Выступление закончилось, экран погас, и Мари выключила телевизор. Затем она на полном серьезе заявила, что в знак солидарности на все время забастовки отказывается смотреть порнофильмы, записанные ею с этого канала.

Если быть честным, я почувствовал внутреннее облегчение.

Ничего возбуждающего в этих фильмах я не находил. Проблема состояла в том, что, как и в любой другой сфере французского общества, в порноиндустрии были заняты одни и те же, а потому ты все время видел уже знакомых до боли людей, которые выполняли работу как на конвейере. (Будучи французами, они вынуждены были предаваться бесконечным беседам, прежде чем перейти к делу.) Так что спустя какое-то время тебе уже казалось, что ты смотришь порнушку с участием собственных кузенов, а это лежит за пределами эротики в тех местах, откуда я родом. В общем, мне бы больше понравилось, если бы актеры, одевшись, снимались в фильмах, несущих что-то новое для общественности. Например, рассказывали бы об очередях в магазинах или о том, как быть вежливым по отношению к клиенту. В этом был бы глоток чего-то нового и сексуального.

Как бы там ни было, Мари явно не нуждалась в помощи порнозвезд, и она все же была способна собственными силами завести мужчину.

Однажды в пятницу, после непродолжительного cinq à sept, случившегося в моей квартире, она зазвала меня в ресторан в квартале Марэ, известный настоящей кухней острова Мартиника. Сама Мари была родом с островов Вест-Индии, которые когда-то были колонией Франции, а в этом ресторане, по ее словам, еда была отменной — блюда напоминали вкус дома и детства.

Китч чувствовался во всем, и прежде всего в интерьере заведения. В глаза сразу бросалась стена, украшенная фресками с изображением рыболовецких шхун, парящих над неспокойным морем. Звучала ритмичная музыка креолов, представлявшая собой оживленный регги, исполняемый в очень быстром темпе. Музыка застревала где-то между плеч, невольно приводя их в движение, даже если ты был английским мальчиком, у которого полностью отсутствовал слух, как это было в моем случае.

Подошел официант, молодой чернокожий парень, чьи непристойные намеки на мою дружбу с жительницей Антильских островов показались мне странными, но абсолютно безобидными с его стороны. Казалось, так он добродушно подшучивал, пытался заработать чаевые. Если я хочу удовлетворить свою женщину, то должен заказать острую свиную колбасу с рисом, — это был его совет. А если мы закажем к этому блюду еще и какой-нибудь коктейль, то мое мужское достоинство будет гордо возвышаться, словно бокал, в котором этот коктейль подадут. (Мне только оставалось надеяться, что у моего достоинства не появится такой же бумажный зонтик, что венчает коктейльные бокалы.)

Мы с Мари до отвала наелись, съев по сосиске, gratin de christophine (запеканка из овощей, напоминающих кабачки) и accras (острые пирожки с треской). Еще была красная фасоль, рис, свинина с карри, жареная рыба и кокосовое мороженое. И вот, когда я помыслил отправиться домой и занять горизонтальное положение для лучшего переваривания, Мари заявила, что я приглашаю ее пойти потанцевать.

Она протащила меня через весь Марэ, и в итоге мы очутились в малюсеньком китайском квартале, в третьем округе Парижа.

Через несколько улиц уже начинало казаться, что вокруг средневековый Шанхай. За стенами старых парижских зданий скрывались китайские рестораны, меню в которых было исключительно на китайском языке, продуктовые магазины, в которых я бы счел за еду только зеленые бутылки китайского пива «Циндао». Тут же были оптовые торговцы дамскими сумочками, почти не заметные за высоченными горами упаковочных коробок, только что выгруженных из самолета. Несмотря на поздний вечер, некоторые из них вовсю пересчитывали и разбирали товар.

В центре этого миниатюрного Китая, в здании с выцветшим фасадом из плитки, находилась афро-карибская дискотека. Внутри жара стояла как в тропиках, было тесно и людно. Музыка была схожа с той, что и в ресторане: ритмичная, быстрая, легкая, с высокими гитарными нотами. Все танцевали парами. Движения напомнили те, что выделывала молодежь под джазовые мелодии в баре, где мы как-то оказались с Алексой. Разница была в том, что эти парочки так соприкасались телами, что между ними не мог бы пробиться и лучик света. Темнокожие ребята в обтягивающих одеждах толкали своими упругими задницами — такими, что не грех и позавидовать, — девчонок, которые, похоже, не видели в этих движениях ничего оскорбительного. Надо, однако, признать, что эти толчки четко совпадали с ритмом музыки.

Если девушек, как темнокожих, так и светлокожих, было примерно поровну, то практически все мужчины были выходцами… с юга. Те немногочисленные парни, что выделялись светлым типом кожи, танцевали исключительно с темнокожими девушками, которые выглядели как с обложки журнала. Во мне заговорил циник, предположив, что без кабриолета «BMW» здесь не обошлось.

Мы сдали верхнюю одежду, и Мари потащила меня на танцпол.

— Я не умею танцевать под такую музыку, — умоляюще простонал я.

— Взе легко, представь, ты санимаешься сексом з музыкой, — ответила Мари, продолжая увлекать меня за собой.

Она была права. Вместо того чтобы пытаться попасть в такт, подпрыгивая невпопад, нужно было просто переносить тяжесть тела с одной ноги на другую — раз-два, раз-два — и подталкивать тазом партнера по танцу. Были среди нас и опытные танцоры, которые выдавали куда более сложные движения, но предложенная Мари техника давалась мне с легкостью и удовольствием.

Какой прикольный клуб, подумал я. И как здорово, что сегодня с утра мой выбор пал на сверхобтягивающие боксеры — в таком месте даже мужчине нижнее белье добавляло уверенности в себе.

Но вот незадача — перемешанный и теперь уже взбитый в неимоверный коктейль ужин постепенно превращался в неистовый тропический шторм. Спустя два-три танца я почувствовал, что мне просто жизненно необходимо присесть на пару минут.

Мари разыскала для нас свободный столик и пару напитков, после чего я пулей метнулся в уборную, надеясь избавиться от возрастающего с каждой минутой давления в районе живота.

Вернувшись пять минут спустя, я обнаружил за столом все те же напитки, но не Мари.

Интересно, ее фамилия случайно не Селеста?[142]

Ах нет, вон она! Какой-то высокий пластичный эфиоп в щегольской рубашке серебристого цвета отделывал ее, выписывая кренделя своей пятой точкой, притягивающей восхищенные взгляды.

Я осмотрелся в поисках подходящей красотки, которой, возможно, придется по вкусу пара прижавшихся к ней британских ягодиц.

Но нет, от одиночества никто не страдал. Зато вдоль барной стойки выстроились парни, готовые наброситься на первую попавшуюся бедняжку, которую, хоть и на несколько секунд, покинул кавалер, не вовремя подкошенный опьяняющим пивом. Похоже, в этом-то и была моя ошибка. Здесь ни на шаг нельзя отходить от своей дамы. А если естественная потребность позвала вас в туалет, видимо, следует закинуть подружку себе на плечо и унести из зала с собой.