Обобщение, сделанное в донесении командарма 7 отдельной армии, о том, что органы следствия не принимают мер к розыску и аресту резидентов иностранных разведок, — неточно. Так, из 30 агентов и резидентов, прошедших по показаниям подсудимых за 1942–1943 гг., — 5 разыскано и осуждено к ВМН.

Таким образом, проверка работы Особого отдела 7 отдельной армии показала, что в работе Особого отдела армии и особых отделов соединений имели место крупные и серьезные недостатки, а также извращения».

Конкретными виновниками в докладной записке были названы 5 особистов: один заместитель начальника Особого отдела армии, он же начальник следственной части; два старших следователя Особого отдела армии; один следователь Особого отдела укрепрайона и один оперуполномоченный укрепрайона.

Первых двух A.C. Щербаков предложил Сталину уволить из органов и осудить решением Особого Совещания к 5 годам лагерей. Остальных — уволить из органов и направить в действующую армию. И еще начальник Главного Политического управления РККА посетовал вождю: «Среди работников Особых отделов (ныне СМЕРШ) много неопытных, малограмотных людей. Этот недостаток следует поправить переводом нескольких тысяч политработников в органы контрразведки».

Впоследствии так и сделают, но политработники, оказавшись в «шкуре» смершевцев, работать станут не намного лучше.

В августе 1954 года в разговоре со следователем Елисеевым B.C. Абакумов будто бы сказал: «Очень жестокая организация СМЕРШ, которой я руководил во время войны. Там господствовал чудовищный принцип: лучше расстрелять троих невинных, нежели оставить в живых одного шпиона. Скажу откровенно, меня за это надо не расстрелять, а четвертовать, но это сегодня. В войну это выглядело абсолютной нормой. Не берусь судить, можно ли было этого избежать. Думаю, нет. В 1941–1942 годах предательство в нашей армии процветало, пока отступали, творилось черт знает что. Рядовые убивали командира, комиссара и целыми подразделениями сдавались в плен немцам. Немцы тоже не дремали, перевербовывали наших военных и засылали к нам обратно, но уже с заданием. В основном предавали не из политических соображений, как часто думают, а из страха перед немцами. И чтобы остановить этот процесс, нужно было, чтобы от нас исходил тоже страх, причем по силе не меньший, чем от немцев».

И он исходил, да еще как!

В феврале 1943 года Абакумову было присвоено специальное звание — «комиссар госбезопасности 2-го ранга», а 31 марта Сталин вызвал его на прием. В 22 часа 30 минут Виктор Семенович вошел в Кремлевский кабинет вождя вместе с Молотовым, Берия, Маленковым, Боковым, Ильичевым, Платоновым, Щербаковым и Меркуловым.

Абакумов вместе с Меркуловым пробыли у вождя всего полчаса. Речь шла о реформе работы контрразведки… Между тем в отсутствие главного особиста Меркулов провел срочное совещание начальников Особых отделов ряда фронтов и армий, где каждый из присутствующих получил по 20 минут на выступление. Сталин потребовал от органов военной контрразведки более лучшей работы в борьбе со шпионами и диверсантами. К 1 апреля 1943 года Меркулов готовит проект постановления об образовании наркомата госбезопасности и схему структуры с объяснительной запиской. Эти документы за подписью Берия 2 апреля передают Сталину.

По замыслу Лаврентия Павловича, все оперативно-чекистские управления и отделы выделялись из НКВД СССР и на их базе образовывался наркомат госбезопасности. Управление же Особых отделов должно было войти в состав нового ведомства как одно из управлений контрразведки НКГБ (СМЕРИНШ — смерть иностранным шпионам). Однако этот проект не понравился Сталину. Тогда к 4 апреля Меркулов подготовил следующий вариант, где, ничего не меняя, дополнительно предлагал в управлении СМЕРИНШ усилить технические отделы и создать новые подразделения с функциями по работе в тылу. Но вождь не принял и этот проект. Он приказал вернуться к реформе по той же схеме, которая была проведена в жизнь накануне войны, и снова объединить усилия руководства обороной государства с обеспечением безопасности в армии и на флоте. Фактически он потребовал подчинения военной контрразведки напрямую Наркому обороны, чего не хотел прежде всего Берия. 13 апреля в 22.05 Сталин снова проводит совещание с руководством НКВД, а 15 апреля в 23.35 Нарком обороны и Верховный главнокомандующий приглашает на совещание Абакумова уже как будущего своего заместителя.

Когда встал вопрос о названии военной контрразведки (второе проектное название СМЕРНЕШ — смерть немецким шпионам) Сталин сказал присутствующим:

— А почему, собственно говоря, речь должна идти только о немецких шпионах против нашей армии? Давайте назовем «Смерть шпионам», а сокращенно СМЕРШ.

На том и порешили. 18 и 19 апреля Сталин снова принял Абакумова, Меркулова и Берия, чтобы окончательно решить вопрос реформирования военной контрразведки. А 21 апреля 1943 года вышло Постановление Государственного комитета обороны № 3222 сс/ов с утверждением положения ГУКР СМЕРШ НКО СССР (19 апреля 1943 г. Постановлением СНК СССР № 415–138 сс Управление Особых отделов НКВД было преобразовано в Главное управление контрразведки (ГУКР) СМЕРШ НКО СССР).

В этом документе были определены конкретные задачи органов СМЕРШ:

«а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной Армии;

б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной Армии;

в) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий, включающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;

г) борьба с предательством и изменой родине в частях и учреждениях Красной Армии (переход на сторону противника, укрывательство шпионов и вообще содействие работе последних);

д) борьба с дезертирством и членовредительством на фронтах;

е) проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника;

ж) выполнение специальных заданий Народного Комиссара Обороны».

«Даже после реорганизации советская военная контрразведка оставалась «государством в государстве», — считает автор статьи «Это страшное слово СМЕРШ» О. Герчиков. — Старший оперуполномоченный полка подчинялся не командиру полка, а начальнику СМЕРШ дивизии. Начальник главного управления контрразведки Абакумов, будучи заместителем наркома обороны, подчинялся только Верховному. В стрелковом полку было 3 контрразведчика. В дивизии по штату полагалось иметь 21 человека, включая начальника и заместителя, шифровальщика, следователей и коменданта, плюс взвод охраны. В армии было примерно 400 сотрудников СМЕРШ. Еще была агентура — по человеку на отделение (т. е. 30 «стукачей» на батальон)…

Вопреки противошпионскому названию основным объектом работы СМЕРШа был не столько внешний враг, сколько внутренний. Если верить ветеранам контрразведки, советский солдат, особенно в начале войны, только о том и думал, как бы сдаться в плен, дезертировать или что-нибудь себе отстрелить.