волосы, как хотел все это время, и поглощаю ее рот, как будто изголодался по ней. Что так и есть, в переносном смысле. Я пытаюсь наверстать те месяцы, когда мы не виделись, потому что предыдущий поцелуй едва удовлетворил ту нескончаемую потребность, которую я испытываю к ней.

Ее губы отрываются от моих, и я автоматически наклоняюсь вперед, чтобы последовать за ней.

— Райан?

— А?

— Раздевайся.

— Да, мэм. — Я улыбаюсь ей. — Но сначала ты.

Она хихикает.

— Если ты настаиваешь.

— Можешь поспорить на свою прекрасную задницу, что я так и сделаю. — Я приступаю к работе, снимая с нее толстовку и майку, а затем лифчик. Потом мои руки оказываются на ее груди. — Ух ты.

Харпер тихо смеется.

— Я знаю, они уже немного выросли.

— Я заметил.

Я хочу сжать их, но Харпер отстраняется еще дальше, морщась.

— Извини. Они также стали чувствительными, так что, боюсь, ты должен быть с ними помягче.

— О. — Я надуваю губы на полсекунды, прежде чем взять себя в руки. — Скажи мне, что чувствуется хорошо, а что нет. А теперь давай избавимся от другой одежды.

Вместе мы быстро справляемся с ее леггинсами и носками, оставляя ее только в трусиках. Я сажаю ее на край кровати и спускаю трусики с ее ног. Затем пробираюсь обратно вверх по ее ногам, массируя, посасывая ее кожу, прокладывая себе путь прямо туда, где я так сильно хочу быть.

— Райан, ты все еще… о, да. — Она стонет и откидывается на матрас.

Я нашел ее чувствительное место и планирую хорошо заботиться о ней. Харпер тоже не сдерживается, трется о мой рот, пока я сосу ее клитор и двигаю двумя пальцами внутри нее. То, как она прижимает меня к себе, как будто она не хочет, чтобы я уходил, — это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

Ее внутренние мышцы сжимаются вокруг моих пальцев и языка, и я стону. Она уже близко. Так близко.

Когда она кончает, громко стонет и впивается ногтями в мои плечи, все ее тело вибрирует. Она падает на кровать словно желе, ее руки и ноги безвольно лежат рядом.

Я снимаю с себя одежду, но оставляю боксеры. Склонившись над кроватью, замечаю, что глаза Харпер закрыты.

— Детка, ты можешь пошевелиться?

Она протягивает руку, вслепую шаря по воздуху, пока не находит мое лицо и нежно проводит пальцами по моей щеке. Я поворачиваюсь навстречу ее прикосновению и целую ее ладонь, задерживаясь на мгновение, чтобы насладиться контактом.

Ее глаза открываются, и она моргает, глядя на меня, ее зрачки остекленели.

— Ты сломал меня.

Я смеюсь и наклоняюсь, чтобы уткнуться носом в ее шею.

— Я бы никогда не сломал такую драгоценную вещь, как ты.

Она вздыхает.

— Ты можешь обнять меня за шею и держаться?

Она делает, как я прошу, и я двигаю ее за собой, пока мы не достигаем роскошных подушек в изголовье кровати.

— Я думаю, это правда, что говорят о беременных женщинах и оргазмах. — Ее взгляд находит мой, я удовлетворен выражением на ее лице.

Это заставляет меня хотеть дать пять самому себе.

— Ах да, о чем же речь?

— Беременность может изменить сексуальное влечение, но также и то, насколько интенсивны оргазмы. Это был, безусловно, самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывала. Я все еще чувствую, что парю.

— Тогда нам определенно придется воспользоваться этим преимуществом.

Я приподнимаюсь и прокладываю пальцем неторопливую дорожку вниз по ее телу. Обращаюсь с ее грудью с особой осторожностью, нежно массируя их, воздерживаясь от сосания или перекатывания сосков, а вместо этого щедро облизываю и целую их.

Если судить по учащающемуся дыханию Харпер и хныкающим звукам, то это идеальное приспособление к ее меняющемуся телу.

После еще одной ласки я оставляю ее идеальную грудь и двигаюсь вниз по ее торсу к животу. Я резко сглатываю комок в горле. Это еще больше ограничивает поток воздуха, и я с трудом могу дышать. Его все еще не совсем видно, но я наконец-то могу разглядеть маленький бугорок. Я помню из нашего утреннего визита к врачу, где именно находится ребенок.

Держа руку над нужным местом, я глажу его большим пальцем и закрываю глаза.

Харпер кладет свою руку на мою, и я почти сгибаюсь под тяжестью этого момента.

Я уже так сильно люблю этого ребенка, что иногда мое сердце болит, как будто оно недостаточно велико, чтобы справиться с этими эмоциями. Когда я смотрю на Харпер, ее взгляд уже устремлен на меня, блестя от непролитых слез. Чувствует ли она то же самое по отношению к ребенку? Расширяется ли ее сердце, как мое, чтобы в нем могли поместиться еще два человека?

Потому что я в деле.

Все. Вместе.

С ними обоими.

24

Святые угодники. Я забыла, как это напряженно — быть с Райаном. Я все еще пыталась оправиться от этого невероятного оргазма, когда он положил руку мне на живот, на его лице была смесь чистого изумления и нежности.

Я не смогла бы выбрать лучшего отца для своего ребенка, даже если бы попыталась. Не хватит слов, чтобы описать, что я при этом чувствую. Что он заставляет меня чувствовать. Впервые до меня по-настоящему доходит, что я не одинока в этом. То, что раньше было словами в текстовых сообщениях или по телефону, теперь я вижу своими глазами. Я верю, что он хочет быть рядом, ради меня и ребенка.

Волна благодарности и влечения восполняет мою потребность в нем, мои чувства к нему доводят меня почти до отчаяния, когда я неуклюже встаю, пытаясь стряхнуть с ног остатки слабости.

Толкнув его на спину, я быстро справляюсь с его нижним бельем. Его великолепный член ложится ему в живот, и я обхватываю одной рукой его горячую длину. Желая вернуть все, что он мне дал, а потом и еще кое-что. Но это может подождать. Его голодные глаза практически кричат мне, что он не может ждать ни секунды, чтобы быть внутри меня.

Поскольку я чувствую то же самое, я сажусь на него верхом и наклоняюсь для поцелуя, встречая его нетерпеливый рот, который уже ждет меня. Мы поглощаем друг друга с такой настойчивостью, что у меня перехватывает дыхание. Этот человек берет то, что ему нужно, и в то же время дает мне то, что нужно мне.

Давление его руки на моем затылке ощущается потрясающе, она вдавливается в мою кожу, как будто он не может насытиться мной. Я чувствую себя желанной.

И… обожаемой. Как мужчина лелеет женщину, которую любит.

Я отбрасываю эти мысли в сторону, зная, что сейчас неподходящее время, особенно когда его твердая длина трется о мой клитор и сводит меня