Откуда берутся страстные инквизиторшы, помимо Голливуда? Их воспитывают в университетах, где большинство преподавателей – женщины нового типа, фем-инквизиция. Феминистки в академическом сообществе уже больше двацати лет проповедуют, что их чувства важнее объективной реальности или поисков истины. «Страдающая жертва» всегда права, потому что с точки зрения феминистской ролевой модели женщину нельзя подвергать опасности ни физически, ни эмоциально, ни психологически: нельзя трогать руками без предупреждения, напоминать о негативе, особенно детских травмах, проявлять сочувствие (таким образом культивируя мысль о невинной жертве) проч.. Всё это не подлежит сомнению и поэтому не обсуждается. Кто не согласен – CANCEL/DELETE. Всех несогласных в TRASH навсегда!

Профессор Janice Fiamengo с 2015 г. в красках описывает, каких чудовищных размеров достигло неравенство между полами в университетах Северной Америки и привело к тому, что большая часть преподавательского состава – женщины. Скоро мы увидим, как будут устанавливаться квоты по половому признаку в других областях, и не важно, что профессионалов может просто не найтись, главное – не прослыть мизогинами. Зарубите это слово на носу, чтоб не прослыть. Мизогиния – неприязненное отношение к женщинам; изначально термин применялся только как название психического расстройства, но теперь-то новые времена! Профессор Fiamengo пыталась выступить с критикой современного феминизма перед студентами университета Оттавы – молодая женская аудитория начала топать ногами, хлопать в ладоши, потом запели «Интернационал» – задушим врага на полуслове, CANCEL, долой, кто не с нами – тот враг, DELETE! После этого инцидента (если не катастрофы), она открыла свой онлайн-канал (StudioBrule), чтобы хоть как-то противостоять невежественной агрессии.

Другой модный термин – мизандрия - неприязнь и ненависть к противоположному полу, в случае женщин – к мужскому населению планеты. Женщины, страдающие этим расстройством, борются, например, за секс по обоюдному согласию. Юноша, поступающий в университет в США или Канаде, сталкивается с одной и той же проблемой – уже на первом курсе он понимает, что является человеком второго сорта в полном смысле слова – Women first! – вы, мальчики, потише там, когда будет нужно, вас вызовут. Если ему придет в голову написать статью или (упаси бог) исследование о каком-нибудь мужском достижении, тему не одобрят, гранта не дадут, если только это не «35 проблем в жизни женщины, которые мужчина не способен постичь». Непостижимо, но с декабря 2012 в университете Торонто закрыты все мужские сообщества по интересам. В отношении самых тривиальных действий типа несдержанной публикации или гендерной шутки в Facebook действует политика «нулевой терпимости», т.е. девочкам всё можно, а мальчикам нуль. Мужчина, который, по его мнению, занимался сексом с девушой по взаимному согласию, может быть пост-фактум, спустя месяцы или годы, обвинен в изнасиловании. Вопрос: может ли девушка согласиться на секс под воздействие алкоголя и не помнить своих действий? Конечно, нет! – дружно отвечают университетские женские комитеты. В отличие от судебной практики, которая не переносит бремя доказывания вины с обвинителя на обвиняемого, университетские женсоветы и комитеты именно этим и занимаются, не подозревая, вероятно, что действуют по принципу средневековой инквизиции. Презумпции невиновности – непереводимая для них игра слов. Студентке Ж. достаточно письменно пожаловаться на harassment студента М., и дело будет рассмотрено безотлагательно как ЧП, приговор обжалованию не подлежит. Студент М. будет заклеймен как потенциально опасный насильник и покинет кампус в полном ступоре. Профессор Ж. может пожаловаться на профессора М., который пару раз пригласил ее на чашечку кофе при свете дня и не сообразил, что «я занята» означает категорический отказ. Оскорбленная не станет объясняться с таким извращенцем, она пойдет прямо в комитет по этике, как ей советуют в инструкции по гендерным проблемам, написанной серьезными старшими подругами, чтобы уберечь женщин (легко уязвимых беспомощных жертв) от мужчин (потенциальных насильников). Вы еще сомневаетесь? Не важно, что такие установки несовместимы с наукой и здравым смыслом. Чувства обиженной женщины – вот приоритет, наследство самого радикального феминизма бурных 1960-х. Пафос на грани античной трагедии: Гнев, подруга, воспой мести жаждущих дочерей уязвимых!

‘To call a man an animal is to flatter him; he’s a machine, a walking dildo’ – Valerie Solanas (1936-1988), автор SCUM Manifesto (Манифест полного и окончательного уничтожения мужчин); уничтожение начала с художника Э. Уорхолла, пустив три пули в его живот.

‘The Future—If There is One—Is Female: the proportion of men must be reduced and maintained at approximately ten percent of the human race’ – Sally M. Gearhart (1931-) феминистка-супрематистка, писатель, политактивистка, первая открытая лесбиянка, принятая в штат университета Сан-Франциско как преподаватель.

‘If life is to survive on this planet there must be a decontamination of the Earth. I think this will be accompanied by an evolutionary process that will result in a drastic reduction of the population of males’ – Mary Daly (1928-2010), радикальная феминистка, откровенная лесбиянка, полжизни преподавала в иезуитском колледже, теолог, вегетарианка, защитница прав животных.

Упиваясь ненавистью, феминистки 21 века не заметили, что пока они воевали мужчин и читали друг другу монологи вагины, снова победили деньги, т.е. хозяева денег, т.е. все-таки мужчины. И это главное доказательство того, что всякая война непродуктивна, прежде всего для тех, кто ее зачинает (в т.ч. суррогатно). Ослепленные гневом девочки не видят, что плохие дядьки грубо юзают их обиды и невежество, чтобы распространять дурость в массах, чтобы легче было манипулировать. Чем грозит победа хитроумного врага? Только тем, что единственным видом отношений между людьми станет передача денег в одни и те же руки.

FINISH

Автор: Сегодня 2 апреля 2020 года. Уже больше часа я иду по пустынному Манхэттену. Гуляю, наслаждаясь тишиной. В обычной ситуации этот остров бурлит круглые сутки, но сейчас карантин, и все сознательные граждане сидят по своим углам. Я вышла подышать, походить, несознательно и бесцельно. Впереди музей изящных искусств. На широких ступенях две совершенно не изящные особи в пижамных штанах и черных масках растягивают огромный плакат. Судя по надписи – THE WORST VIRUS IS WEINSTEIN – особи женского пола. Увидев меня, они машут свободными руками, приглашая присоединиться. Не реагирую, прохожу мимо. Третья особь, по всем признакам профессиональный фотограф, тоже женского пола, в грубых черных ботинках с заклепками, неприличным жестом по-мужски выбрасывает средний палец, указующий на всю мою ничтожность, после чего начинает снимать акцию. Громкие щелчки камеры. Неугомонные. Приговор продьюсеру вынесен и обжалованию не подлежит, но активистки продолжают борьбу в самых опасных условиях коронованной заразы. В ближайшие полчаса смотрите и читайте в соцсетях и влогах!

Я ныряю в парк. Деревья зеленеют потихоньку, распускаются первые соцветия. В этом году весна поздняя, но парк прекрасен в ясном безлюдном состоянии. Сегодня все лавочки на музейной аллее – мои! Теряюсь – которую выбрать? Сажусь наконец на деревянную с золотистой табличкой To dearest Marianne B. Woods, true friend of the Met. Неспешно достаю из рюкзачка термос и пончик. После долгой хотьбы имею полное право на сладкое. Вынимаю пончик из бумажного пакета и подношу его к носу, чтоб насладиться ароматом орехово-шоколадной глазури, прежде чем он исчезнет навсегда. В следующую секунду остаюсь с носом. Не понимаю, что происходит. Поворачиваю голову вправо. Сбоку, на уровне моего плеча на спинке лавки сидит серая белка, а в лапах у нее мой пончик, вцепилась в него, как в спасательный круг. Она (или он?) не спешит бежать с ворованой едой. Стоит в полный рост, демонстрируя мощно накаченные, как у культуриста, ляжки и полное ко мне презрение: а ну-ка, отними! Смотрю, что будет дальше. Парковые белки обласканы людьми, поэтому наглость их не знает границ. Зверь вгрызается, не сходя с места, в пончик, чтобы разгневать меня окончательно, после чего вмиг упрыгивает наверх, в недостижимую высоту. Я остаюсь без ланча, зато с необычным, сильным впечатлением, с новым жизненным опытом, и впадаю в тревожную задумчивость. Только что я пала жертвой абьюза и морального харассмента. В какой комитет жаловаться? Какому судье рассказать о том, какие моральные и физические страдания причинила мне особь вида Sciurus griseus, семейство беличьих и, между прочим, такое же, как и я, млекопитающее, животное. Так, посмотрим, что еще может рассказать мне айфон про белку серую американскую? Сейчас мы выведем эту тварь на чистую воду. Естественными врагами американской белки являются кошка, сарыч, беркут, койот, а также ястреб-тетеревятник, виргинский филин, серая лисица, куница и илька. Кто такая илька? Впрочем, не важно. Другими факторами смертности являются болезни, голод и столкновение с автомобилем. Вот что важно – такие же факторы угрожают и мне! Почему человек не имеет права абьюзить других животных, а белка не несет ответственности за кражу и оставление человека голодным и морально подавленным. Сама-то точно не голодает, в парке специальные кормушки есть, смотрители следят за здоровьем белочек и прочей живности, ей просто полакомиться захотелось и поиздеваться надо мной… Стоп. Куда это меня занесло? Я же не травмированная страдающая жертва, как некоторые.