— Что?

— Тебе бы действительно расслабиться. Уж не знаю, что говорил Борис, но нервы у вас обоих ни к черту.

— Один уже расслабился, — кивает Алекс в сторону домика Романа. Устало опускается на стул, трет лоб.

— Нет, я серьезно.

Джемма проверяет холодильник и находит тоник. Разливает по стаканам. Ищет на полках, но алкоголя здесь, понятное дело, нет.

— Валера тебе позвонит, как Рома проснется, — переводит тему Алекс, опустошая свой почти залпом. — Самое главное, все ему объясни. Хорошо? Он не в тюрьме, ему просто нужно остыть и осознать, что случилось. И мне, блядь, тоже. Такой подставы я от него не ждал.

Джемма смотрит не мигая. Его руки подрагивают на нервной почве. Она подходит и кладет ладони на плечи. От нее пахнет духами и никотином. Немного по́том, немного ночным клубом. Сплошная эротика. Легкость.

Алекс усмехается: с русскими женщинами так легко и правда никогда не было. По крайней мере, ему. Ива бы лопнула от эмоций, увидев Рому в таком виде. Джемма же абсолютно спокойна. Впереди два часа езды, жрать хочется капец как. Алекс берет бутылку тоника, осушает.

Джемма снова идет к холодильнику, наклоняется низко, шарит там.

— Тебе сделать сэндвич? — спрашивает. — Это займет пару минут. Жарко здесь. — Она скидывает пиджак на пол.

Глава 40

Ива

Приняв душ, я заматываю волосы полотенцем, накидываю на плечи халат и захожу в кухню. Едва вслух не ойкаю!

Тарелки с драниками нет. Поначалу кажется, что я умом поехала, и вся прошлая ночь во сне привиделась. Зажимаю рукой рот и ошалело оглядываюсь, чтобы в следующую секунду отыскать объяснение: тарелка мирно лежит в мойке. Пустая.

В груди болезненно-сладко ноет. На цыпочках я спешу в гостиную и замираю на пороге.

Алекс Равский спит на диване. Без подушки и одеяла, замерз и согнулся в три погибели. Смотрю, смотрю на него. Как он в квартиру проник? Нет, ясно, конечно, что выпендривается передо мной изо всех сил, но не лез же по балконам! Тем более окна плотно закрыты: холодно ночью.

Стою в ступоре. Моргаю. Внутри бешеная радость, что приехал! Как и обещал! Сдержал слово! Но и недоумение: ка-ак?! Дверь я точно закрывала на ключ.

Не понимаю, что и предпринять, одеяло с подушкой Алексу притащить или скандал устроить. В следующую секунду он открывает глаза и говорит:

— Доброе утро.

Улыбается. И я... невольно зеркалю его реакцию.

— Вообще не помню, когда ты пришел, — качаю головой, подходя ближе. — Я даже не знала, что ты здесь спишь. Утром зашла в кухню, а кто-то украл все драники. Перепугалась! Потому что вряд ли это Демьян, он пока больше по сиськам.

Алекс глухо смеется, мажет глазами по моей груди, и я плотнее запахиваю длинный черный халат. Под ним одни лишь стринги, маловато одежды для утреннего свидания с бывшим, который неясно где и с кем провел половину ночи. Он тянет руки, и я присаживаюсь рядом.

— Около пяти приехал, малыш. Драники были огонь, смел случайно все. Сорри.

— Да ничего, ешь, конечно. Просто нужно было разогреть, достать сметану и рыбу. Вот тогда был бы огонь.

— Нормально.

Живо представляется картинка, как Алекс в полутьме давится холодной едой.

— Я не слышала ни-че-го. — В следующую секунду осеняет: — Все это время у тебя был ключ от квартиры?! В голове не укладывается!

— В голове не укладывается, что ты так и не сменила замки. — Он подтягивается выше.

Помятый весь. Глаза покрасневшие. Сколько он проспал? Часа два, получается. Напряжение от этого человека волнами исходит. Я невольно пропитываюсь тревогой.

У самой мир как в тумане, от переживаний сна нет.

Мы смотрим друг на друга неотрывно.

— Ты разрешила приехать, — произносит он. — Я приехал, как освободился. Попробовал открыть своим ключом, и дверь поддалась.

— Да нет, я не к этому. Это же наша квартира, — медленно отвечаю. — Наш дом. Не мне одной такие вопросы решать, как смена замков.

Алекс слегка прищуривается:

— Ждала, что ли? — Имеет в виду два прошлых года.

В глаза смотрю смело. Не моргаю, не тушуюсь. Смотрю, пока он не сдается первым. Отводит свои карие озера в сторону. Чуть приподнимает брови.

— Ждала, значит, — повторяет уже без вопросительных интонаций, — все два года, пока одумаюсь.

Кожу печет. Когда мужик на аборт посылает, его обычно из жизни вычеркивают. А у меня для Алекса хранился еще один шанс. В самой потаенной части души.

Дело в том, что не все первые порывы — благородные. Всю жизнь мы учимся их сдерживать. И я, и Алекс. Не всегда, увы, получается. В момент развода наши с ним нервы были в труху, вот мы и наломали дров оба.

Одумались ли потом?

Я так и не сменила замки, а он... Да блин! Вспыхиваю.

— Сам-то хорош! Дарственную на квартиру подписал, избитый и злой. А ключ не выбросил!

— Все собирался, времени не нашлось, — отмахивается Алекс.

— За два-то года? Вез его через океан, — усмехнулась. — У меня щеколда сломалась, кстати.

— Видел, починю. Иди сюда пока. Иди, ну. Несся к тебе всю ночь, устал, малыш.

Он обнимает нежно, а потом внезапно хватает и тянет к себе. Укладывает рядом, закидывает ногу, фиксируя. Я кричать не могу, потому что отчаянно хочется, чтобы Дем поспал еще хотя бы пару минут. Побыть бы еще наедине с Алексом. Вдыхаю его запах. И злая вроде как, но и от близости его тела голова кругом. Только и успеваю халат поправлять.

— Вообще-то я пообещала себе, — агрессивно шепчу, — что больше не позволю тебе лапать меня просто так! — Тычу ему пальцем в грудь: — И вообще, я на тебя обиделась!

— Вот как? — изгибает он бровь, немного отстраняясь.

— Думала уже, что не приедешь, — вздыхаю против воли.

Стягиваю мокрое полотенце, ерошу волосы.

— Ночка вышла трешовой. Я собирался приехать вечером, заскочил в лабу, там Ромка.

Алекс прислал фотографию Романа: тот полулежал в кресле-мешке, втыкал в телефон. Чужой бы человек ничего не понял. Ну улыбается парень, ну ролики смотрит. Я Рому знаю прекрасно, он сто лет часть команды. Расплакалась и ответила: «Боже».

— Как он? — Приподнимаюсь на локте, слежу за мимикой. —