— В чем дело? — ласково спросил Гест, склоняясь над Хафни.

Хафни поднял на него отчаянные глаза.

— Это ведь из-за меня Гейра и великана хотят принести в жертву! — сказал он. — Это я провел их в наши покои, и это я предал и их, и собственный народ. Пожалуйста, возьмите меня и принесите в жертву!

— Таких жертв мы не приносим, — сказал Гест.

— Ну, пожалуйста! — Из желтых глаз Хафни по белым щекам хлынули слезы. — Скажите отцу, что вы принесете меня в жертву, и тогда он их отпустит!

— Хорошая мысль, — одобрил Орбан. — У нас никогда не было такого замечательного заложника.

— Да, да, я знаю! — воскликнул Хафни. — Пожалуйста, делайте со мной что хотите!

— Чушь, — отрезал Гест. — Давай-ка, парень, приходи в себя. Лучше тебе вернуться к своим.

— Нет! — всхлипнул Хафни. — Как же вы не понимаете?! Я…

— Давай-давай, — сказал Гест и поднял Хафни на руки.

Хафни отбивался. Орбан бурчал. Но Гест зашагал к главным воротам Гарлесья, не обращая внимания на мелькающие с обеих сторон серебристые руки и ноги, и начал произносить открывающие слова.

Гарлесье содрогнулось. Оглушительный голос пророкотал:

— Понятия не имею, куда она делась. Но отсюда потрясающий вид. Прямо на Висельный Камень. Взгляни. — И на вершине кургана показался мистер Мастерфилд, а рядом с ним шел мистер Клейбери.

Все, кто стоял вокруг Бренды, моментально слились с окружающей местностью, и на виду остались только Айна, Сири и Гест, который держал отбивавшегося Хафни.

Мистер Клейбери увидел Геста. Он пальцем поправил очки и уставился на него.

— Шмендрик! — протянул он. — Да это же Шмендрик!

Гест отпустил Хафни, и тот соскользнул наземь. Стоять у него еще не получалось, так что Гест поддернул его под мышки.

— Если хочешь, превращайся, — сказал он. А потом задрал голову и посмотрел на двоих великанов. — Рад вас видеть! — крикнул он. — Спускайтесь. У нас тут беда.

Великаны что-то друг другу прожужжали и начали спускаться по склону — тяжело, несмело, по-великански.

— Это имеет какое-то отношение к Джералду? — спросил мистер Мастерфилд у Бренды.

— Да! — крикнула она в ответ.

Когда они наконец спустились, мистер Клейбери ободряюще кивнул Бренде, Айне и Сири, и оба великана с любопытством поглядели на Хафни. От удалой великанской громадности Хафни съежился, но превращаться не стал.

— Ну что, больше гривен нету? — шутливо поинтересовался мистер Клейбери у Геста.

Гест помотал головой.

— Я раскаиваюсь в том, что отдал вам ее, — сказал он. — Мне ее дала женщина по имени Каста, а в темноте я принял гривну за другую, очень похожую.

— Так мы и знали, что тут не обошлось без тети Касты! — шепнула Айна Сири.

— Но что тут у вас случилось? — спросил мистер Мастерфилд.

Хафни высунулся из-за Геста и поймал взгляд Сири. Он многозначительно показал на Гарлесье, а потом на Сири.

— Ну как? — спросил Сири Айну.

— По-моему, отлично придумано, — ответила Айна. — Если ты этого не сделаешь, так эти великаны и за неделю не поймут, в чем дело.

Сири кивнул и сосредоточился. Гарлесье с рокотом открылось, и внутри так и кишели серебристые дориги и царили неописуемые запахи, сумятица и гомон. Все в кургане поняли, что это вернулись охотники. Дориги были вооружены и готовы к бою, но, судя по воплям, раздававшимся за их спинами, Мири возглавила заговор с целью прорваться наружу. Слышалось взволнованное шипение дориговских голосов. Блеяли овцы. Вопили младенцы. Наружу вырвалось густое благоухание кургана, который не проветривали почти двое суток, смешанное с клейким запахом доригов. И все перекрывал самый громкий голос, который крякал:

— Нет, я требую, чтобы меня пропустили к воротам!!!

Оба великана развернулись и остолбенели. Айна готова была поклясться, что мистер Клейбери произнес «Оу-э!» — совсем как Бренда. Первое, что увидели великаны, был угрюмый строй доригов, плечом к плечу стоявших в проеме. Первое, что увидели дориги, был Гест, который, очевидно, захватил в плен Хафни. Все дориги как один пришли в ужас и принялись орать на Геста. Пчелы, почуяв врага, роем взлетели с Мида и ринулись на доригов. Мид вскочил — и Банот тоже — и закричал пчелам, чтобы вернулись. А прочие охотники, увидев, что Гест стоит безоружный перед целой ордой разъяренных доригов, поспешно возникли вокруг, изрядно напугав мистера Клейбери. Бренда заметила, что он снял очки и положил в карман, и не стала его винить.

Гомон становился все громче. Мистер Мастерфилд рычал Гесту что-то, в чем слышалось имя Джералда, а Гест в ответ что-то объяснил, и это привело мистера Мастерфилда в ужас. Кругом все пытались докричаться до оставшихся в кургане родичей, а родичи из кургана кричали в ответ. Оглушительно крякала Каста. Дориги орали на Геста и друг на друга, и вдруг среди них показалась Адара — она была очень бледна, и ее все время дергали в стороны, видимо показывая, что она тоже заложница. Она посмотрела на Айну и Сири, а потом стала искать глазами Гейра и все искала, искала… Наконец она тоже окликнула Геста, и Гест ей ответил — довольно-таки неохотно. Сири и Бренда зажали уши ладонями.

Земля содрогнулась. Все голоса перекрыл голос мистера Мастерфилда:

— А ну, замолчите!

Настала мертвая тишина. Умолкла даже Каста. Ближайшие дориги втянули головы в плечи и отступили к задним рядам. Воспользовавшись передышкой, мистер Мастерфилд кивнул Гесту.

— Спасибо, — сказал тот, улыбнувшись самой развеселой из своих улыбок. И обратился к доригам. — Этот малыш вовсе не пленник, — сказал он. — Забирайте его хоть сейчас, но лучше бы показать его Адаре, потому что он, по-моему, нездоров. — И он подтолкнул Хафни к доригам. Хафни проковылял несколько шагов и остановился, пошатываясь, а дориги смотрели на него в понятном изумлении. — И мы пришли не сражаться, — продолжал Гест. — У нас и копья-то только охотничьи. Мы пришли попросить вас доставить нас к вашему царю. Быстро.

Серебряные воины возмущенно сомкнули ряды.

— Это невозможно! — заявил их предводитель. — Наш царь не встречается ни с лейлюдями, ни с великанами!

— С нами встретится, — заверил его Гест. — Отведите нас к нему. Кратчайшей дорогой, если можно.

— Ни за что! — отчеканил предводитель доригов.

— Придется, — сказал Гест. Развеселая улыбка разом исчезла, и таким угрюмым его еще никто не видел. — У меня в голове имя вашего царя. Если вы немедленно не отведете меня к нему, я наложу на это имя такие слова, что сам царь и весь его народ будут страдать до самой смерти.

— Не верю, — сказал на это дориг.

Гест поманил к себе Хафни, и когда Хафни встревоженно подхромал достаточно близко, Гест наклонился к нему и шепнул ему что-то на ухо.