По мере развития операций на море увеличивалась необходимость иметь хоть небольшое количество бомбардировщиков. Если из первой партии прибывших в Картахену средних бомбардировщиков генерал И. Сиснерос и генерал Дуглас не могли выделить для флота ни одного, то два-три месяца спустя, к марту 1937 г., республиканский флот имел пять-шесть самолетов-бомбардировщиков.

Вот с этим небольшим авиаотрядом под командованием летчика И. И. Проскурова и штурмана Г. М. Прокофьева республиканский флот контактировал в течение многих месяцев.

Отчетливо запомнились некоторые эпизоды совместной работы моряков и летчиков, относящиеся к весне 1937 г. В эти месяцы один за другим, с короткими промежутками, приходили в Картахену республиканские транспорты из Советского Союза. Испанское правительство просило ускорить разгрузку их в порту, и мы, не считаясь с опасностью, производили работу днем и ночью. Кроме того, была и еще одна причина для тесного взаимодействия с авиацией и летным составом из советских добровольцев. Если в Арчене, недалеко от Мурсии, формировались и обучались танковые части, а в Альбасете или прямо в Мадрид шла артиллерия и другое оружие для республиканской армии, то самолеты собирались в непосредственной близости от Картахены. К тому же у моряков не было тесного взаимодействия с танками или артиллерией, а поэтому и с людьми, однажды ушедшими из порта, мы почти никогда не встречались. Правда, приезжали в Картахену танкисты или артиллеристы, но это было довольно редко. По-иному сложились у моряков взаимоотношения с летчиками. Прибудет, бывало, транспорт, и как-то незаметно, без особой сложности происходит выгрузка танков или пушек. Да это и понятно. Они размещаются на грузовую машину или платформу и быстро отправляются из порта. А вот с огромными ящиками с фюзеляжами самолетов возни куда больше. Чтобы помочь выгрузить и перевезти эти негабаритные грузы из порта на аэродромы, в Картахену приезжали не только летчики, но и инженеры во главе с Г. И. Алексеевым, ведавшим сборкой самолетов и техники. Иногда летчики два-три дня находились в Картахене, и некоторые из них чувствовали здесь себя как дома. В Картахену летчики приезжали и просто отдохнуть, когда выдавался свободный день.

Встретившись с И. И. Проскуровым в штабе картахенской базы, мы решили уточнить, в чем должна заключаться помощь авиации флоту.

Я пояснил, что перед республиканским флотом стоят три основные задачи: обеспечение коммуникаций, защита побережья (в случае попытки высадить десант или обстрелять города) и, наконец, обнаружение и уничтожение крейсеров противника. «Вашим главным противником во всех случаях нужно считать крупные корабли мятежников», – закончил я и спросил, умеют ли летчики бомбить подвижные объекты в море. «Ну, с кораблями мне никогда иметь дело не приходилось, а по движущимся целям, вроде танков, нас бомбить учили», – ответил Иван Иосифович, не видя пока большой разницы в действии авиации на суше и на море.

На деле все оказалось значительно сложнее. Хорошо подготовленные и безусловно храбрые летчики Проскуров, Остряков и другие отлично выполняли задание, когда это касалось портов, железнодорожных узлов и других объектов на суше. Но как только дело коснулось морских целей, появились трудности, и первая заключалась в распознавании кораблей на море с большой высоты. Это усугублялось наличием нейтральных судов. Так, однажды мы получили данные, что в занятой уже мятежниками Малаге сосредоточились два или три крейсера мятежников. Решили направить туда самолеты. Обычно такие дальние полеты производились с расчетом атаковать либо на рассвете, либо перед самой темнотой. Самолеты предпочитали прокладывать курсы морем вдоль берега. Возникал вопрос, как быть, если корабли будут обнаружены не в порту, а в море. Коль скоро около портов находились корабли нейтральных стран, несущие наблюдение от Комитета по невмешательству, нетрудно было допустить ошибку, а нужно было гарантировать их неприкосновенность. Договорились с Проскуровым, что он ограничится нанесением ударов по объектам в порту, пока не научится уверенно распознавать корабли. Опыт подготовки в мирное время на Черном море и использование авиации в годы Великой Отечественной войны подтверждают, насколько сложно распознать боевой корабль с воздуха, когда к нему нельзя приблизиться без риска быть сбитым. Вспомним, как в конце июня 1937 г. наши летчики-добровольцы едва не разбомбили свой транспорт и приняли республиканский эсминец за неприятельский крейсер. Такую же картину мы наблюдали и при налетах мятежной авиации на республиканские корабли.

В марте и апреле 1937 г. мятежные крейсеры стали частенько появляться в районе Гибралтара и Балеарских островов, угрожая морским коммуникациям. Было сделано несколько попыток пробомбить их в море. Две такие попытки кончились неудачно. «Казалось, достигли попадания, а крейсер без видимых повреждений продолжал двигаться», – как-то жаловался мне Н. А. Остряков. Теперь-то мы знаем, что успешно атаковать двумя-тремя самолетами с горизонтального полета быстродвижущийся крейсер – дело почти безнадежное, но раньше мы упрощали эту задачу. Иное дело – атаковать корабли в порту. Распознавать их там тоже нелегко, но попасть все же проще. Это подтвердилось в описанном ранее эпизоде с немецким линкором «Дойчланд» 30 мая 1937 г. Тогда сменивший Проскурова летчик Хованский мне докладывал, что отличить немецкий линкор от мятежного крейсера он не мог, а коль скоро тот открыл огонь, находясь в мятежном порту Ибица, то он и пошел на него в атаку. И был прав! А попадание одной или двух бомб в корму корабля подтверждает умение летчиков метко бомбить, если они имеют дело с неподвижной целью.

Все эти факты подтверждают вывод, что авиация, призванная действовать совместно с флотом, должна пройти специальную подготовку. При недостаточной подготовке летчиков самолеты одинаково опасны как для противника, так и для своих кораблей. Вспоминается случай, когда командующий вызвал самолеты из Картахены во время боя с крейсерами мятежников около Алжира в сентябре 1937 г. Несколько раз самолеты появлялись над ведущими бой соединениями и всякий раз не могли отличить свои корабли от мятежных.

Когда после возвращения из Испании мне пришлось на Тихом океане заниматься взаимодействием флотских корабельных соединений с авиацией, я уже знал, какая тщательная подготовка требуется для морских летчиков, а Отечественная война целиком подтвердила это. В настоящее время новая техника в корне изменила формы и методы борьбы, и все же война на море представляется очень сложным делом. Пространства, скорости, радиус действия кораблей и современного оружия накладывают определенный отпечаток на морскую войну. Но вернемся к испанским событиям.

Два летчика мне особенно хорошо запомнились, может быть, потому, что мы по возвращении из Испании продолжали встречаться еще в течение нескольких лет в Советском Союзе, – это Иван Иосифович Проскуров и Николай Алексеевич Остряков.

Кончив летную школу с отличием, И. И. Проскуров стал командиром самолета, а затем – звена в одной из авиачастей на Украине, когда ему представилась возможность отправиться в Испанию. Это был мужественный человек. Когда ему предлагали лететь бомбить Гранаду или Малагу, он больше интересовался, хватит ли горючего, в какое время лучше появиться над объектом, и меньше всего думал о том, насколько это опасно. Вместе со штурманом Г. Прокофьевым он водил свой отряд на предельный радиус действия как на суше, так и на море. Однажды он рассказал мне, что летчиком он стал не «по призванию, со дня рождения», как иногда говорят, а почти случайно. «Я даже побаивался летного дела, – говорил он, – но меня вызвали в райком комсомола и там сагитировали пойти в летную школу». Мне представляется, что это характерно не только для него, но и для многих знаменитых летчиков, которые вот также в результате определенного стечения обстоятельств оказались в летной школе, полюбили это опасное дело, а затем пришли к выводу, что в этом их жизнь. Они действительно уже не могли променять работу в воздухе ни на какую другую специальность на земле. «Первым делом, первым делом – самолеты…» – эти слова у них становились девизом в жизни и работе.