Рут похолодела от ужаса. Этот старик откуда-то вызнал ее секрет. Он в курсе, что в ней зреет плод Нельсона, и намерен воспользоваться этим.

Продолжая улыбаться, сэр Родерик приблизился к ней, и Рут заметила тусклое поблескивание ножа.

— Мне нужен твой ребенок, — произнес он.

Нельсон непонимающе смотрел на Катбада:

— Вы о чем?

— Макс Грей… мне кажется, он имеет какое-то отношение к исчезновению Рут.

Перед тем как Катбад появился в кабинете Нельсона, он получил информацию о Максе Грее. Переговорил со своим приятелем, живущим в Ирландии.

— Он давным-давно знает Макса Грея — с тех пор когда тот тоже жил в Ирландии. Описал его в деталях. Только тогда он называл себя другим именем. И Пендрагон…

— Кто? — Нельсон поморщился, как от боли.

— Пендрагон — это мой приятель. Он сказал, что Макс Грей — поистине мятущаяся душа. Его разрывают внутренние страсти.

В тот момент Нельсон хоть и отдал должное возможностям организации друидов, но отнес все сказанное на счет чудачеств нового века.

— Почему вы считаете, что он имеет к этому отношение?

— Когда я сегодня не сумел найти Рут, то позвонил ему. Он не ответил. Я связался с его студентами. Его не видели весь день.

— Где он живет?

— Судя по всему, на лодке. Пришвартована у Ридхема.

— Поехали! — Старший инспектор потянулся за телефоном. — Нанесем ему визит.

Рут закричала так громко, что Родерик остановился.

— Чего вы боитесь? — Он недоуменно посмотрел на нее.

— Разве мне нечего бояться? — воскликнула она. — Меня заперли на лодке с сумасшедшим. Сумасшедшим с ножом.

Родерик обиженно скривился:

— Я не сумасшедший. В Кембридже был первым на курсе по античности.

Насколько Рут могла судить по выпускникам двух главных университетов страны, одно не исключало другого. Но она сознавала, что ее главная надежда — побуждать Родерика говорить с ней. Рут постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно и убедительно, словно она мило беседовала с коллегой-ученым.

— Я изучала археологию в университетском колледже Лондона. Там хорошее классическое отделение.

— Университетский колледж Лондона? — удивился Родерик. — Вполне пристойное учебное заведение. Вы, должно быть, умная девочка.

Рут попыталась изобразить улыбку и с притворным восхищением спросила:

— Вы специалист по античности?

— Я латинист. — Его глаза блеснули. Что это? Признак катаракты или безумия? Но он хотя бы сел на маленький стул напротив Рут и опустил нож. — Понял это в раннем возрасте. Родился не в то время. Я принадлежу веку самодисциплины и опоры на собственные силы, жертвенности и целомудренных кровавых возлияний. Веку древних богов.

Древних богов. Рут вспомнила похороненные останки девочки — тело под дверью, голова в колодце — черного петуха. И к ней вернулось уже испытанное ощущение, что дом на Вулмаркет-стрит принадлежит более древним и темным временам.

— Конечно, теперь я уже не так много делаю, — продолжил сэр Родерик. — Тем не менее являюсь членом Исторического общества и попечителем музея.

Музея! В голове Рут зазвучал набатный колокол, и она сразу вспомнила куклу зародыша, двухголового теленка и черную ткань, которую ей набросили на голову. И в тот же миг узнала запах — лимона и сандалового дерева. Этот запах едва ощутимо исходил от сэра Родерика Спенса.

— Мой отец был великим латинистом, — произнес тот. — Кристофер Спенс. Ты о нем слышала?

Интуиция подсказала Рут, что лучше ответить утвердительно.

— Он был грандиозным человеком. Великим педагогом. Написал много книг о Древнем Риме. Но не получил того признания, которого заслуживал. Умер сломленным. Так и не оправился от смерти моей сестры.

— Ваша сестра умерла? — Рут вспомнила: Нельсон что-то говорил об Аннабел Спенс. Неужели сестра Родерика и есть тот ребенок, которого зарыли под дверью?

— От скарлатины. И с тех пор все пошло не так, как прежде. Мать не выходила из своей комнаты и целые дни плакала. Отец пропадал в школе и не хотел возвращаться домой. Понимаешь, он сознавал, что дом проклят. Вот почему я был вынужден убить другого ребенка. Чтобы снять проклятие.

Рут внезапно похолодела:

— Какого ребенка?

— Моего, — небрежно ответил Родерик. — Я переспал с одной из служанок — невежественной ирландкой, но вполне миловидной. — Он помрачнел.

— И у нее родился ребенок?

— Да, произошло именно это. — Родерик покосился на свою пленницу. — Я был тогда еще мальчишкой. Ей понравилась моя пылкость. Она говорила, что любит меня. Бедняга! И у нее родился ребенок. Девочка. Она назвала это существо Бернадеттой.

«Существо!» Рут почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Девочка, которую закололи ножом, обезглавили и зарыли под дверью, была ребенком сэра Родерика. Но для него она до сих пор всего лишь «существо».

— Что случилось с матерью? — спросила она.

— О, мать вернулась в Ирландию, страну святых и ученых. Я закопал тело в саду, но когда мой отец обзавелся аркой и колоннадой, зарыл останки под новым входом. Жертва Янусу. Он защищает стены и двери. А голову бросил в колодец. Мне показалось, что так будет правильно. — Он самодовольно улыбнулся.

— Но я-то какое имею ко всему этому отношение? — произнесла Рут, подумав: «Даже если я сумею освободиться, то смогу ли проскочить мимо него? Родерик хоть и стар, но на вид крепок, и у него в руке нож».

— Этот детектив, Нельсон, слишком близок к истине. Я сказал сыну, будто у меня болезнь Альцгеймера, и он охотно поверил, что я слабоумен. Совпадает с тем, что он и его безмозглая жена думают обо мне. Но он хотя бы не стесняется открыто говорить при мне. Считает, что я ничего не понимаю. Я убедил его взять меня с собой на раскопки. Увидел, где вы копаете, и понял, что в конце концов доберетесь до истины. Потом, находясь в полицейском участке, я подслушал ваш разговор. Когда старший инспектор Нельсон куда-то убежал, он оставил на столе свой телефон. Очень неосторожно. Я прочитал твое сообщение и все узнал. Если он не бросит расследование, то я убью его дочь. Это будет справедливо.

— Нет! — крикнула Рут.

Родерик не обратил на ее возглас внимания и продолжил:

— Я увидел тебя на италийских раскопках. Приезжал туда с членами Ассоциации консерваторов. Они наняли автобус — очень цивилизованное мероприятие. А затем заметил на раскопках на Вулмаркет-стрит и связал одно с другим. Решил, дай-ка попытаюсь тебя запугать. Написал твое имя на камне кровью петуха. Сильное магическое действие. Понимал, что археолог из Суссекса наткнется на надпись и расскажет тебе. Думаю, что кукла зародыша — хорошая находка. Я не сомневался, что ты окажешься там, потому что накануне ты обедала с Максом.