украшала типичная для 20-х годов прошлого века повязка на лоб из бисера и перьев. Не хватало только плюшевого боа.

Бербель забренчала костями.

– И тебе того же, – ответила Мона и невольно улыбнулась. Она шагнула в туман из розовой сладкой ваты. Ее черный готический стиль полностью подавила аура принцессы Лилифи[15], и, вздохнув, она села на диван. Именно в этом Мона сейчас и нуждалась – идеальный мир из глазури и единорогов. Словно в подтверждение Бербель подвинула к ней тарелку с большим куском воображаемого торта.

– Спасибо, – пробормотала Мона и присоединилась к фантазийной игре немертвой дамы. Это у нее хорошо получалось, Мона с детства отличалась богатым воображением. Магическая способность, позволявшая мечтам приобретать почти осязаемую форму. На столе перед ними теперь слабо мерцал торт, украшенный розами и бантами, как плохая голограмма в старом фантастическом фильме. Жаль, что Мона не могла превратить эту сахарную бомбу в реальность, в этот момент она бы не отказалась от такого количества калорий.

– Ты вынуждаешь меня переосмыслить свой стиль, – проворчала она, чуть глубже зарываясь в подушки. Костлявая рука погладила ее по плечу, и Мона улыбнулась Бербель. Плюшевый рай… впрочем, это место не всегда выглядело так. На одной из каменных стен висели десятки фотографий, демонстрирующих и Бербель, и ее жилье в самых разных стилях. Среди прочего на них присутствовал рок-н-ролльный скелет в кожаной куртке, а один черно-белый снимок запечатлел Бербель в шикарном костюме в полосочку. Мона не знала никого настолько жизнерадостного и многогранного, как эта скелетиха. Та всегда проявляла понимание, и с ней было так легко откровенничать.

– Ты когда-нибудь была замужем? – негромко спросила Мона. Челюсть Бербель открылась, снова закрылась, качнулась из стороны в сторону, а потом она подняла вверх три пальца.

– Трижды?!

Она замотала черепом.

– Три чего?

Указав на Мону, скелетиха снова подняла три костяшки и хрустнула суставами.

– Мм?

На этот раз она трижды похлопала Мону по плечу.

– Три женщины?

На лице скелета появилась улыбка. Мона выпучила глаза.

– Как так получилось? – Теперь Мона выпрямилась. Как это часто бывало, скелетиха показала на единственное унылое украшение в ее жилище. В свое время оно служило информационной доской ее выставки. Это всегда означало: «Когда-то я была кем-то другим».

– Т-тебе пришлось?..

Бербель покачала головой туда-сюда, будто не желая говорить ни «да», ни «нет». Ее кисть легла на ребра, туда, где находилось бы сердце.

– Вы друг другу нравились?

Мона испытала невероятное облегчение, когда ее подруга однозначно кивнула головой. Заколдованный экспонат с безвкусным украшением на голове пришел из другого времени, из другого мира, в котором ему полагалось завоевывать и властвовать. По словам Бориса, Бербель воспринимала свою смерть от проклятия как освобождение, чтобы наконец стать той, кем на самом деле являлась. Со всеми цветами, которые любила, с жизнью, которой страстно желала. Она родилась не в то время, но умерла в то. Такая же фраза в схожей формулировке значилась на наклейке, висевшей на стене.

– Ты скучаешь по ним?

Бербель наклонила голову к плечу, и, несмотря на неподвижный череп, ее мимика казалась печальной. Она переплела пальцы и показала этот знак Моне.

– Вы держались друг за друга, да?

Медленный кивок.

При мысли о том, какая тяжелая жизнь выпала на долю Бербель, собственные проблемы показались Моне незначительными. Невзирая на свои ведьминские силы, она имела право быть той, кто она есть, и архидемон никак этого не изменит. Кроме того, шанс на долгую жизнь рядом с ним… она сможет своими глазами увидеть, как крепнет исковерканное проклятие Бербель. А потом… однажды будет сидеть в похожем разноцветном доме и обнимать свою проклятую подругу так, что при этом не будут хрустеть кости.

Черт, а это довольно заманчивая мысль. Обо всем этом Мона сможет позаботиться, если получит расширенные права демонической жены. Мало того что сейчас она действительно способна исправить документы Бербель, ей, вероятно, больше не придется бояться ада.

– Я никогда не хотела выходить замуж, разве что только из-за любви к своему партнеру, если желание велико, но… что есть, то есть. Мы справимся, он довольно разумен.

Костлявая рука потрепала Мону по плечу, и она с благодарностью прислонилась к скелетихе.

– Просто я не знаю, как вести себя в этой ситуации. Так много вопросов без ответов. Сможем ли мы когда-нибудь разорвать соглашение? Должна ли я… что-то для него делать? Судя по всему, лазеек в нашем договоре нет, иначе он бы уже давно ими воспользовался.

Лучевая, локтевая и плечевая кости прижались к Моне.

– Спасибо, что поддерживаешь меня, – сказала она и взяла себе еще воображаемого торта, в котором к тому моменту появилась радужная начинка. От этой жирной выпечки из воздуха и любви Мона, по крайней мере, не поправится. Она даже не собиралась торчать перед саркофагом и всю ночь вслушиваться в тишину музея. В конце концов, не происходило ровным счетом ничего, разве что Борис опять репетировал текст новой песни для их авантюрного мужского дуэта, который основали они с Беном. Потому что по коридорам бродило эхо отдаленного пения, то прекрасного, то пугающего, иногда искаженного, а иногда настолько металлистского, что Мона снимала наушники и выключала свою музыку. Ее удивляла серьезность, с которой парни подходили к своей абстрактной группе. Свен, хозяин «Кокса», действительно был настроен дать этим двоим шанс. На самом деле пока все шло и правда хорошо, хаотично, но хорошо.

Завтра ей, возможно, наденут кольцо на палец и накажут налоговой ставкой для домохозяек, однако мало что изменится. Чтобы остановить водоворот мыслей, Мона решила вздремнуть на диване Бербель. Скелетиха отработает за нее смену, все равно она лучше справится с любой мумией. Громкий стук каблуков по полу подземелья стих, а Мона продолжала смотреть на сверкающую люстру, пока у нее наконец не закрылись глаза.

Глава 21. Пока смерть не разлучит вас

Из неглубокого сна Мону выдернул пронзительный крик, в результате чего она скатилась с дивана и упала лицом на пушистый ковер подземного жилища Бербель.

– Ауч… – Мона с трудом выпрямилась и потерла нос. В одиннадцать часов сработал будильник, и рокер завопил что-то о… ну, честно говоря, она не понимала ни слова из того, что он пел. Из динамиков смартфона доносился рев.

Ей едва хватит времени, чтобы освежить макияж и подготовиться… да, а к чему, собственно? Как подготовиться к такому визиту? Несколько часов подряд они собирали документы, каждый из которых определенно имел отношение к свадьбе, и изучали информационные материалы, где слова вроде «муж» и «жена» всего