Итак, за ней наблюдают… Но как она сюда попала — и где она находится?

Юлия напряглась, стараясь вспомнить, что произошло с ней, после того…

После того как она увидела, что на листке с изображением Великого Белка нарисовано ее собственное лицо.

Кажется, она бросилась бежать — через территорию заброшенного детского лагеря «Веселые бельчата».

В-Б, В-Б, В-Б…

Дождь все еще лил достаточно сильный, она в мгновение ока промокла до нитки. Потом она оказалась в лесополосе, на поляне, где была яма…

Нет, не яма — могила. В таких вот ямах Великий Белк хоронил останки своих жертв.

В-Б, В-Б, В-Б…

Не Великий Белк — она сама хоронила…

Кажется, она стала под проливным дождем руками разрывать свежую яму, желая… желая добраться до того, что находилось там, в сырой земле.

Кажется, ее нагнала сыщица Иванова, и она бросилась на нее, оскалив зубы, потому что та задавала ей вопросы, а потом попыталась оттащить от края ямы, которую Юлия успела вырыть руками.

Кажется, потом появилась «Скорая», ей сделали инъекцию, затем еще одну, потом присоединили к капельнице.

Кажется, они куда-то поехали, но она все равно сопротивлялась и даже укусила санитара, так что ее пристегнули ремнями к каталке.

Кажется…

Юлия пошевелила конечностями и тяжело вздохнула — нет, не кажется, а именно так и было. И пора смотреть правде в глаза. Она — убийца.

Почти двадцать лет назад она убила своего младшего брата, Васеньку. Убила, хотя любила его. Убила, потому что родители любили его больше, чем ее. Или, во всяком случае, она так считала…

И пусть она убила его не своими собственными руками — она не задушила его, не проломила голову камнем, не отравила и не застрелила. Он элементарно подавился яблоком, а она, воспользовавшись внезапной возможностью отделаться от младшего брата, ставшим ей серьезным конкурентом, стояла рядом и наблюдала за тем, как он умер от удушья.

И только потом, удостоверившись, что он уже не дышит, позвала помощь, отлично зная, что ему уже никто не поможет.

Конечно, она знала, что является убийцей, однако старалась не думать об этом. А потом настало время, когда она даже забыла о нем.

Или думала, что забыла.

Поэтому-то и провалы в памяти — то, что неприятно, она предпочла изгнать из памяти.

В бункер…

В-Б, В-Б, В-Б…

Но, выходит, одним убийством не ограничилось. Выходит, что она…

Что она была убийцей множества детей… несчастных девочек… Так похожих на нее саму — в том возрасте, когда она совершила свое первое убийство.

Первое, но наверняка не последнее…

Юлия вздрогнула, услышав стук и тихие шаги. С трудом повернув голову, которая тоже была зафиксирована при помощи ремня, она заметила приблизившегося к ней со стороны двери, ей не видимой, человека.

Он был ей знаком — лысый тип в экстравагантных очках. Ну конечно же доктор… доктор, у которого она проходила сеанс сонотерапии…

Как же его звали?

Юлия поняла, что забыла. Как и забыла то, что является убийцей. Убийцей детей. Серийной убийцей детей.

— Доброе утро, Юлюсик! — услышала она голос эскулапа и вдруг вспомнила — звали его доктор Черных, Эдуард Андреевич…

— Только не Юлюсик! — простонала Юлия, потому что это ужасное обращение напоминало ей не только о дяде Игоре, конкуренте и кровном враге отца, но и о Великом Белке, который предпочитал называть ее именно так.

Хотя как мог Великий Белк называть ее именно так — она сама была Великим Белком?

— Великий Белк… — подумала Юлия и вдруг поняла, что произнесла это вслух.

Доктор Черных, внимательно взглянув на нее из-под очков, положил ей на лоб прохладную руку и сказал:

— Ага, значит, вы наконец-то пришли в себя и находитесь в кондиции, дабы мы могли с вами поговорить. У вас ведь имеются вопросы, Юлюсик?

— Только не Юлюсик! — крикнула она и вдруг внезапно вспомнила, кто всегда называл ее так — Юлюсик.

Это был ее младший брат Васютка. Да, он — и только он — называл ее именно так. А после его смерти… После того как она убила его, она возненавидела это обращение, потому что оно…

Потому что оно напоминало ей о Васютке и, таким образом, о совершенном ей преступлении.

— Ну хорошо, буду называть вас Юлечкой, — согласился доктор, и женщина слегка заерзала.

— Понимаю ваше желание освободиться от пут, однако должен сказать, что вы в последние дни доставили нам немало хлопот, потому как оказались на редкость буйной пациенткой, — продолжил доктор Черных. — Ах, вы не помните? Что же, может, оно для вас и к лучшему…

К Юлии приблизилась медсестра, та самая, миловидная, но чем-то неприятная, и склонилась над ней со шприцем. Юлия не хотела, чтобы ей делали инъекцию, даже закричала, однако доктор потрепал ее по щеке и сказал:

— Ну, ну, не надо так… Все будет хорошо. Ну, или почти все… Мы все желаем вам добра…

Отчего-то Юлия не верила ему — глядя в бесцветные глаза доктора, она вдруг поняла, что он ей не друг.

Но разве у Великого Белка могут быть друзья?

Медсестра выдернула иглу из вены, Юлия ощутила легкую сонливость и апатию, которые внезапно разлились по ее телу. Ее взгляд скользнул по медсестре, и Юлия вдруг закашлялась.

Вокруг шеи, на золотой цепочке, у медсестры покачивалась золотая же белочка, державшая в лапках шишку.

— Великий Белк… — проронила Юлия, а доктор Черных, задрав сначала ее правое, а потом левое веко, и, видимо, оставшись доволен, произнес:

— Что же, начинает действовать. Отвяжите ее…

Юлия увидела и почувствовала, как вошедшие статные медбратья отсоединили ремни, а потом помогли ей сесть в кресло, стоявшее около окна.

Они удалились, а доктор, остановившись около розовой занавески, из-под которой в комнату лился яркий солнечный свет, произнес:

— Ну что же, Юлечка, вы ведь хотите знать, что с вами случилось?

Юлия осторожно склонила голову. Хотела ли она знать? Знать, что является серийной убийцей детей.

Нет, не хотела.

— Что вы видите? — спросил доктор Черных, указывая на занавешенное окно.

Юлия попыталась сообразить и вдруг поняла, что ее мысли сделались вдруг неповоротливыми и вязкими.

— Окно… В рощу… Дубовую… С дуплами, в которых живут белки… — произнесла она, но в ее мозгу вспыхнула другая картинка — окно в домике с нарисованной на стенке белочкой. Там, где умер Васютка.