Потом я не раз и не два задавала себе вопрос, каким образом я пришла к этому выводу. Ведь писк, который раздавался у меня в ушах, не мог быть чем-то иным кроме иллюзии. В доме лопались последние целые стекла, рвались трубы, огонь продолжал пожирать все, что нажили три или четыре поколения моей семьи. А мышинда больше не разговаривала со мной телепатически: с исчезновением Ферриса ушла и магия, связывавшая нас с фамильярном.

Но в тот момент я об этом не думала. Не объясняя ничего остолбеневшей сестре и кухарке, я побежала к входу, одновременно, закутываясь в плащ. Внутри родного жилища меня встретил натуральный ад. Часть потолочных балок обрушилась уже на первом этаже (Вэл и Бенджамин все еще наверху!). Я старалась не дышать, но дым щипал глаза.

Искать нору нужно тут же, поближе к земле. Двигаться к верандам или кладовым, куда вели сравнительно узкие переходы. Звать Мэри бесполезно. Я только потеряю драгоценный воздух и надышусь угарным газом. Бросилась к кладовым, которые граничили с внутренним садиком. От недостатка кислорода перед глазами замелькали фиолетовые круги.

Писк становился сильнее. Раздавался он уже в голове, где раньше самым что ни на есть человеческим голосом мышинда требовала вкусняшки или рассказывала о своих похождениях. Мышиный век и без того недолог. Я не позволю ей погибнуть вместе с самыми мелкими из ее прохвостов…

Сзади что-то рухнуло. Путь обратно скорее всего завалило. Похоже, вниз сорвалась балюстрада, где я недавно, всего пару дней назад, пряталась от Корнелии. Лишь бы Вэл и Бенджи успели выбраться. У меня впереди есть запасной выход.

Однако дым добрался и сюда. Старалась дышать редко и коротко. Неужели все зря? Писк не умолкал. В конце коридора я заметила рухнувший карниз. Его широкий металлический набалдашник упирался как раз в стену. Это последний шанс на то, что я права. Дернула древко на себя, и из угла стрелой метнулись мыши.

Несколько штук. Они же такие быстрые — попробуй сосчитай. Но я все равно заметила, что более крупная особь тащила одного детеныша за шкирку. Здесь силы покинули меня окончательно. Держась за подоконник, я неотвратимо сползала на пол, где поджидала быстрая и почти безболезненная смерть.

Закономерный итог. Во что превратилась бы моя жизнь без Ферриса? Я тихонько бы доживала свой век в этом доме, слоняясь по комнатам, как приведение. Занудная, доставшая молодежь историями о том, как в старину носили шляпки, тетушка Бекки… Что же, значит, моя судьба сгореть вместе с ним.

Я уже сидела на полу, опустив голову себе же на колени. Хм, не так и плохо. Вот я опять на том единственном свидании с Феррисом. Он протягивает мне кольцо… Стоп. Кольцо мне дарил Мартин, а Феррис заговаривал родительский амулет на цепочке. Демон тянется к мои губам… Я машинально сжала свой кулон, металл больно впился в пальцы. Видение исчезло. Как обидно… Умирать даже с иллюзорными поцелуями куда приятнее.

Я снова увидела Ферриса. Только теперь мне стало страшно. Его родные темные глаза превратились в ледяные омуты. Зубы крепко сжаты. Не сразу сообразила, что демон стоял на коленях, прижав локти к груди. Вся поза свидетельствовала о крайнем напряжении. Плечи и спину он держал неестественно прямо. И при этом как будто парил в облаке серого тумана.

— Бекки, ты что творишь? Немедленно ползи вперед. Двигайся, не вздумай засыпать.

Вот так фокус. Он разговаривал со мной, как раньше мышинда, не открывая рта и не применяя голос.

— Феррис, я, между прочим, гибну. У меня потолок падает, нормальный воздух закончился.

Демон глянул по-особенному, со вселенской усталостью, которой я раньше в нем не замечала.

— У меня миры валятся. Чертова прорва миров, и только мысль, что я скоро тебя обниму и откручу… прости, прижму к себе покрепче, не дает им рухнуть на макушку одной старой светлой перечнице. Так, что ползи, Бекки, на улицу. Немедленно. Иначе солнце Аламеньи, как и сама Аламенья, сожмется до состояния точки… Любимая, не заставляй меня ругаться.

И что мне оставалось делать? Я выставила локти вперед и, путаясь в юбках, с изяществом гиппопотама двинулась туда, куда удрали мыши. Никогда не думала, что на коленях можно ковылять или что руки у меня слабее, чем ноги… Через одно или два мгновения, — все они тянулись медленно, как и положено в муках, — я услышала такое уже привычное щебетание.

— Сюда, сюда, господин. Мисс у нас почти ничего не весит, чай не гранитный камушек. Вот ОНА! Вот! Я ЖЕ ГОВОРИЛА. Я натворила…

Еще ни разу Мэри не кричала в голове так громко. Но я не могла разобрать, где же она и почему к фамильяру вернулись способности. Глаза слезились. Меня подхватили сильные руки и понесли на воздух.

— Ох, Бекки, я до последнего считал, что ты самая разумная в этой семейке, — сказал кто-то голосом Бенджамина.

— Феррис, — с тоской подумала я про себя. — Это же нечестно. Ты там, а я тут.

Глава 59. Мир, который не будет прежним

Когда я пришла в себя, то первое, что резануло по нервам, — отвратительный запах гари отсутствовал. А ведь я должна была пропитаться им полностью. Перед тем, как потерять сознание, по-моему, он заполнил меня изнутри. Ничего больше — лишь этот удушающий смрад.

Наверное, я привыкла к нему и перестала замечать… Дальше я выяснила, что лежала вполне себе с комфортом на куче соломы. С одного боку меня подпирала Дафна, с беззаботным видом жующая травинку. С другого раскинулась Мелани. И тоже улыбалась.

Из этого я сделала вывод, что все живы. А когда мне на грудь вскарабкалась Мэри, то я почти совсем успокоилась. Не хватало только… Нет, я не буду впадать в отчаяние. Может, есть какой-то способ подать ему знак. Раз он так легко — ну, хорошо, возможно, с огромным усилием, — беседовал со мной через толщу миров…

Я слышала мужские голоса. Бенджамин там почти рычал. Не разделял он нашего беззаботного настроения. Но подробности я на таком расстоянии различить не могла. Зато заметила почти у своих ног две легкие скамейки, на которых расселись Вэл и Рози (!), а также все остальные женщины. Они тоже бурно что-то обсуждали.

Но, если честно, мне важнее всего было, что сейчас скажет моя Мэри. Я почти поверила, что ее я тоже потеряла, — если