Официантка удивленно подняла идеальные дужки бровей и отошла к столику на противоположной стороне зала, где, склонившись, стала объяснять что-то сидевшей там компании.

— И пусть только скажут, что я не был чертовски вежлив, — гордо заметил Свед, прихлебывая напиток из пиалы.

— А вдруг здесь вежливость неуместна? — осторожно спросил я, удерживая Маню, чтобы та не удрала с кусками мяса на шпажках, так как она, забравшись куда-то в угол, могла посчитать, что проходящий мимо человек посягает на ее пищу, и тогда… тогда лучше…

Лучше сразу не допустить этого.

— Однако нас не хотят оставлять в покое, — кивком показал мне Свед на приближающуюся к нашему столику делегацию, состоящую из толстого высокого человека с монголоидными чертами лица и сопровождавшей его парочки подтянутых ребят в черных свободных брюках и рубашках. — Где же этот Нэко ходит? Он-то знает наверняка, как в таких ситуациях поступать!

Я достал из кармана тактические очки и украсил ими свою физиономию. Зал сразу просветлел, но световые пятна не слепили глаза, как это было бы в приборе ночного видения, но электроника очков словно сравнивала разницу в освещении, позволяя видеть самые темные углы бара.

Делегация, сопровождаемая непрямыми взглядами редких посетителей, наконец подошла к нам. Даже раскачивающиеся в рекламе текстиля девушки в аквариуме посреди зала косили глазами в нашу сторону.

И это мне очень не нравилось.

— Я подумал, — начал на межмировом толстый господин, опускаясь в свободное кресло за наш столик, — что вы скромничаете.

Двое парней в черном стали за спинкой его кресла, заложив ладони правых рук за широкие тканевые пояса, где вполне могли бы поместиться неприятные нам сейчас малогабаритные единицы стрелкового оружия, а попросту автоматические пистолеты.

Я, ощущая возникшее напряжение, толкнул Маню со стола и положил правую руку, убедившись, что рукав куртки расстегнут, на поверхность стола так, что кулак был заслонен от гостей пузатой пиалой. Блин, так и не попробовал этого хваленого напитка!

— Просто мы с товарищем действительно устали, — попытался объяснить ситуацию Свед.

— Это неважно, — пробурчал снисходительно толстяк. — Мне гораздо более интересна ваша зверюшка. Скажите, это какой-то гибрид? Специально выведенный, чтобы напоминать видом гиверу?

«Маня, Маня, — мысленно вздохнул я. — Сколько же нездорового любопытства ты еще вызовешь за время пребывания в моем обществе?»

Маня, занятая под столом поглощением мяса, естественно, не ответила на мою мысленную тираду.

Толстяк заговорщицки подмигнул нам со Сведом и распахнул полы свободной куртки. Из внутренних карманов на стол выскочили два гибких зверька, чем-то напоминавших пестро окрашенных горностаев, только покрупнее. Зверьки замерли, приподнявшись на задних лапках и покачивая плоскими головками с выпуклыми красными глазами. Недобрые у них были глаза. Злые какие-то. И даже не из-за алого агрессивного цвета.

— Вот, — гордо сообщил толстяк. — Новая разработка генных инженеров! Непревзойденные бойцовские качества, высокая выносливость, а реакция… Не хотите поставить своего иса на ринг против моих иса? Поставим по минимуму.

Я покачал головой.

— Боитесь? — хохотнул толстяк. — Не переживайте: в случае гибели вашего зверя я просто не возьму с вас поставленных денег.

— Нет, у нас нет такого желания, — сказал я, понимая, что в любом случае толстяк останется недоволен исходом этого дела.

— Да что вы, — толстяк начал хмуриться. — Сейчас выгоним девчонок с ринга, ставки объявим… Еще и заработаете, если против своего мохнатого мешка поставите! Нет?!

Похоже, что этот грузный человек не привык, чтобы ему отказывали. Парни за его спиной начали медленно доставать правые руки из-за поясов.

— Ну, тогда я спущу своих бойцов прямо сейчас на вашу волосатую жабу! — прошипел толстяк, темнея лицом. — И вам не удастся ей помочь, когда они станут выедать у нее мозги заживо!

Он сказал какое-то шипящее слово, и горностаи-переростки издали что-то среднее между писком и мяуканьем, еще больше поднимаясь на своих когтистых лапках и раздувая ярко-оранжевые горловые мешки, словно были сродни жабам.

Я пошарил ногой под столом и не обнаружил под ним Мани. Не успел я подумать, куда противная гивера делась, как из-под стола, между столешницей и пузом злого любителя животных, прямо между его ног, мелькнуло что-то темное, мазнуло судорожным всплеском по столу и исчезло. Грудь и лицо толстяка окрасились красным, но это была не его кровь: на столе вместо двух горностаев остался только один, да и то не целый — верхняя половина его тельца была словно лезвием отхвачена, брызгала красными струйками.

Толстяк секунду пучил глаза между красными потеками на лице, а затем разинул пасть и издал такой рев, что я непроизвольно сжал правый кулак, нагибая одновременно кисть книзу и наблюдая, как парни в черном выбрасывают руки из-за пояса.

Искривление воздуха ударило в толстяка, и тот, нелепо раскинув болтающиеся руки, отлетел метров на пять вместе с креслом, сбивая по пути столики, и вломился в «аквариум». Девицы внутри «аквариума» шарахнулись к противоположной прозрачной стенке, беззвучно визжа.

«Ага, — обрадованно подумал я, вскакивая из-за стола, — значит, отдачи у этого излучателя силового поля нет, как это ни странно при таком эффектном действии!»

С пола пытался подняться парень в черном, откинутый улетевшим с толстяком креслом. Так, а где второй?

Удар в мой левый бок, вместе с сухим треском выстрела, дал мне исчерпывающий ответ. Короткой очередью отозвался пистолет-пулемет Сведа, и я понял, что второго уже нечего опасаться.

— Леха, ты нормально?! — выкрикнул Свед, нырнув за опрокинутый столик и огрызаясь очередями в ответ на огонь, открытый охранниками от двери игрового зала.

Я понял, что сижу на присядках, нелепо приоткрыв рот и держась за бок.

— Нормально! — Я убрал руку от бока и потянул из-за пазухи пистолет, прихваченный мной у старого грека. Нащупал предохранитель, но так и не открыл огонь, так как упал на пол, уходя от рассекающих воздух очередей.

Казалось, в баре все взбесились. Пули дырявили металлические столы, словно они были сделаны из тонкой фольги, решетили стены, выбивая облака пыли и крошева. Один из посетителей бара с криками кинулся к выходу, но крутнулся и рухнул через несколько шагов, подкошенный то ли случайно, то ли специально выпущенной пулей. Остальные люди в баре завязали перестрелку с охранниками и между собой, кто-то полз к выходу, кто-то уже успел выскочить наружу. Какой-то мужик орал хриплым сорванным голосом, вплетая свой вопль в треск и грохот выстрелов. Целая часть потолка рухнула вниз, добавляя еще больше пыли, из дыры посыпался фонтан искр: видать, перебили какой-то энергокабель.

Я, слабо соображая, но стараясь не поднимать голову, отполз за декоративную колонну, которыми был украшен по периметру зал, даже не пытаясь отвечать выстрелами на огонь разошедшихся охранников, к которым, похоже, кто-то присоединился: от дверей игрового зала слышна была стрельба минимум из пяти стволов, причем выстрелы валили густо. Хриплый мужской голос не переставал заливаться криком, перегружая и так напряженную нервную систему, и я невольно подумал, что же такое могло произойти с человеком, чтобы он так кричал.