– Я не вполне вас понимаю, мисс Миддлтон. Вы ведь только недавно узнали Порцию.

– Не совсем так, – покачала головой Елена. – Импульсивность, любовь к риску, нежелание признавать ограничения, которые мешают во всей полноте наслаждаться жизнью, – все это присуще ей от рождения. Она пошла в отца. Уверена, он и сейчас такой.

Пирс с любопытством смотрел на Елену:

– Хотите сказать, что отец Порции жив?

Приблизившись к бортовому ограждению, Елена подставила лицо солнечным лучам. Пряди золотистых волос, выбившиеся из ее длинной косы, весело заплясали на ветру. Выражение лица у нее стало мечтательным. Пирс хранил молчание, не мешая ей предаваться воспоминаниям. Лишь через несколько минут, показавшихся ему вечностью, Елена вновь повернулась к нему.

– Не сомневаюсь в том, что он жив. Я, конечно, была изолирована многие годы, но если бы он умер, столь важное событие так или иначе достигло бы моих ушей.

Пирс задумался, пытаясь определить, кто мог быть отцом Порции. Якобит, и при этом достаточно значимая личность, чтобы весть о его кончине докатилась до колоний… Вариантов было не так уж много.

– Порции вы об этом рассказали?

– Пока нет.

Подойдя к борту, Пирс встал рядом с Еленой.

– Почему же вы сообщаете мне это прежде, чем собственной дочери?

Елена подняла на него глаза, и ему вдруг показалось, что они все отлично видят.

– Потому что знаю, что между вами было. Знаю, как она страдает. Как любая женщина, на чье сердце наступили каблуком.

Пирс хотел возразить: ведь именно Порция все разрушила! Однако у него тут же возникли сомнения.

– А так ли это? Какая доля вины за то, что произошло, лежит на нем самом? Ведь именно он привез ее в «Черную жемчужину». Именно он отказался помочь, когда она его об этом просила. Не кто иной, как он, проявил инициативу в тот вечер, когда они стали близки.

А после этого оттолкнул ее, причинив себе не меньше боли, чем ей. А может быть, даже больше.

– И все же вы не должны были рассказывать мне то, о чем следует знать Порции.

– Я думаю иначе… Видите ли, отец Порции не какой-нибудь конюх. Если ваше отношение к ней обусловлено именно этим…

– Вовсе нет! – быстро проговорил Пирс.

– Рада это слышать… Поскольку даже не представляю, где находится ее отец в настоящий момент. – Елена отошла от борта, и Пирс последовал за ней.

– Учитывая то, как сильно Порции хотелось вас найти, как важно для нее иметь семью, не кажется ли вам, что она заслуживает того, чтобы знать правду?

– Я ей все расскажу, – тихо произнесла Елена. – Со временем.

Шторм, который предсказывал Томас, разразился вскоре после захода солнца. Несколько часов кряду волны немилосердно швыряли судно из стороны в сторону. За оставшуюся часть ночи небо мало-помалу прояснилось, и к рассвету море снова стало спокойным.

Сделав еще пару стежков, Порция закончила латать рукав позаимствованной у Даниеля робы. Пропитавшаяся смолой и солью, ткань была невероятно жесткой и после стирки не стала намного мягче. Во время примерки у Порции возникло ощущение, будто кожа соприкоснулась с наждаком, но такая одежда была практичной, и это было главное. Матросская роба понадобилась Порции для осуществления одной задумки.

– Доброе утро, – раздался за спиной голос Елены. Быстро убрав рубаху и штаны в угол рядом с сундуком.

Порция повернулась к матери.

– Доброе утро, мама.

– Чем ты занимаешься? Мне показалось, что ты шьешь.

Порция улыбнулась. Мать, может, и не слишком хорошо видит, однако с каждым днем становится все более самостоятельной.

– Я чинила одежду Даниеля. – Поднявшись с пола, Порция принялась скатывать свою постель. – На рассвете я выходила на палубу… День обещает быть хорошим. Небо безоблачное, дует легкий ветерок. Хочу попросить кого-нибудь научить меня вязать эти хитроумные узлы. А ты чем намерена заняться?

Елена была очаровательна в своем стремлении полностью расправить крылья, и ослабленное зрение вовсе не представлялось ей серьезной помехой. Она настаивала на том, чтобы ей было позволено хоть что-то делать самой, без посторонней помощи.

– Капитан Кэмерон предложил мне после завтрака прогуляться с ним по палубе, а мистер Пеннингтон пригласил всех нас вечером к себе на чай.

Порция подумала, что нужно будет попросить Даниеля или Томаса отвести мать к назначенному времени к Пирсу. Потому что не собиралась даже приближаться к его каюте.

Елена, поднявшись, села в постели.

– У тебя есть подходящее для такого случая платье? – То серое, в котором ты покинула дом, выглядит получше остальных. И очень тебе идет.

– Да не для меня… Я говорю о тебе. Что ты наденешь? Порция почувствовала, что ее своевольное сердце забилось быстрее.

– Я не пойду.

– Но ты приглашена.

– Думаешь, приглашение относится и ко мне?

Изящным движением Елена спустила ноги на пол, и водопад ее светлых волос низвергся до самого пола. На лице у нее появилось озорное выражение, которого Порция прежде не замечала.

– Принимая во внимание великодушие этого джентльмена, было бы весьма невежливым проигнорировать его приглашение.

– Ты не ответила на мой вопрос. Что именно сказал мистер Пеннингтон?

– Выразил надежду, что мы не обидимся, если он не пришлет официального приглашения, и почтим его своим присутствием. Сказал, что стол будет накрыт к трем часам и что капитан Кэмерон тоже придет.

– Он, наверное, имел в виду только тебя.

– Нет. Местоимение «вы» использовалось во множественном числе.

– Сомневаюсь. Не хочу выставлять себя дурой, заявляясь на чаепитие, где меня не ждут.

Елена приподняла бровь и немного подалась вперед.

– Ты напрасно упрямишься.

Порция положила свернутые одеяла рядом с сундуком.

– Мама, пойми. Ничего не изменилось. Я не хочу идти туда, где меня не желают видеть.

– Просто смешно…

– Что смешно?

– Смешно на вас обоих смотреть… Сохнете друг по другу, и ни один не желает сделать шага навстречу.

– Ну, он-то по мне не сохнет.

– А я говорю – сохнет! И не смей со мной спорить! Пойди к нему и извинись. Положи конец моим мучениям!

– Твоим мучениям? – Скрестив руки на груди, Порция подошла к Елене. – Что ты имеешь в виду?

Елена усадила Порцию рядом с собой.

– После прогулок с ним мне всякий раз приходится не менее часа слушать твои вздохи и стенания.

– Это тебе просто кажется! – воскликнула Порция.