И еще – символ, в соответствии с негласным общественным договором, регистрирующий все долги и трансакции.

Ну, тут опять я вторгаюсь в ту же спорную тему: товар-не-товар – символ-не-символ.

Под конец не хотелось бы начинать дискуссию заново…

Можно и проще, так как скажут многие экономисты:

«ДЕНЬГИ – ЭТО ВСЕ, ЧТО УГОДНО, ЧТО ШИРОКО ПРИМЕНЯЕТСЯ В КАЧЕСТВЕ СРЕДСТВА ПЛАТЕЖА И УЧЕТА ДОЛГА И КРЕДИТА».

Замечательно, но очень уж утилитарно. И если начать вдумываться, возникает масса вопросов. Кому и чему – угодно? Что значит – широко? Учет долга – в каких смыслах? А кредит – он средство платежа или учета? И опять же – в каком смысле?

Но в утилитарности есть огромный плюс. Потому что она помогает понять, что функции денег выстраиваются в пирамиду, в основе которой – функция обмена, и на ней, как на мощном фундаменте, стоят все остальные.

То, что деньги – средство обмена, позволяет им стать всеобщим эквивалентом и мерилом труда и стоимости. Что в свою очередь делает их средством платежа. А именно средство платежа может единственно служить практичным инструментом накопления. (Не телевизоры же с пылесосами сотнями в сарае наваливать.) А накопление создает возможность предоставления кредита – и на этом этапе, на этом новом витке деньги переходят в некое новое качество.

Вершина пирамиды упирается в небеса и все время растет вверх. Где-то там, в заоблачных высях, теряются «биноминальные деревья» деривативов, все эти полумифические финансовые инструменты, то ли «почти деньги», то ли еще нет… И наверняка, пока вы читаете эту книгу, что-то опять там рождается новое, для чего и названия еще нет.

Потому что деньги – это наша связь с будущим. Великий хамелеон, всеобщий заместитель – и так было с самого начала! Скот имел собственную ценность, но заменял все остальные. Потом в Междуречье додумались заменять живой скот глиняными фигурками коров и овец. Потом помещать их в специальные ящички с фиксированным стандартным количеством и ящики эти запечатывать. Потому что не имело уже в конце концов значения, сколько там, внутри, этих фигурок. Сами ящички с обозначенной на них цифрой стали символами. Также символами работали золото и серебро, представляя в торговле все остальные товары. Затем чеки и векселя, прочие коммерческие бумаги стали представлять, символизировать золото. Из них весьма логично развились бумажные деньги. А потом нахальные бумажки, фантики эти оторвались от золота, попытались сами стать на его место – место символа и универсального эквивалента. И это у них не так плохо получилось. Параллельно деньги превращались в нечто совсем уже виртуальное – в запись в банковской книге. Не имеющая никакого физического тела субстанция – кредит – стала творить деньги в огромных количествах. Это позволило деньгам стать пластиком – кредитными картами. С массовым внедрением компьютера и интернета деньги стали превращаться в запись электронную, достигли своей высшей формы – чисто информационной, к которой, наверно, всегда и стремились – от глиняных фигурок и ракушек каури, через золото и векселя. Стали они теперь каким-то неосязаемым и невидимым глазу электронным колебанием. Способом регистрации и калибровки товарных и прочих обменов (чем в глубине души, наверно, были всегда). Центральный вопрос, правда, вот в чем: сможем ли мы когда-либо доверять щелчку одного электрона по другому в той же степени, что золотой монете или зеленому «баксу» в период его расцвета и могущества? Потому что у денег как минимум две стороны, и одна из них – ментальная, психологическая. Деньги вершат свою главную работу в наших головах (а теперь уже и компьютерах), а информационные символы – лишь материальная опора в этом процессе.

Но с третьей стороны деньги, конечно, отражают, как волшебное зеркало или монитор, экономическую реальность. Не вуаль все-таки, наверно, но – форма при содержании. Форма, впрочем, сверхважная, она может сильно влиять на содержание, даже искажать его (в плохих ситуациях) до неузнаваемости, может определять направление и суть движения экономического развития. Назначать победителей и побежденных в вечной гонке-конкуренции за ограниченные ресурсы Земли.

Они, эти природные ресурсы, не включаются в расчеты стоимости – мы ничего никому якобы за них не должны. Самая удобная система взглядов состоит в том, что Земля – это своего рода ядро ореха или кокон для личинки – человечества. И пока мы не вылупимся, пока не встанем на наши собственные ноги, можно спокойно всё это переваривать – и нефть, и газ, и лес, и руду, и высасывать земные соки.

Но в последнее время возникли сомнения, не кончаются ли полезные вещества в коконе, причем раньше, чем личинка может надеяться расправить крылья и отправиться искать корм где-нибудь за его пределами.

Для начала все это может оказаться полной чушью. Распространенный взгляд совсем не глупых людей состоит в том, что мы здесь – совершенно случайно. Такой просто счастливый лотерейный билет вытащили. Достались нам по случаю все эти ресурсы просто так, халява такая выпала, ну и надо пользоваться. Какой там кокон, что за глупости!

В действительности мы не можем судить, потому что наше видение очень узко, мы более или менее знаем только то, что происходило за последние несколько тысячелетий – совершенно ничтожный срок. Пещерный человек не сомневался, что весь мир состоит из гор и ущелий, забитых, возможно, нерастаявшими глыбами льда, и что он всегда был именно таким. Если бы кто-нибудь рассказал у костра в пещере, что бывают еще и моря, и леса, и равнины, его бы приняли за нелепого фантазера. А племена, жившие на каком-нибудь отдаленном острове, не сомневались, что мир состоит только из бесконечного океана и одного острова, на котором живут и всегда жили все люди Земли.

На самом деле мы не так далеко ушли от тех древних людей, как нам самонадеянно кажется. Не сомневаюсь, через пару столетий наши потомки будут смеяться над многими нашими взглядами, как мы сегодня смеемся над представлениями о плоской Земле и вращающемся вокруг нее Солнце.

Но как же, как же наука? Все наши астрономы, физики, нанотехнологи, все наши Эйнштейны? Разве не раскрыли они уже тайны Земли и космоса, пространства и времени? Не обольщайтесь. Эйнштейн потому-то и был гением, что понимал, насколько относительны, насколько все еще ничтожны наши знания, как мало мы понимаем вселенную, ее историю и свое место посредине всего происходящего. Даже согласовать две фундаментальные теории – квантовой физики и относительности – оказалось невозможно.

Еще одно сравнение, которое приходит в голову, – с очень близоруким человеком, рассматривающим крохотный фрагмент огромной картины и пытающимся понять, что же там такое нарисовано. Не поймет. Даже хуже – поймет неправильно. Разглядев песчинку, будет думать, что на картине – бескрайняя пустыня, а на ней на самом деле – гигантский мегаполис, а песчинка затесалась туда случайно.

И даже как работают деньги, созданные вроде бы нами самими, мы до конца понять не можем.

Предоставленные себе, деньги оказываются умнее нас, они ведут нас куда-то. Но хотелось бы знать, куда. Вдруг – в пропасть? Или – для начала – в какую-то новую Великую депрессию, всемирный экономический кризис?