрятал и не выкинул. Действуй!»

Через несколько часов после коньячно-сигарной презентации Федор Емельянович Хижняк был арестован.

* * *

Вера попросила Олега доставить ее за город, по важному делу. Чепурной отправил с ней своего водителя на скромной офисной «мазде». Автомобиль остановился недалеко от ворот. Она пообещала шоферу вскоре вернуться и подошла к кованой калитке перед домом Чабанова. Сквозь чугунный декор виднелся роскошный фасад. Парадная часть особняка была украшена металлическим кружевом наружного ограждения. Были видны: элегантная вязь оконных решеток, причудливые арабески балконных перил, эффектные навесы парадного входа, витые узоры парадной лестницы.

Откуда-то снизу на непрошеную гостью внимательно посмотрели. Лученко опустила глаза. Собака. Стаффорд тигрового окраса. Псина беззвучно застыла по ту сторону калитки. Ее янтарные умные глаза не отрываясь смотрели на женщину. Вера много слышала про эту молчаливую бойцовскую породу. Одно неловкое движение, страх, даже агрессивная мысль — и острые клыки вцепятся либо в руку, либо в горло. Хуже капкана. Быстрым взглядом Вера окинула пространство вокруг особняка. Тишь, и никого. Стоит ей пройти за калитку, и стаффорд выполнит свою миссию охранника. На помощь никто не придет.

Но тут она заметила рядом с собачьей будкой, стоявшей почти впритык к ограде, две здоровенные пластмассовые миски. Одна для еды, другая для воды. Обе были пусты и безнадежно сухи. Октябрьский день, даром что осенний, дышал теплом. А собачка-то на солнце… Взглянув на псину внимательнее, доктор заметила, что та тяжело дышит, язык вывален. Часто ходят от дыхания тигровые бока. Собака явно страдала от жажды.

В такие дни она всегда носила с собой охлажденную воду в пластмассовой бутылочке. Вера сняла с плеча сумку. Собака села, закрыла свой языкатый широкий рот, сглотнула и склонила голову набок. Неужели догадывается?.. Женщина просунула руку с бутылкой сквозь ажурные завитки чугунной решетки и налила воду в собачью миску. Стаффорд, жадно лакая, выпил всю воду до капли. Затем псина встряхнулась, аж слюни разлетелись, весело замахала хвостом, и выражение ее глаз изменилось. Настоящая собачница, Вера знала этот сигнал дружелюбия. В случае со Стаффордом он означал: «Теперь мы с тобой друзья!» Гостья уже без опасения вошла в незапертую калитку, присела рядом с собакой и стала гладить ее по мощной голове, за ушами, приговаривая:

— Какая ты хорошая девочка! Умница! Красавица! Водички попила, жажда тебя не мучит, у тебя хорошее настроение, правда?

Как все умные собаки, девочка-стаффорд обожала комплименты. В знак того, что они с Верой настоящие подруги, она стала ездить спиной по траве, подставляя свое розоватопятнистое пузо. Дескать, назвалась другом — почеши! Выполнив дружеский ритуал и почесав грозной псине брюшко, гостья отправилась на поиски хозяина. Собака сопровождала ее, весело помахивая хвостом.

Витольд Дмитриевич Чабанов изволили сидеть на террасе и благодушно попивать кофеек. Увидев Веру, рядом с которой радостно улыбалась хвостом его собака-сторож, он поперхнулся кофе и не нашел ничего более умного, чем сказать:

— Значит, вы и собак тоже гипнотизируете…

— А как же! — сказала Лученко.

Она не стала объяснять ему про воду и про элементарные правила ухода за братьями нашими меньшими. Зачем? Хочет думать, что она гипнотизирует все живое от слонов до улиток, — пусть думает! Так для нее даже лучше. И не стала она здороваться, говорить «Добрый день». День был недобрый, в больнице лежала едва не погибшая ее подруга, и вообще на чиновника Вера была очень сердита.

— Поговорим начистоту, — сказала она, решительно усаживаясь.

— Чего вы от меня хотите? Бессердечная вы женщина!

В жизни Чабанова уже много лет не случалось ситуаций, когда он не знал, как себя вести. Вот и сейчас он и мысли не допускал, что его превосходство дало трещину. Его больше всего интересовало, куда же подевались ребята. Может, она дома не ночевала? Ее ветеринар должен был улететь «Эйр-Франсом» поздно ночью. Значит, осталась одна. Вот одну ее и должны были прихватить… А она тут сидит. Глазищи свои синие на него пялит!

— Прием неплохой, — кивнула Вера, — обидеться на обиженного тобой. Зубную боль я на вас не насылала. Наоборот, увидела воспалительный процесс в зубе и хотела предупредить.

Он промолчал, не веря ни единому ее слову. Как же! Рентген ходячий. Она, видите ли, «видит воспалительный процесс в зубе». Нашла дурака! Она не видит, она делает! Правильно сказала баба Мотря — «пороблено!» И кем — понятно! Вон, даже собака ей ноги лижет! Настоящая ведьма! Однако следует проявить осторожность. Чиновник решил подольститься.

— Ну, раз вы так любезны, то скажите: зачем вам, гениальному психотерапевту, спасающему людей от страшных душевных недугов, понадобилось выяснять, кто прикончил этого режиссеришку? Туда ему и дорога! Вы ведь совсем для другого созданы! Разве не так? На черта вам сдались эти нищие музейные крысы? Пусть милиция разбирается, убил кто мента или он сам задохся в этом итальянском сундуке.

— Вы еще забыли сказать о моей подруге. Она чудом не погибла сегодня ночью!

— Подруга… — сказал Чабанов, не притворяясь, что ничего не знает. Ему уже успели позвонить. — Хорошая актриса и очень красивая женщина Лидия Завьялова. Но это несчастный случай! Явно! Опять-таки, еще раз повторяю, пусть разбирается милиция! Не ваше это дело, дорогая Вера Алексеевна!

— Почему лично вам нужно, чтобы я не вмешивалась?

— Отвечу, мне скрывать нечего. Я не хочу, чтобы во внутримузейные дела вмешивался кто бы то ни было. Ни вы, ни распрекрасный ваш Чепурной.

— А милиция? Против милиции вы не возражаете? — криво усмехнулась Вера. — Не боитесь, что наши доблестные право- и левоохранительные органы что-то нароют?