– О боги, милорд, что… – едва слышно заговорил Лоримир, но Карадур жестом приказал ему молчать.

Солдаты начали переглядываться.

– Интересное предложение, милорд Дракой. Где и когда вы предлагаете провести поединок и каким оружием?

Карадур пожал плечами.

– Поскольку я вызываю на поединок твоего хозяина, выбор за ним.

– Понятно. – Гортас зевнул. – Я передам моему хозяину ваше предложение.

– Нет. – Карадур сделал быстрое движение рукой. Все лучники мгновенно подняли луки и вытащили стрелы – каждый был готов стрелять. – Ты примешь или отвергнешь мое предложение сейчас.

Гортас замер.

– Если ты убьешь меня, волчонка ждет ужасная смерть, – скрипучим голосом проговорил он.

– Я буду скорбеть о нем до конца моих дней, – спокойно заявил лорд-дракон. – Но ты будешь мертв, а черед твоего хозяина наступит очень скоро.

– Ты не сможешь убить моего господина.

– Думаю, смогу.

– Ты ничего не знаешь. Думаешь, он чародей, начинающий волшебник, которого ты когда-то знал. – Голос Гортаса был полон злобы. – Но он мрак и разрушение. Он пожиратель света, император отчаяния. Воины, принцы и волшебники склоняют перед ним головы. Его имя звучит сквозь столетия. Ты услышишь его перед смертью.

Солдаты не выдержали и возмущенно закричали. Варги вскочили на ноги и начали рычать. Когда шум стих, Карадур сказал:

– Ты хорошо говорил за своего хозяина. Но спасет ли он тебя от стрел моих лучников? Так мы договорились? Или ты предпочитаешь умереть вместе с варгами?

Гортас злобно зарычал.

– Я же сказал, что не могу…

– Лучники, не стреляйте в человека, но убейте варгов. Лучники мгновенно спустили стрелы. Трое варгов упали в снег и забились в конвульсиях, в каждого вошло десяток стрел с треугольными наконечниками. Воздух наполнился отвратительными запахами гниения и разложения. Гортас замер в неподвижности. Посох в его руке задрожал от бессильной ярости.

– Тварь, от твоего ответа зависит, будешь ты жить или пет. Говори. Да или нет?

– Да! – выкрикнул Гортас. Наклонившись вперед, Карадур жестко сказал:

– Если ребенок пострадает, я сожгу замок и всех, кто в нем окажется. А сейчас ты можешь идти.

Несколько мгновений ничего не происходило. Потом появился серый дым. Гортас-человек исчез. На его месте возник варг, стремительно бегущий по снегу к замку.

После обеда, когда в лагере стало тихо, Соколица о чем-то спросила Маргейна, а потом направилась в палатку Карадура. Она обратилась к стоявшему на посту у входа Рогису:

– Спроси, будет ли говорить со мной лорд-дракон.

Внутри было светло от зажженных свечей, и после тесной палатки, в которой спала Соколица, шатер Карадура показался ей просторным: в нем стояли две соломенные постели, жаровня, стул и деревянный сундук.

Азил Аумсон сидел, скрестив ноги, на одной из постелей, его лицо оставалось в тени. Карадур с книгой в кожаном переплете устроился на стуле.

– Милорд, прошу меня простить за беспокойство. У меня есть просьба.

– Ты можешь говорить. – Карадур отложил книгу и повернулся к Соколице. Она почувствовала, как между ними возникает связь. Мышцы напряглись под рубашкой Карадура. Его кожа сияла, точно полированный металл в ярком свете. – Чего ты хочешь?

– Милорд, я пыталась… услышать моего друга Медведя весь день и весь вечер. Но мне не удалось его найти. Я хочу покинуть лагерь, чтобы отправиться на поиски. А когда я его отыщу, прошу разрешения рассказать ему о том, что сегодня произошло.

– Ты уже покидала лагерь без моего разрешения, Охотница. – Женщина ничего не ответила. – Хорошо. Ты можешь рассказать своему другу Медведю все, что посчитаешь нужным. И передай ему, что мое предложение остается в силе.

– Я передам ему, милорд. Благодарю вас. Карадур вновь открыл книгу, но потом добавил:

– Охотница, что говорят люди о сегодняшних событиях?

Соколица ожидала этого вопроса.

– Милорд, они с радостью прикончили варгов и охвачены гневом из-за ребенка. Солдаты готовы штурмовать замок, поскольку многие полагают, что он плохо защищен. Однако они нам верят и не сомневаются, что вы не станете подвергать риску своп владения. Солдаты уверены в том, что вы непобедимы.

Она увидела, как Карадур и Азил переглянулись.

– Непобедимых людей не бывает, – сухо заметил лорд-дракон. – Спасибо, ты можешь идти. Удачного полета.

Женщина вышла из шатра. Небо закрывали тучи, но лагерь окружало кольцо горящих факелов; их пламя поможет ей найти дорогу назад. Она изменила форму и взмыла в воздух. Соколицу неожиданно охватило желание освободиться от всего, кроме ветра, неба и запаха далекой земли. Она летела, и постепенно ей становилось легче.

Осторожно открыв свой разум, она позвала Медведя. Он может услышать ее и ответить. Или услышать и не пожелать вступать в разговор. Возможно, после воздействия тумана его восприятие ослабело – и тогда он не отреагирует па ее зов.

«Медведь. Не прячься от меня», – уговаривала Террил Чернико.

Она несколько раз повторила свой призыв, но не ощущала присутствия друга. Тогда она стала летать кругами, постепенно снижаясь, пытаясь отыскать костер к западу от лагеря. Однажды ей показалось, что она его видит, и Соколица устремилась вниз, но оказалось, что это лишь сверкание льда… Наконец меняющая форму сдалась и стала набирать высоту. Она поднималась все выше и выше, стараясь найти восходящие потоки теплого воздуха, которые позволят ей парить, но ветер все время менялся с западного на восточный и обратно. Лагерь оставался на востоке. Птица с трудом возвращалась, преодолевая сопротивление встречных потоков.

Прошло довольно много времени, и Соколица поняла, что заблудилась.

Она устала и не видела землю. Созвездия вдруг показались ей незнакомыми. Они складывались в определенные узоры, но Террил не могла вспомнить их названия, а вскоре перестала понимать, зачем ей нужно их узнавать. Теперь она летела сквозь густой туман: он медленно охватывал ее своими щупальцами и вскоре уже окружал со всех сторон, покрывая крылья отвратительным налетом. Собрав последние силы, сильная птица отчаянно заработала крыльями, пытаясь подняться выше; однако туман ослаблял ее движения, тянул вниз, лишая воли.

Потом она упала на землю. Благодаря тому, что женщина оставалась в форме сокола, падение ее не убило. Однако сбило дыхание и окончательно лишило способности соображать. Когда сознание к ней вернулось, она открыла глаза и поняла, что вновь обрела человеческую форму. Ей пришлось прикрыть глаза, чтобы защитить их от ослепительного света – кто-то совсем рядом держал горящий факел. Соколица почувствовала, что лежит на снегу и ее руки связаны за спиной.