Лавеллер забыл про свою сонливость, он глядел на Хаддена с искренним изумлением. Неожиданная вспышка человека, которого он привык видеть всегда сдержанным и ироничным, удивила его. Сейчас он вслушивался в каждое слово Арвела, силясь понять, что так возбудило королевского инженера.

– Самый лучший, самый вышколенный боевой расчет делает в лучшем случае один выстрел в три минуты, – продолжал Арвел, – и это, если речь идет о полевой пушке в три сантима. Пробанить ствол как следует – зачастую толком нет времени. Да, пороха наши теперь уже не ложатся комками, и дело пошло легче, но… Казнозарядное орудие с откидным замком позволит банить ствол двумя движениями – р-раз, два. Все дерьмо вылетит наружу, а не скопится в запальной каморе. Вечной проблемой был прорыв пороховых газов, и решить ее никто не мог… Пока не появились новые стали и не научились как следует обрабатывать черную бронзу. Конус в конус, двойной рычажный замок, и, главное, капсюль с новым взрывчатым веществом. Хотя – какое оно новое, его знают давно, вот только додуматься до простой конструкции было некому.

– Замки, э-ээ, на силовых эксцентриках? – переспросил Хонт.

– Эксцентрики подпирают рычаг, делая разрыв невозможным, – мотнул головой Хадден. – Но главное не это, а сочетание бронзы и стали… Вы увидите это все в ближайшие дни.

– Следовательно, тепловое расширение!.. – блеснул глазами лавеллер. – Будь проклято мое нутро! Значит, вам все же удалось решить эту задачу. Что ж, господин мой Арвел, в оправдание могу сказать одно: я давным-давно пришел к выводу, что вопрос тут лежит не столько в металлургии, сколько в инженерии, точнее даже – в механике.

– Именно, – вздохнул Арвел, – ведь сорта стали с достаточной твердостью появились не так давно. Но достичь необходимой точности обработки мы смогли буквально вчера. И то – «мы», ха! Некоторые из нас, наделенные дарами богов и имеющие большие знания.

Хонт-А-Ллор тяжело кивнул головой. Шевеля бровями, он протер свои окуляры и поднялся:

– Боюсь, что его милость прав: мне пора в постель. Благодарю вас за беседу, господа.

Трир, громыхнув железным суставом левой ноги, попытался вскочить, но Арвел остановил его взмахом руки:

– Наш ученый друг найдет дорогу без тебя.

В ответ пушкарь вежливо кивнул и спокойно, не выказывая усталости, ушел. Дали проводила его восхищенной улыбкой:

– Он на самом деле ужасно измучен. И не мы в том виноваты, господин Хонт считал своим долгом ждать тебя, когда бы ты ни прибыл.

– Я так и думал, – хмыкнул Хадден. – Он аристократ до кончиков пальцев, и сделать тут ничего нельзя. Сперва я даже подумал, что Улла прислал его ко мне с какой-то, хм, целью, а потом – да, а потом я заругал себя самого. Хонт – ученый в самом лучшем смысле этого слова. Насколько я понимаю, в Пеллии он оказался из-за религиозных противоречий, на родине ему грозила плаха… Относитесь к нему с уважением – он прекрасно образован, родовит и очень при этом скромен, не то, что наши свиноводы с усами до пояса.

– Судя по его рукам, к мечу этот ученый приучен с детства, – пробормотал Трир, глядя в свою кружку.

– Так и не говори с ним о мече. Это не твое дело, в конце концов. В полку – дурдом, полнейший беспорядок, офицеры, как я понимаю, поддерживают видимость дисциплины только в моем присутствии, поскольку знают, что я могу без разговоров привязать к пушке любого из них. После обеда я ходил по расположению и поражался: солдаты ведут себя, как на позициях, а вот офицеры пьяны вдрызг, либо вообще никого не найдешь, все болтаются со шлюхами.

– Насколько я видел, полк расквартировался, как положено, и начаты уже работы по ротным баракам, – побледнев, Трир привстал на скамье.

– Это чепуха! – вздохнул Арвел. – Пьяному солдату я прощу, я могу сам двинуть ему латной перчаткой в ухо, и протрезвеет он, дурак, надолго. А вот за офицеров отвечаешь ты. Шлюхи в расположении – я что, против? Вино… Все, что угодно, кроме дуэлей. Но если тот, ради кого этот полк собран, ходит туда-сюда и не может найти ни одного ротного – ну, знаешь ли… А ты, кстати: давно ты себе сустав смазывал? А ну, показывай!

Трир тяжко вздохнул, содрал с себя высокий кавалерийский сапог и, расшнуровав штанину, положил ногу на скамью. Дали поднесла поближе двойную масляную лампу с зеркальным колпаком. Кряхтя, Хадден нагнулся над замысловатой конструкцией с двойным храповиком в голеностопе и пружинными пальцами стопы.

– Это все нужно менять, – вдруг произнес он. – Эта гадость никуда не годится.

– Да почему же менять?! – поразился Трир, выпрямляясь на скамье. – Только я привык, только кровь течь перестала… Да кто еще такой протез сделает? Да я на лошади – да как мальчишка, не хуже себя чувствую, не болит ничего, в стремя давить научился…

– Снимешь ногу, – не слушая его, пробормотал Арвел, – вели денщику тщательно прочистить все медной пушкарской щеткой, а потом сам смажешь все блоки… Только сталь и бронза образуют самосмазывающуюся пару… ненадолго, конечно, но до следующей моей работы тебе хватит.

– Что-о?! – Трир поспешно убрал свою железную ногу со скамьи и сел, одергивая на себе штаны. – Ну, ваша милость, я такого не хочу. Ногу потерять за Трон – дело обычное. Бывает, но чтоб вы так надо мной изгалялись?

– Ты в седле без ноги сидишь, – спокойно перебила его Дали, – и по земле ходишь получше других. Не будь Арвела – ходил бы ты сейчас не полковником, а калекой на деревяшке. Да, собственно – вообще тебя не было бы.

Трир тяжело поднялся, вздохнул, повертел шеей в пропотевшем воротнике рубахи:

– Я пойду, если позволите. Дел по горло, выспаться надо.

– Иди, – Хадден вяло поднял руку, – все мы устали.

Когда за старым воякой закрылась дверь, Арвел наконец взял в руки пакет, что передал ему старшина каменщиков. Пакет был довольно толстым, бумаги в него напихали изрядно, да и бумага та была не простой, а – гербовой, с тиснением.

– Зажги мне еще одну лампу, – попросил он Дали.

Девушка щелкнула кресалом и поставила масляный светильник рядом с Хадденом.

– Это от Уллы? – спросила она.

– Ты сама знаешь ответ, – кивнул инженер, аккуратно разрезая ножом плотную желтую бумагу.

В пакете оказалось письмо – длинный лист, сложенный вчетверо, и небольшой прошитый конверт с печатью королевского финансового ведомства. Конверт Арвел отложил в сторону, так как понял, что там векселя на имя кого-то из здешних воротил, а письмо сразу же раскрыл, нетерпеливо щурясь на мелкие убористые строчки.

«Дорогой мой старый друг! Отправляя тебя в Кафф, я отдавал себе отчет, насколько немыслимой выглядит его оборона, но при этом я ни секунды не сомневался в том, что ты возьмешься за дело без всяких вопросов. Такова твоя натура – и именно поэтому я столь часто пользуюсь твоими услугами.

Явный недостаток сведений, переданных тебе с господином Хонтом из Ла-Велле, объясняется, как ты уже, очевидно, понял, вовсе не моим к нему недоверием, а рядом опасностей, которые могли встретиться ему в пути. Скажу тебе честно: ситуация сейчас такова, что доверять я могу лишь узкому кругу лиц… Вокруг Трона зашевелились интриганы, думающие не о войне, а исключительно о собственном благе, которое они, увы, на войне ищут. Да и в провинциях кое-где пошел шепот о том, что Претенденты вроде бы не скупятся на обещания старым семьям, имеющим, как можно догадаться, основания для недовольства. Основания эти нелепы, ну так столь же нелепо и время, в котором нам с тобой выпало жить.