– И чо, вы под СБУ теперь?

– Сегодня – да…

Двое фашистов поняли друг друга без слов.

– А к вам можно? На довольствие принимаете?

– Почему нет. Конечно, не я решаю, но… принимаем.

– А вы сейчас куда?

– В Краматорск как раз. Пойдешь с нами?

– А чего нет? Только у меня с топливом реально хреново…

– Не колотись, заправим, у нас наливник есть…

Полутора десятками нацистов стало больше.

В районе Изюма с кем-то пострелялись, но без фанатизма – скорее просто не опознали друг друга. Близ Славянска ждали два бронированных джипа с пулеметами, в них были спецназовцы, судя по экипировке – «Альфа». Скорее всего, это и был знаменитый Шайтанбат – батальон из бывших и действующих сотрудников СБУ, сильно замаранных на Майдане и теперь «искупающих вину кровью». Все знали, что Шайтанбат действует по прямым приказам президента Украины, переданным через генерала СБУ Шайтанова[26]. Занимался же Шайтанбат самым разным – силовым прикрытием курируемых с Банковой контрабандных операций, ликвидацией неугодных режиму и тому подобными вещами. В частности, именно бойцы Шайтанбата в свое время «затримали» Геннадия Корбана. Шайтанов же был связан с ЦРУ, в его «пидроздиле» были иностранные кураторы, а многие его сотрудники прошли курс обучения в первом учебном центре спецназа ВВС США на базе Херлбертфилд во Флориде.

Дальше двинулись уже с ними…

В Краматорске, ненадолго занятом людьми Стрелкова, но потом быстро потерянном, были два центра военной активности – это аэродром, где находился штаб АТО, и НКМЗ – Ново-Краматорский машиностроительный завод, один из крупнейших заводов тяжелого машиностроения в мире, где, в частности, были произведены два самых мощных пресса в мире (оба для России). На пустующих площадях НКМЗ располагались некоторые подразделения ВСУ, СБУ, МВД и УГО. Здесь же был концентрационный лагерь для сторонников ДНР – фактически это был лагерь смерти, где ломали и пытали людей. Тела запытанных и расстрелянных бросали в печи, что было удобно – и везти никуда не надо, и следов никаких.

Исходная точка для выдвижения находилась на перекрестке дорог в районе Селезневки, это рядом с озером, за которых Славянская ТЭЦ. Там стояли и машины, и техника, видимо, были люди с ТЭЦ, в общем, народа немало было, человек двести. Часть на броне, часть на бусиках и джипах, часть – на своих машинах. Снайперы на фишках отстреливали зомби, идущих со стороны Славянска.

Рэкс нашел полковника Степко, тот находился в окружении машин, из которых сделали безопасную зону, поставив их в каре. Это на случай, если не справятся снайперы.

Тот с кем-то разговаривал, но Рэкса заметил и кивнул – сейчас подойду.

Рэкс отвернулся и начал осматривать в монокуляр здание ТЭЦ, которое он давно не видел…

Полковник подошел через десять минут, кивнул на Рэмбо:

– Это кто?

– Наш пацан, просит принять. Пятнадцать хлопцев с ним, с оружием, на технике.

– Под твою ответственность. Короче говоря, боевая задача – выйти на Краматорск, взять под контроль НКМЗ и зачистить. Вопросы.

– Да никаких… а что мы там забыли?

– Такие вопросы на гражданке задавать будешь, а сейчас – рот закрыл и исполнять молча. Понял?

– Понял.

Про себя и Рэкс, и Рэмбо подумали, что полкан напрасно пальцы расширяет. Ведь если так подумать, что сейчас стоит корочка СБУ? Да ни хрена.

– Через двадцать минут начинаем движение.

– Есть.

Резкие хлопки выстрелов звучали все чаще…

– Галл!

Какофония эфира… дисциплины связи нет ни хрена.

– Галл, ты слышишь меня?!

– Галл, плюс.

– Галл, здесь Рэкс. Мы не пройдем, ж… короче. Мясо прет и прет. Надо фишки выставлять и ничтожить снайперами, как понял.

– Плюс-плюс. Мы тоже остановились.

– Где?

– Левобережная, в районе перекрестка. Там реально не пройти.

– Какого перекрестка?!

– Какого, перекрестка, тебя не понял, повтори!

Ответом была только какофония в эфире…

Рэкс достал наушник.

– Галл встал где-то на левом берегу. Там тоже задница…

Рэмбо выругался, примкнул магазин к своей «Зброяр-08». Винтовка была третьего поколения, внешне напоминающая полуавтоматику – но с ручным затвором. Нормальная такая тактическая винтовка, с емким магазином, позволяющая вести не только точный, но и довольно массированный огонь.

– Я наверх.

– Давай.

«КрАЗ» был хорош тем, что на бронебудке наверху были большие люки, и там можно было вылезти на крышу и вести огонь с нее. А высота машины – почти четыре метра – гарантировала, что никто не доберется.

Наверху были двое, один вел огонь одиночными с АКМ, другой – с «Ховы» с глушителем, что была очень популярна, так как качеством не уступала «Рему-700» при цене сильно ниже.

– Пацаны, отдохните.

– Хайль.

Усевшись поудобнее, Рэмбо выставил сошки на максимальную длину, чтобы вести огонь сидя, и дослал патрон в патронник. Прицел вывернул на минимальную кратность – больше полутора тут и смысла не было. Целей было много…

В прицел он увидел оборванного, всего в крови мужика в какой-то спецовке – у того была сломана нога, но он ковылял и ковылял к машине.

– Вата, твою мать…

Понятие «вата» было очень удобным, так как позволяло не видеть в уничтожаемом противнике человека. Вообще. Вата, ватники, ватаны, колорады, сепары – все эти слова на удивление легко вошли в общеупотребимый лексикон на Украине. Это позволяло не видеть отдельных людей, а видеть только безликую серую биомассу, прущую с Востока на Украину, которую только и можно, что жечь, убивать, уничтожать, «нищить»…

Винтовка отдала в плечо, Рэмбо передернул затвор – в этой винтовке он тоже был удобным, можно было не менять прикладки. Так… вон еще один прет. Старуха жирная…

Вата…

Тварь охотилась уже два дня, но безуспешно – она так и не смогла найти себе пищи. Но и осталась в живых, что было немаловажно, потому что то, что вызвало к жизни эту тварь, заботилось о поддержании жизни в организме настолько, что, если организм все же умирал, оно возрождало его к жизни, как могло. Оно же запускало немыслимые для человека процессы перестройки организма на молекулярном уровне, с целью приспособить его к новой жизни, к охоте на биомассу…

Наилучшим образом.

Тварь, которая выглядела сейчас как охотник из «Чужих», в прошлой жизни была обычным работягой, который был задержан по подозрению в причастности к ДНР. В списках на обмен его не было, и его припахали на хозяйственных работах. Во время таких вот хозяйственных работ в заброшенном здании профилактория его и укусила какая-то странная вялая крыса. Крысу он убил, а потом умер и сам.