В лесу было ветрено и по-весеннему сыро, но, как только я туда вошла, все печали и горести сразу же отступили. Я уже много дней не ходила в лес и почти забыла, как я его люблю. Сперва я просто бродила среди деревьев, не разбирая дороги, но потом попыталась «включиться». Мне хотелось иметь представление обо всем, что происходит вокруг. Хотелось знать наверняка: где, что и как. Я уже придумала план для вечеринки: я буду присматривать за сестрой и постараюсь как можно раньше уйти домой.

Я немного прошлась вдоль реки. Сейчас она текла быстрее обычного — из-за дождей и талого снега. Я не дошла до своего места у клена. Свернула чуть раньше и направилась к большому валуну на склоне холма неподалеку от школы. Я пыталась представить, что переношусь в Средневековье, но у меня ничего не получалась. Раньше всегда получалось, а в тот вечер — нет. Каждый раз, когда мне начинало казаться, что вот сейчас все случится, в голову лезли всякие разные мысли. Вспоминалась какая-то фраза Тоби. Или вопрос из «Тривиал Персьют». Или строчка из песни из «Юга Тихого океана». Как будто в голове что-то переменилось. Как будто какая-то часть моего ума — самая любимая часть — отмерла.

Я села, прислонивший спиной к валуну, достала из рюкзака сигареты и закурила. Я сидела там долго-долго, пока не стемнело. Пока просветы между ветвями деревьев и сами ветви не сделались одинаково черными. Мне было вовсе не страшно одной в лесу. Вечеринка — это ничто. У меня есть тайный друг в городе. Я курила сигареты и уже пробовала бренди. У меня в жизни есть кто-то, о ком надо заботиться.

Вызнав у Тоби, как называется его родной город, я пошла в библиотеку и нашла его в атласе. Первое, что я подумала: как же ему повезло! Его родной город находился прямо на границе природного парка Норт-Йорк-Мурс, знаменитых Йоркширских пустошей. «Грозовой перевал», «Джейн Эйр», «Таинственный сад». В голове не укладывалось, как можно было по собственной воле уехать из такого волшебного места. Финн писал, что у Тоби вообще никого не осталось, но он, должно быть, имел в виду, никого не осталось в Нью-Йорке. Потому что мне просто не верилось, что, кроме меня, у Тоби нет никого в целом свете. Я уже все решила. Я скажу Тоби, что хочу съездить в Англию. Хочу посмотреть на эту страну. Но смысл был в том, чтобы вытащить туда Тоби. Чтобы он вернулся домой. Я видела, каким счастливым он был в Лондоне — на той фотографии в спальне. Каким свободным, непринужденным и радостным. Надо было как следует все подготовить. Продумать все до мельчайших деталей. Позвонить в несколько мест. Найти паспорт. Дел была куча, но я твердо решила, что в этот раз сделаю все, как надо. В кои-то веки хоть что-то я сделаю правильно. И сделаю это для Тоби.

Я глубоко затянулась, так что в сгущающейся темноте оранжевый огонек на кончике сигареты разгорелся особенно ярко. Мне вдруг подумалось, что когда ты кому-то нужен, это придает сил. Когда у тебя есть какая-то цель, ты и вправду становишься крепче и увереннее в себе. Я чувствовала себя очень взрослой. Старше и гораздо умнее всех, кого знала. Я могла делать все, что угодно. Я могла все.

Вскоре ребята начали собираться на вечеринку. Они спускались с холма от школы. Я видела их, как пятна света, пляшущие в темноте наподобие светлячков. До меня доносился их смех. Потом кто-то споткнулся о корень и выронил фонарик. Я наблюдала за ними, прячась за толстым деревом.

Греты видно не было. Но я видела Джули, Меган и Райана. Они спускались по склону, обнимая друг друга за талию и выплясывая канкан. Я видела Бена в его широком плаще с капюшоном. Он шел в компании младших мальчишек из бригады осветителей. Были там и другие ребята, которых я не знала. Кто-то принес гитару, а кто-то пристроил на ветках дерева магнитофон и врубил его на полную мощность. Причем врубил самую тухлую музыку, какую вообще можно представить. Писклявую Тиффани с ее «Мне кажется, теперь мы одни».

Луна была просто огромной, и лес как будто сиял. В этот раз ребят собралось больше и все проходило разнузданнее и громче. Я наблюдала из своего укрытия, но Греты по-прежнему не было. Я даже подумала, что, возможно, я ее пропустила. Но тут увидела, как она спускается по склону. Он шла одна, ступая медленно и осторожно. В длинном черном пальто и ярко-оранжевом шарфе. Ее распущенные темные волосы рассыпались по плечам, а лицо было суровым и сосредоточенным, без тени улыбки.

Грета подошла к костру и достала из внутреннего кармана бутылку. Поднесла к губам, запрокинула голову и отпила сразу чуть ли не половину. То есть мне было не видно, сколько именно она отпила, но если судить по тому, как долго Грета держала бутылку у рта, она должна была выпить уж точно не меньше трети. Она ни с кем не разговаривала, и я подумала, а не подойти ли мне к ней, но решила еще подождать — посмотреть, что будет дальше. Я так пристально наблюдала за Гретой, что, когда Бен Деллахант легонько постучал меня по макушке костяшками пальцев, я вскрикнула от неожиданности и резко обернулась.

— Ты чего? — спросил он, отдернув руку.

— Ты меня напугал.

— Я уж вижу. — Он улыбнулся, указав пальцем в сторону костра. — Когда девчонки шпионят, они становятся очень пугливыми.

— Я не шпионю. Я обещала Грете, что приду на вечеринку. Но мне захотелось уединиться. Вот и все.

— Ну, да, — сказал он.

— Это правда.

Что меня раздражает в Бене: по отношению ко мне он ведет себя так, словно общается с маленькой девочкой. Как будто он взрослый, а я — ребенок.

— Ладно, давай заключим договор, — сказал он. — Я не выдам твое укрытие, а ты расскажешь мне, где это место с волками.

Мысленно я отругала себя за то, что вообще упомянула про волков в разговоре с Беном Деллахантом.

— А тебе зачем?

Он достал из кармана пару игральных костей странной формы и подбросил их на ладони.

— Для квеста. В «Драконах и подземельях». Плюс к тому эти новенькие ребята, они просто обделаются от страха, если я им скажу, что в лесу водятся волки.

У меня не было выбора. Надо было поскорее спровадить Бена и остаться одной. Мне надо было следить за Гретой. И я сказала ему, чтобы он шел вдоль реки до большого дерева с расщепленным стволом, потом поднялся на холм и спустился с другой стороны.

— Там ты их и услышишь, — сказала я.

— Круть. — Он улыбнулся и похлопал меня по плечу. — И знаешь… если ты вдруг передумаешь и захочешь сыграть… — Он вложил мне в руку одну из странных игральных костей. — В общем, подумай.

— Хорошо. Если вдруг — я тебе сразу дам знать.

Он улыбнулся, постоял так пару секунд, а потом резко подался вперед и поцеловал меня прямо в губы. И, прежде чем я успела хоть что-то сказать, Бен уже убежал. На бегу он придерживал двумя руками полы развевавшегося плаща и созывал остальных игроков громким и властным «командирским» голосом. Я даже не подозревала, что у Бена Деллаханта может быть такой голос.

Я стояла вся красная от смущения. Возможно, этот поцелуй вообще ничего не значил. Меня никто никогда не целовал со значением. По-настоящему. Но может быть, в этот раз… в виде исключения… Нет. Наверное, Бен просто пытался меня смутить. Я имею в виду, если кто-то и выглядит, как Королева волков из Запредельных земель, то это Грета. Под этой огромной и яркой луной Грета выглядела настоящей королевой — печальной королевой всего. Вот о чем я подумала, когда вновь обернулась к костру. Но Греты там не было.