— Я тебя не понимаю! Она тебе нравится, я же вижу!

— Много ты видишь, — пробурчал Шибаев. — Глазастый какой. И вообще хватит, понял? Хватит.

— А как же Макс? — спросил Алик, не зная хорошенько, что сказать. — Нужно его отдать…

— А что Макс? Вроде член семьи уже, прижился. Не выгонять же. А ей он не нужен! — сказал Шибаев с нажимом. — У ее мужа породистый кобель, куда нашему Максу. А мы люди простые, нам и двортерьер хорош. Так что, если вы со Шпаной не против, пусть он остается. — Он помолчал и добавил: — Мы оба ей не нужны, порода не та, понял, авокадо?

Ирочка влетела в палату Ильинской с криком:

— Жанночка, я чуть с ума не сошла! Звоню тебе с утра до вечера, а потом догадалась позвонить Лидии Андреевне, а она говорит — ты в больнице! Жанночка, как ты? Сестричка сказала, тебя чуть не убили! Чудо, что выжила! — Она упала на стул около кровати, бухнула на пол хозяйственную сумку.

— Нормально, — ответила обрадованная Ильинская. — Молодец, что пришла. Я хотела позвонить, но…

— Да я понимаю! Тебе больно?

— Уже нет, меня пичкают таблетками.

— Жан, Лидия Андреевна сказала, Валерка хочет вернуться! Это правда? Оказывается, ребенок не его, и та девица свалила к своему бойфренду. Опомнился, придурок! Примешь?

Ильинская пожала плечами.

— Козел! Все они одинаковые!

— А как ты? Толик не вернулся из Непала?

— Не знаю. Меня он больше не волнует. Спетая песня. Ты лучше про Валеру! Так ему и надо, гаду. Знаешь, Жанночка, я как увидела ее… его новую… ужас! Намазана, бижу звенит, зад едва прикрыт! Не говорила, не хотела тебя расстраивать. И он рядом, аристократ хренов! Смотрятся, как дочка и папаша. Козел! Кризис среднего возраста, подыхают — боятся старости, кидаются на малолеток! И остаются с рогами.

Ильинская махнула рукой — бог с ним. Она почти не слушала Ирочку, улыбалась ее горячности, от которой успела отвыкнуть…

— Примешь? — повторила Ирочка, сгорая от любопытства. — По секрету — Лидия Андреевна сказала, чтобы я тебя поддержала морально, ей Валерка всегда нравился. Говорит, сейчас мужиков стоящих вообще нет, ну, ошибся, с кем не бывает. И зарабатывает нехило. Хотя ты и сама… Иногда, говорит, лучше склеить, чем остаться одной. Она страшно боится, что ты останешься одна.

— А ты бы приняла?

Ирочка задумалась.

— Одной паршиво, — сказала наконец. — Приняла бы, наверное. Ты же знаешь, я не могу одна, иногда ревмя реву всю ночь… жизнь проходит, и ничего нет впереди. Валера твой шикарный мужик. Хозяин жизни. Вы здорово смотритесь вместе. И полный дом гостей всегда, толпа, поездки, шашлыки, а сейчас? Соберемся с тобой, две одинокие бабы… и что? Это малолетка виновата, знаешь, какие они сейчас? Пираньи! Ничего святого. А мужик — он и есть мужик, жеребец. Одни гормоны на уме.

— Советуешь его простить?

Ирочка пожала плечами, подумала и спросила грустно:

— А у тебя есть выбор? У тебя есть запасной аэродром? Или ты гордая и одинокая? Я бы простила. Если Толик попросится обратно — прощу, а куда деваться? Тебя когда выписывают?

— Не знаю, недели через две. Мне повезло…

— Да уж! — фыркнула Ирочка. — Врачи хоть ничего?

— Ничего, нормальные.

— Жанночка, а ты его видела? — спросила она, сгорая от любопытства. — Сестричка говорит, это грабитель. Ужас! Из дому выйти нельзя!

— Не видела, почувствовала укол и боль… и больше ничего не помню. Пришла в себя уже в больнице.

— А что говорят менты? Его хоть ищут? Или всем по фигу?

— Ищут, несколько раз приходил капитан Астахов, расспрашивал.

— Красивый?

Ильинская улыбнулась.

— Ничего, видный из себя. Познакомить?

— А толку! Все приличные мужики женаты, — вздохнула Ирочка. — Так что мой тебе совет — держись за своего Валеру! Лидия Андреевна сказала, он каждый день у тебя сидит, грехи замаливает. Только не прощай сразу, помучай для виду, больше ценить будет. Так вы все-таки помирились?

Ильинская кивнула.

— Тебе трудно говорить? — всполошилась Ирочка. — Ты молчи, я сама. А что тебе можно? Я принесла чернику, сейчас как раз сезон, апельсины, сок. А чего бы ты хотела? Я завтра принесу! Может, почитать что-нибудь? Ой, Жанка, этот дождь уже достал! Ни жизни, ни погоды! Но обещают, что август будет получше, так что к августу будь готова!

В дверь негромко постучали.

— Войдите! — закричала Ирочка.

Дверь открылась, и появился Валерий с сумками.

— Привет, девчонки! Ирушка, и ты тут? Прекрасно выглядишь! Жанночка, как ты? — Поставив сумки на тумбу, он поцеловал бывшую жену в лоб. — Уже не такая бледная, что есть позитивный момент. Скорей бы на волю! Тут сбивается компания на Канары в начале сентября, я дал согласие за нас обоих. Тебе необходимы море и хороший отдых. И весь этот кошмар… — Он запнулся. — И твой, и мой останутся позади. Как дурной сон. Тебе все передают привет, все рады, что мы… вместе! Ждут не дождутся, когда ты вернешься домой. Леночка Бурмака, Женька, Ритка, Оля — все отзвонились, передают привет. Спрашивают, можно ли прийти в больницу. Знаешь, ребята меня поздравляют, называют молодоженом!

Он рассмеялся. Было видно, что ему не по себе — он говорил, боясь остановиться. Присутствие Ирины оказалось неожиданным и смущало его. Красивое породистое лицо Валеры побагровело, он улыбался через силу. Но продолжал бодро выталкивать из себя фразы — о погоде, о бывших друзьях, которые безумно рады, о новой кухне, которую он присмотрел и установит к выходу Жанны из больницы. Он ее выбирал вместе с Лидией Андреевной.

— Я просил ее не говорить, хотел устроить сюрприз! Цвет — «летнее яблоко», жизнерадостный светло-зеленый, смотрится замечательно! И нужно разгрузить кладовку, необходимо новое пространство. Потому что нас теперь будет… — Он замолчал, глядя на них загадочно. — Трое!

Ирочка изумленно вскинула брови, метнула взгляд на Жанну. Та пожала плечами — понятия не имею!

— Это Гиннесс! Серый дог королевских кровей, умнейшая псина, красавец. Знаешь, Иришка, мы с Жанночкой давно мечтали о собаке! Я хотел привести его сюда, но нас вдвоем не пустили. Он остался в машине.

Они помолчали. Лицо у Ильинской было расстроенное. Озадаченная Ирочка переводила взгляд с подруги на ее бывшего мужа.

— Да! Еще! — вспомнил Валера. — Жанночка, это тебе! — Он вытащил из кармана пиджака черную бархатную коробочку, стал на одно колено, протянул ее жене. Жанна взяла, открыла — там лежало знакомое колечко с изумрудом. — Я прошу твоей руки! — шутливо сказал Валера. — При свидетелях!

Не быть, а течь в удел досталось нам,