— Я знаю, что ты сделала все, что могла… Мне стыдно за свои упреки, но я был зол, чувствовал себя пленником тела, которое не узнавал… Я больше не знал, кто я такой, Ава. Меня грызло сознание своей вины. Я очень сожалею, что все так получилось.

Я слышала его извинения, но параллельно всплывало все — мои страхи, мои раны. И чем больше их выбиралось наружу, тем легче мне дышалось. Все равно я многое перетерпела, и мне предстоит вытерпеть еще больше, но теперь меня ничто не остановит, я пойду до конца. Не удовольствуюсь полуправдой.

— Ты оттолкнул меня, — повторила я. — Отодвинул меня в сторону. Никогда в жизни я не была такой одинокой. Я пришла к выводу, что все кончено, Ксавье, что ты уже никогда не будешь со мной… Возможно, ты никогда полностью не восстановишься после аварии, я поняла и приняла, что ты изменился. Но и я никогда не воскресну окончательно, никогда не стану прежней. С тех пор, как я потеряла тебя, я уже не та, какой была раньше, потому что я все равно потеряла тебя, хоть ты и жив. Я перестала быть женщиной, которую ты знал, у меня внутри тоже что-то сломалось и…

— Сколько зла я тебе причинил…

Он преодолел разделяющее нас расстояние, полный незнакомой ярости, и попытался притянуть меня к себе.

— Не прикасайся ко мне!

Я отпрянула, хотя больше всего хотела, чтобы он крепко обнял меня. Но нет, это невозможно. Мой отказ ошеломил его. Зачем мы терзаем друг друга?

— Я все разрушил, — простонал он, глядя мне в глаза. — Я знаю, насколько…

У меня екнуло сердце… Что он имеет в виду?

— Сможешь ли ты однажды простить меня? — продолжил он.

Мои щеки стали мокрыми. Я была готова признать, что между нами все кончено. Причем безвозвратно.

— Это ты должен меня простить, Ксавье.

Ему тоже не удавалось скрыть слезы, челюсть напряглась, и на этот раз он не позволил мне вырваться, притянул к себе, властно сжал, хоть я и не сопротивлялась. Откуда взялась эта вновь обретенная сила?

— Молчи, Ава… Прошу тебя, ничего не говори…

Его голос сорвался. Он знал. Мой рот открылся, я ждала, что из него вырвется крик боли, но не услышала ни звука, а Ксавье прижимал меня все сильнее, словно хотел вобрать в себя.

— Ксавье… я…

— Я не хочу потерять тебя, Ава, мне этого не пережить… Прости меня… Во всем виноват я.

Я больше не боролась с ним, наоборот, вцепилась в его свитер.

— Нет… запрещаю тебе так говорить… Это я… Я не…

Он взял в ладони мое лицо, я зажмурилась, стыд терзал меня.

— Посмотри на меня, Ава, ладно?

Я откликнулась на его отчаянный призыв. Боль и любовь затопили его. Никогда еще он не был таким красивым.

— Мы оба заблудились, забыли, кто мы такие… Пытались выжить любой ценой и сегодня за это расплачиваемся. Я хочу вернуть тебя, хочу вернуть нас… Я люблю тебя, знала бы ты, как я тебя люблю…

— И сейчас? — прорыдала я.

— Было бы не так больно, если бы я перестал тебя любить.

Я устояла на ногах только благодаря тому, что он меня не отпускал.

— А ты, Ава, ты меня еще любишь? Это единственное, что важно для меня. Любишь ли ты меня?

— Я всегда тебя любила, можешь не сомневаться.

По его лицу промелькнуло болезненное облегчение.

— Ксавье, ты мне веришь? Скажи, что ты мне веришь.

— Я тебе верю…

Я встала на цыпочки и робко потянулась к его губам. Я ждала позволения, и он дал его, крепко поцеловав меня. Этот поцелуй был до краев наполнен свирепостью, сожалениями, прощением и любовью, и он был соленым от наших слез. На этот раз я взяла его лицо в ладони, стала целовать щеки, рот, глаза, шею.

— Мне так тебя не хватало, Ксавье. Я боялась, что умру без тебя. Не оставляй меня, не оставляй меня больше никогда.

Его пальцы сомкнулись на моих запястьях, не давая мне пошевелиться. Его взгляд держал меня, не отпуская: в нем сражались разные эмоции — любовь, гнев. Не откажется ли он от своих слов? Он исступленно поцеловал меня, как не целовал ни разу за всю нашу совместную жизнь. И я ощутила соленую влагу на наших губах, услышала наши стоны наслаждения и боли. Неконтролируемое, разрушительное, мучительное желание нарастало.

— Я хочу тебя, Ава, так сильно я тебя никогда не хотел.

Я вырывалась, он меня не отпускал. Как я могла ему отдаться после всего, что сделала? Я его не стоила.

— И я хочу забыть, хочу, чтобы ты помогла мне забыть. Сделай так, чтобы я забыл аварию. Всю, целиком. Это только в твоих силах. Заставь меня вспомнить, что я мужчина. Я хочу подвести черту. Я готов. Я и так заставил нас слишком долго ждать.

Он крепко стиснул меня.

— Мы ведь обязательно простим друг друга? Помоги мне избавиться от сомнений.

Мое дыхание ускорилось. Я не могла отстраниться от Ксавье, снимала с себя вещь за вещью и неотрывно смотрела на него. Пусть у него не останется сомнений, пусть он знает: я с ним, я принадлежу ему. Когда на мне совсем не осталось одежды, я опять прильнула к нему и ждала, когда он ко мне прикоснется. Снова. Его ладони осторожно легли мне на спину, потом они стали властными, я изогнулась, его губы терзали мою шею. В животе вспыхнул огонь, он звал Ксавье. Я вцепилась в его плечи. Он медленно отступал назад, пока не наткнулся на ножку кровати. Мы упали на нее, я изо всех сил старалась не причинить боль его ноге.

— Перестань щадить меня! Мне не нужна твоя жалость. Люби меня, покажи, как ты меня любишь.

Я раздела его, покрывая поцелуями. И во всех местах, которых я касалась губами, были шрамы, а кожа покрывалась пупырышками, когда я к ним приближалась. Но я уже любила эти шрамы, они были частью Ксавье, и я ему это доказывала. Я догадалась, что он потерял уверенность в себе, в мужчине, которым он был. Наши ласки, наши поцелуи были жадными, страстными, как никогда. Мы делали друг другу больно, мы доставляли друг другу удовольствие.

— Иди ко мне, Ава, прошу тебя. Быстрее.

Ксавье ждал, чтобы я занялась с ним любовью. Мы смотрели друг другу глаза в глаза — мои черные, его зеленые. Наши лица никогда не были так наполнены смыслом: они отражали налетевшую на нас двоих бурю. И все так же — глаза в глаза — я резко послала вперед бедра, чтобы мы наконец-то соединились. У нас перехватило дух. И я заплакала. Он был со мной, во мне, и впервые за последние месяцы я ощутила себя цельной, защищенной и защищающей его.

— Мне было так плохо без тебя, — прошептала я.

— Я никогда больше тебя не покину.

Ну вот, наши тела опять единое целое, больше ничего нас не разделяет, с этим покончено. Мы неразделимы, как раньше, и жизнь могла продолжаться, как она продолжалась, когда Ксавье возвращался из долгой поездки. Мы впервые снова вместе после наших странствий. И наши «я люблю тебя» растворились в стонах наслаждения.