— Это непереводимое выражение, родная, — поспешно поясняет Торп, опасаясь излишней прямолинейности Аддамс. — И его лучше нигде не употреблять.

— Почему? — упрямства их дочери однозначно не занимать. На кукольном личике мгновенно появляется пытливое выражение, угольные глаза подозрительно прищуриваются.

— Потому что это плохое слово, правда же, Уэнсдэй? — с нажимом спрашивает Ксавье.

— Правда, — она явно категорически не согласна с подобной классификацией, но возражать не торопится. Удивительно. Неспроста сегодня полдня лил дождь.

— Давай я поведу? — желая сменить неловкую тему, Ксавье кивает в сторону Мазерати и протягивает раскрытую ладонь.

— Конечно, нет. Я хочу добраться в Нью-Джерси до совершеннолетия дочери.

— Мама, ну пожалуйста… Пусть отец будет за рулём, — Мадлен наигранно-капризно надувает губы и сильнее обвивает руками шею матери. — А ты почитаешь мне вслух.

Уэнсдэй сокрушенно вздыхает и закатывает глаза. Впрочем, она скорее изображает недовольство, нежели испытывает его на самом деле.

Ксавье не может сдержать довольной усмешки.

И пусть их маленькая мрачная принцесса — абсолютно точная копия матери, но она с завидным постоянством принимает его сторону практически во всех семейных спорах.

— Ваша организованная преступная группировка меня однажды доканает, — иронично заключает Аддамс и вкладывает в его протянутую ладонь ключи от машины. — Постарайся только не забывать о существовании педали газа.

— Как будто ты дашь мне об этом забыть, — Торп копирует язвительный тон жены и быстро усаживается на место водителя.

Уэнсдэй занимает пассажирское, а Мадлен устраивается сзади — и как обычно сама застёгивает ремни безопасности в детском кресле. Мощный мотор утробно рычит, и Мазерати плавно трогается с места, оставив позади резные ворота кладбища.

— Итак, что тут у нас… — Аддамс достаёт из кармана куртки телефон и начинает быстро пролистывать заголовки документов. — Компрессионная асфиксия, постгипоксическая энцефалопатия, перелом основания черепа вследствие падения с высоты, внутреннее кровотечение вследствие колото-резаной раны брюшной полости…

— Да, вот это! — Мадлен радостно хлопает в ладоши и ёрзает на сиденье от нетерпения. — Вот бы ран было несколько!

Торп наблюдает за бурным восторгом дочери в зеркало заднего вида — но уже давно без малейшего удивления. Подобное чтиво с самого младенчества заменяло ей стандартные детские сказки о принцессах и драконах.

Когда Ксавье впервые застал Уэнсдэй за чтением отчёта о вскрытии над детской колыбелью, он был слегка шокирован. Но только слегка — за долгие годы совместной жизни у него выработался иммунитет к пугающим выходкам жены.

Но уточнить всё же решился.

— Ты читаешь нашему ребёнку отчёт о вскрытии? Серьёзно? — он медленно прошел в комнату и остановился за спиной Аддамс, ошарашенно взирая на мелкие печатные буквы.

— Ты чем-то недоволен? — она и бровью не повела. — Это очень качественный и подробный отчёт.

— Не сомневаюсь, — Торп машинально покачал головой и потёр переносицу двумя пальцами. — Но… Уэнс, тебе не кажется, что это немного неподходящая литература для годовалого ребёнка? Может быть, попробуем сказки? Например, Спящую красавицу…

— И чем это лучше? — Уэнсдэй обернулась к нему, отложив в сторону чёрную папку. — Принц изнасиловал погруженную в летаргический сон принцессу, а через девять месяцев у неё родились близнецы и от голода начали сосать её пальцы. Таким образом, яд из её организма был удалён и…

— Не продолжай. Я понял, что нам с тобой в детстве читали немного… разные истории. Впрочем, чему я удивляюсь? — тяжело вздохнув, он присел перед женой на корточки и положил ладони на её колени, скрытые шелковой тканью длинного халата. — Но есть и другие сказки. Как насчет Золушки?

— Её старшая сестра отсекла себе пальцы на ногах в попытке надеть туфельку, — категорично отрезала Аддамс и спустя секунду, словно первой части сказанного оказалось недостаточно, твёрдо добавила. — А младшая — пятки.

— Ну а Русалочка? — он всё ещё верил, что надежда умирает последней.

— Покончила жизнь самоубийством, потому что не смогла перерезать горло принцу, — Уэнсдэй медленно провела по его шее указательным пальцем. От прикосновения чёрного ногтя в форме острого стилета по спине Ксавье невольно пробежали мурашки. — К слову, совершенно иррациональное решение, учитывая, что он женился на другой.

— А ты бы смогла перерезать мне горло, если бы я женился на другой? — Торп усмехнулся и, перехватив тонкую руку Аддамс, на мгновение припал губами к изящному запястью.

— Ты бы не смог жениться на другой, — она выразительно изогнула смоляную бровь. — Я бы перерезала ей горло задолго до свадьбы.

А потом Уэнсдэй резко подалась вперёд и впилась в его губы жадным глубоким поцелуем.

Дорога до Нью-Джерси занимает чуть больше часа. Под неодобрительным взглядом жены Ксавье немного превышает скорость, и плывущие за окном деревья сливаются в сероватую монолитную стену. Утробный рык мощного мотора, плавные переливы классической музыки из динамиков и ровный голос Уэнсдэй, зачитывающий подробный отчёт о многочисленных колото-резаных ранах — всё это действует на их дочь получше любого снотворного. Уже спустя двадцать минут пути Мадлен начинает клевать носом, поминутно роняя голову на грудь и тут же вскидывая обратно со всем присущим ей упрямством.

Но в конце концов сдаётся во власть Морфея — откидывается на спинку детского кресла и окончательно закрывает глаза.

Аддамс тут же тянется к колёсику слева от бортового компьютера и убирает громкость музыки почти до минимума. А затем к кнопке климат-контроля — чтобы прибавить температуру в салоне. Эти маленькие проявления заботы настолько трогательны, что Ксавье не может сдержать блаженной улыбки.

Уэнсдэй, всегда кажущаяся такой холодной и равнодушной, неожиданно сумела стать по-настоящему прекрасной матерью — в меру строгой, но невероятно заботливой. Готовой защищать свою семью до последнего.

А ведь когда-то он так не считал — после рождения Мэдди Торп не разговаривал с женой практически два месяца. Не мог простить ей безответственности, едва не ставшей фатальной для них обеих.

Даже теперь, по прошествии пяти с половиной лет, он с содроганием вспоминал то страшное время, когда их жизни буквально висели на волоске. Многочасовая операция, огромная кровопотеря у Уэнсдэй и две остановки сердца у Мадлен.

А когда вышедший в коридор врач с облегчением сообщил, что опасность миновала, Винсент отвёл сына в сторону и рассказал, что именно стало причиной трагедии. Поначалу Ксавье не поверил.

Словно мозг на подсознательном уровне отказался воспринимать шокирующее осознание, что Уэнсдэй добровольно рискнула сразу двумя жизнями. И во имя чего? Какого-то поганого расследования и своих неуемных амбиций? Нет. Немыслимо.

Это было слишком. Даже для неё.

Но когда она пришла в себя на следующий день, Торп задал всего один вопрос — а Аддамс молча опустила взгляд, несколько раз растерянно моргнула… и быстро кивнула.

И у него внутри словно что-то оборвалось.

Наверное, если