гречихи черноволосыми головами кхатазских детишек. Они бегали вокруг одинокого сливового дерева, собирая упавшие на землю плоды.

– Рада приветствовать вас в нашей деревне, господин Вельсиолл!

Архонт взглянул на девушку, что звала его к столу. Её бежевое одеяние отливало розовым в лучах идущего в закат солнца. Глаза блестели серым цветом. Она смотрела прямо и открыто. По тому, как она поправляла взъерошенные чёрные волосы, архонт догадался, что недавно девушка обрезала их. Он слегка улыбнулся, вежливо кивнул, сел за стол, взял в руки сливу и принялся рассматривать её.

– Ты не спросишь, почему простая крестьянка настолько бесстрашна, что позволяет себе первой заговорить с благородным гостем? – Не отрывая взгляда от гречишного поля и всё так же поглаживая котёнка, задал вопрос лорд Хироюки.

Вельсиолл не замедлил с ответом:

– Это не крестьянка. Она не поклонилась мне. Её взгляд лишён страха. Волосы обрезаны не так давно, вероятно, чтобы стать незаметной в среде простолюдинов. Я, кажется, понимаю, почему ты выбрал именно эту деревню, чтобы лично защитить её от возможной атаки.

– И почему же?

– Она знает моё имя. Узнать она могла его только от тебя, Хироюки. Девушка чем-то важна для тебя, иначе её присутствие здесь объяснить сложно. Возможно она аристократка, может быть воин, а может влиятельный человек из торгового сословия.

– Вы такой проницательный, – улыбнулась девушка, – я думаю, вы знаете ответ. Пожалуйста, расскажите, что вы думаете. Вас очень интересно слушать.

– Воин всегда в начале разговора назовёт своё имя. Пусть вымышленное, но назовёт. Торговец всегда имеет при себе перо и чернила, чтобы записать имя на руке вероятного клиента, даже если он не на работе. Ведь только это гарантирует, что о нём не забудут и сообщат друзьям. Скорее всего, вы из аристократов. Дочь, жена, племянница…

В этот момент тень опустилась на ветки одинокого сливового дерева. Свиньи взволнованно захрюкали, напоминая людям о том, что приближается полная опасностей ночь. Крестьяне стали выходить из-за стола, возвращаясь к привычным для них делам. Освободившиеся места на скамьях быстро заняли кошки и с интересом уставились на эльтасмирия немигающими глазами.

– Вы правы, господин Вельсиолл. Я не простолюдинка и я не назвала своё имя. Но это не из неуважения к вам, – заговорила девушка, как только крестьяне исчезли в лабиринте трав, – просто многие жаждут найти меня. И прежде всего – мой отец. А у него везде уши и глаза.

Кошки начали усердно лизать лапки и умываться, как бы показывая, что они не имеют к этому никакого отношения.

Девушка взяла со стола одну из оставшихся четырёх сливу и, спрятав её под ладонями, продолжила:

– Отец ищет не просто дочь. Он думает о будущем. О том, что будет, когда его путь завершится.

В этот момент что-то заставило детей в поле смолкнуть. Они замерли, вглядываясь в потемневшую кромку леса, и вдруг рванули в сторону домов. Вельсиолл заметил шевеление прячущихся среди хижин воинов, но Хироюки едва заметно махнул рукой, и они вновь слились с тенями. Лорд поднялся на ноги, взял со стола последние три сливы, похожий на шило нож и направился в сторону напуганных чем-то детей.

Вельсиолл наблюдал, как удлиняется его тень на фоне заходящего алеющего солнца, как краснеет белое полотно гречишного поля. В одной руке Хироюки поблёскивал нож, вторая же подбрасывала в воздух сливы, не уступая в ловкости лучшим цирковым жонглёрам. Архонт повернулся обратно к девушке и услышал от неё следующие слова:

– Меня зовут Тингмэй. Я – жена господина Хироюки и единственный оставшийся в живых ребёнок лорда Табиючи.

Глава 25

Никто из воинов лорда Хироюки не пытался завести разговор с Улиантой. Все они усердно тренировались, разбившись на пятёрки, и свели общение с эльтасмирийкой к коротким тренировочным фразам. Эмоции наполнили их глаза только когда в продолговатый двор замка, вытянутый вдоль стены хикари, ворвалась Локтоиэль. Её глаза сияли огнём, волосы были роскошно растрёпаны, но в этом хаосе угадывалась намеренность и некий смысл, идеальные бёдра покачивались при каждом шаге, заставляя воинов косить глаза. Она демонстративно проспала утренний выход Вельсиолла и Теольминта, но сейчас выглядела так, как будто направляется на войну. Девушка шла полная решительности поупражняться в стрельбе из лука. Это умение её народ возвёл в ранг искусства, на недоступный для людей уровень. Даже эльтасмирии не могли похвастаться перед илийдингами превосходством в этом деле. Каждый лесной житель мог выпускать одновременно две стрелы, а за те мгновения, что уходили у людей на повторный выстрел, илийдинг натягивал тетиву с третьим.

Улианта сдержала нахлынувшее раздражение и уже хотела спокойно поздороваться, но дерзкая илийдинги ошеломила её, внезапно заговорив на чистом эльтасмирийском языке:

– Доброе утро. Разве архонт велел тебе бессмысленно стоять посреди двора? Ты должна двигаться, чтобы не заснуть.

В голове Улианты разразилась буря. Неужели эта нахальная девчонка всё это время понимала их разговоры?

– Я хорошо говорю, но часто очень плохо слышу. Ведь вы всё время шепчетесь по углам, как будто в нашей дружной компании есть некто, недостойный речей «высших существ». Вы не замечали ничего такого, госпожа Улианта?

Своим сарказмом илийдинги ещё больше распалила эльтасмирийку. После чего отвернулась, выхватила две стрелы, натянула тетиву и послала их точно в кедровые шишки, изображающие глаза врага в голове-арбузе мишени. При этом она так взмахнула головой, что её волосы, взметнувшись пушистой волной, описали дугу в лучах утреннего солнца и красиво улеглись на правое плечо.

Поющие мечи сразу же оценили мастерство Локтоиэль. Они окружили илийдинги полукругом и, одобрительно покачивая головами, стали что-то бормотать и наблюдать за тем, как ловко она поражает мишени. Улианта оказалась за пределами этого внезапно образовавшегося полумесяца. Успокоившись, она произнесла на языке «эльтасмири»:

– Каждый из нас заметил подмену лука, когда ты расплачивалась с Поющим мечом Сакамурой за гибель сопровождавших нас крестьянских воинов. Ему ты сообщила о руке мастера, изготовившего это оружие, но свой лук – настоящее произведение илийдингского боевого искусства – ты передала одному из своих спутников. Не очень благородный поступок…

– А вы все «благородно» промолчали, позволив человеку взять предложенное и, кстати, всё же очень неплохое оружие. Может, вы тоже не всегда кристально честны с окружающим миром? Может, ты тоже не всегда поступаешь благородно? А Теольминт?– Ответила илийдинги и вновь выпустила стрелы на этот раз прямо в «пах» мишени. Кхатазы закивали головами, заулыбались и опять забормотали.

Улианта поняла, что Локтоиэль всё время подслушивала разговоры, но теперь отчего-то решила открыться. И в этом таилась главная угроза. Она была разозлена, называла Улианту то на