– Как же?

– Думала, у вас хоромы царские! А тут простой дом...

– Разочарованы?

– Напротив, – совершенно искренне ответила она. –Я терпеть не могу весь этот новорусский шик. А вот такие скромные домикиобожаю... В них есть душа...

– Вы просто читаете мои мысли, – протянул Игорьудивленно. – Никак не думал, что найдется женщина, разделяющая моивзгляды... Тем более, если женщина – звезда!

– Не смущайте меня, Игорь, никакая я не звезда...

– Ну, не скромничайте, Катя...

– Нет, правда... Не надо. Не люблю я этого! Я вообще о славене мечтала до тех пор, пока не встретила... Славу... Вернее, пока он меня небросил. Да и в кино сниматься не желала. Меня устраивала моя жизнь, моякарьера... Я до мозга костей театральная актриса...

– Что мешает вам вернуться в театр?

– Не зовет пока никто... Если б пригласили, я бы вышла насцену с удовольствием... – В голосе Кати была грусть. Игорь хорошо ееуловил. Но следующую фразу Кэт произнесла уже совсем другим тоном: – А вы,Игорь, любите театр?

– Да. Я часто хожу в «Современник». В «Театр Сатиры» тоже...А вы?

– Я совсем не хожу. Чтоб душу себе не травить. Зато накинопремьеры регулярно таскаюсь... – Она хмыкнула. – Все пытаюсь себяк кинематографу пристрастить...

– И как, получается?

– Да вы знаете... – Кэт осеклась. – Перейдем на«ты», хорошо?

– Я буду только рад, – улыбнулся он.

Она улыбнулась в ответ, проникновенно и немного озорно, ипродолжила:

– Так вот, Игорь, я научилась получать удовольствие отпросмотра фильмов. У меня даже любимые появились. Причем, невысокоинтеллектуальные работы Феллини или Тарковского, а зубодробительныеблокбастеры, типа «Человека-паука» или «Халка». Мне кажется, кино и должно бытьтаким: развлекательным, легким...

– Тут я с тобой не соглашусь. Кино должно быть разным. Тяжелымтоже. «А зори здесь тихие», по моему мнению, самый тяжелый фильм нашегокинематографа, но при этом оставляющий в душе только светлые воспоминания ижелание посмотреть его еще раз...

– Нет уж, я лучше «Человека-паука» пересмотрю! –тряхнула своей золотистой гривой Кэт. – Меня Слава, когда мы вместе жили,буквально замучил серьезным кинематографом. Он не просто включал любимыефильмы, он пересматривал их по десять раз, обсуждая со мной каждую сцену. А мненет бы сказать: отстань от меня со своим «Солярисом», давай посмотрим«Красотку», так нет же, сидела, страдала...

– Он много для тебя значил?

– Кто?

– Слава.

– Да... Было время... – Она внимательно посмотрела наИгоря. – А Лика для тебя?

– Тоже... Было время.

– Почему ты с ней развелся?

– Были причины.

– Она до сих пор недоумевает, какие... Сама мне говорила,что не понимает, с чего вдруг у тебя родилась идея с ней расстаться...

– Лика предала меня.

– Изменила?

– Если бы...

– Если не хочешь говорить, то не надо.

– Я расскажу... Но не сейчас, хорошо?

– Конечно, не сейчас, – весело сказала она. –Потому что по плану у нас ужин с шампанским... Помнится, кто-то мне обещал!

– Я обязательно накормлю тебя ужином, только придетсянемного подождать, его еще надо приготовить...

– Могу помочь.

– Ни в коем случае, ты же гостья!

Он отпер дверь. Пропустив Кэт вперед, вошел, включил свет всенях. Когда-то он здесь умирал! Первое время воспоминания эти мешали емунаслаждаться отдыхом на даче, но с годами они притупились, и теперь Игорь могспокойно ходить по дому, тогда как раньше все напоминало ему о том кошмаре...

– Ты давно купил этот дом? – спросила Кэт.

– Он принадлежал родителям моей матери. Она у менядеревенская... В город уехала после школы, поступила в институт, да так там иосталась... Но навыков крестьянских не растеряла. И корову доить умела, и дроварубить, и землю копать...

Игорь рассказывал, впуская Катю в кухню, где сохраниласьнастоящая русская печь. Ее, правда, тысячу лет не топили, потому что оначадила. Печь пора было ломать: бестолковая, да и места много занимает, но Серовее сохранил. В память о тех далеких временах, когда он мальчишкой валялся наней, ожидая, пока мама вытащит из нее казанок и накормит сына либоудивительными щами, либо чудо-картошкой. В печи самые простые блюда получалисьневероятно вкусными! Даже пшенная каша, которую Игорь терпеть не мог, выходилатакая, что он один мог слопать целый казанок...

– А ты умеешь готовить? – полюбопытствовала Кэт, когдаСеров стал деловито вынимать из шкафчика посуду.

– Боишься, что я накормлю тебя чем-нибудьнесъедобным? – усмехнулся Игорь.

– Да нет, просто, может, тебе если не помощь, то хоть советнужен? Я не бог весть какой кулинар, но элементарные блюда знаю, какготовить... Типа, картошку, макароны, яичницу...

– Нет, макароны как-то не романтично... Картошка тоже.Яичница для ужина с шампанским также не подойдет... – Он задумался. –Фуагра, заливное из семги, салат из мидий, вот это то, что надо!

– Я ничего такого готовить не умею.

– Я тоже, но, к счастью, сейчас все продается годным кнемедленному употреблению! – засмеялся Игорь и стал вытаскивать из пакетапластиковые судочки с готовой едой. – Нам остается только выложить все этона тарелки... Но с этим я точно один справлюсь!

– Давай я хоть хлеб порежу...

Игорь продемонстрировал ей пакет с хлебной нарезкой, затемвелел мыть руки и садиться за стол.

* * *

Стемнело. Игорь зажег свечи, наврав Кэт о неполадках впроводке.

Они поужинали и теперь просто сидели в уютной кухоньке наприслоненной к русской печке лавке и пили шампанское. Игорь его терпеть не мог,давился, морщась при каждом глотке. Кэт, заметив это, рассмеялась:

– Это сама большая жертва, на которую мужчина из-за меняпошел! – И сунула ему в рот виноградину.

Игорь раздавил зубами крупную розовую ягоду и с наслаждениемпроглотил.

– Вообще-то это не единственная жертва, – сказал онпосле. – Я терпеть не могу костюмы и галстуки, хожу в них только наработу, но сижу сейчас при полном параде, чтоб произвести на тебявпечатление...

Серов на самом деле не переодевался в привычные для дачиспортивные штаны с олимпийкой, хотя очень этого хотел. В просторной одежде емубыло намного комфортнее, зато в костюме от Бриони он выглядел гораздо лучше.Элегантно-деловой стиль шел ему, идеально скроенные пиджаки и брюкиподчеркивали фигуру.