Я, кажется, начинаю понимать, куда он клонит. Юра… ну, сучонок, попадись ты мне…

– …старается бизнес не теребить. А ты не просто бизнесмен – гражданин, герой войны за независимость, имеешь влиятельных друзей. Плюс туризм дает городу треть бюджета, никому не нужны слухи, что у нас тут гостей травят… – Последнее друг произнес с явным упреком. Ну да, косяк на мне, не спорю.

– …на все это, пресса молчит, расследование идет, и постановления суда об изъятии записей они добились за один день, и тебя завтра уже официально на допрос вызывают. О чем все это говорит – сам сообразишь или подсказать?

Да чего уж тут. Не идиот как-никак. Не совсем, по крайней мере.

– Он тут с кем-то работал, у кого хорошие связи?

Ян взглянул на меня с сожалением:

– Опять не догоняешь. У нас тут не банановая республика, и люди в полиции и прокуратуре себя уважают. Они бы не стали так усердствовать просто потому, что какая-то шишка их попросила. А раз они усердствуют, значит, речь не идет о частном интересе.

Блин. Как-то совсем хреново получается.

– Он с правительством сотрудничал?

Това… э-э… господин подполковник отправил в долгий полет еще один плевок.

– «Правительство» – размытое понятие. Я об этом Умаре прежде не слышал, ну да это еще ни о чем не говорит. Но Майк с Харрисом не слышали тоже, а вот это уже на определенные мысли наталкивает.

– Какие? – Не знаю всех местных бюрократических хитросплетений, увы.

– Такие, что у нас тут каждый, а не только официальные служаки, вносит свой вклад, если ты не заметил.

Хм… Ишь как заговорил… Ян, впрочем, замечает появившееся на моем лице выражение и тут же исправляется, примирительно подняв руки:

– Извини, не то хотел сказать. Понятно, что ты свой тоже внес. Я к тому, что Майк занимается помимо бизнеса разведкой в Дагомее и АХНиС, а Том – созданием каналов, назовем это так, с более отдаленными соседями. Финансы – дело такое, он вон то в Мекку, то в Нью-Рино, то в Порто-Франко мотается…

Что-то не пойму я, куда он клонит. О чем без обиняков и заявляю.

– Клоню к тому, что, раз Майк и Том не в курсе, с большой долей вероятности этот Умар сотрудничал с кем-то, кто занимается заленточными вопросами. Есть у нас такие. А с учетом его рода занятий и недавних событий, можно кое о чем догадаться…

Вот это я попал. Звиздец.

– Хочешь сказать, что «сюрпризы» для бриттов через него сюда попали?!

Тяжелый вздох, пожатие плечами:

– Точно не скажу, конечно. Но вполне возможно. Я справки немного навел – у этого чувака были выходы на мекканские сертификаты-«конечники». ВИХ – крупнейший покупатель оружия на Новой Земле, и никаких специальных ограничений Орден на них не накладывал. Те же ПТУРы им вообще без вопросов отпускают, только деньги плати. Да и с ПЗРК особых проблем нет, если вагонами не заказывать.

Юра, тварь. Не мог же не знать, урод! Как подставил, а…

– И что теперь делать? – Понимаю, что звучит малость унизительно, но куда деваться?

– Да вот хрен его знает… Поговорю с Майком, намекну ему на отдельные моменты… во время осады аэродрома. Он узнает, кто стоит за накатом на тебя, попробует как-то договориться. Наверное, будет проще, если у него появятся какие-то идеи, зачем кому-то понадобилось травить этого суданца…

Выражение лица родезийца не оставляет простора для толкований: «Хочешь помощи – колись, зачем замочил полезного для страны человека». Зачем-зачем… дебил потому что! Не Умар, я. Повелся на дешевую разводку…

Впрочем, это все лирика. Надо свою версию двигать.

– Ну, возможно, кто-то узнал, что Умар покупает в Имамате белых рабынь. И любит их для развлечения замучивать до смерти. Это я просто предполагаю, конечно.

Собственно, два и два тут любой сложит – рабыни в Имамате, с большой долей вероятности, будут русскими. После выхода Новороссии к западному побережью, Имамат больше ни с кем на севере и не граничит.

Ян пытливо вгляделся мне в лицо, после чего медленно кивнул.

– Это… уважительная причина. Но вот как этот «кто-то» мог о таком узнать?

Логичный вопрос. Только вот во всех подробностях мне на него отвечать что-то не хочется. А то можно вдобавок к убийству схлопотать еще и обвинения в шпионаже и государственной измене. «Закон что дышло» не только в РФ, знаете ли. А уж такие вещи точно ни малейшего понимания ни у кого тут не вызовут.

Пожимаю плечами:

– Ну откуда же я знаю… Мир не без добрых людей: наверное, подсказал кто-то.

Собеседник с явной иронией хмыкнул:

– Ну-ну. Ладно, не переживай. Думаю, решим вопрос. Главное, на допросе завтра ничего лишнего не брякни.

Да уж постараюсь, хе-хе.

Родезия, Кейптаун, Лонг-стрит,

здание полицейского управления

Интересно, а за этим односторонним стеклом в полстены кто-то есть? Что-то мне подсказывает – да.

Мой адвокат, Ли-старший, раздраженно побарабанил пальцами по старенькому, видавшему виды столу.

– Антониу, ты еще долго нас тут мариновать собрался? В повестке сказано – одиннадцать сорок пять. На часах три минуты первого.

Широкоплечий американец (как выяснилось – из Лос-Анджелеса, переехал в детстве из Бразилии с родителями) не слишком убедительно изобразил раскаяние:

– Простите, мистер Ли. Небольшая техническая заминка. Старший инспектор О’Лири будет с минуты на минуту.

Отец Джебедайи (командира 102-го взвода, если кто вдруг забыл) достал из кармана пиджака носовой платок и протер окруженную венчиком рыже-седых волос лысину. Кондиционирование в «интервью-рум» (она же допросная) оставляет желать лучшего. Может, дабы клиенты скорее дозревали, а может, просто сделали неудачно.

– Антониу, мой клиент – занятой человек, у него бизнес, которым нужно управлять. И у меня тоже дел хватает, если ты вдруг не в курсе. Поэтому ровно в двенадцать пятнадцать мы встанем и покинем это душное место. Ибо дольше получаса терпеть вашу неорганизованность закон нас не обязывает.

Тейшейра, судя по выражению лица, хотел было ответить что-то вроде: «Вызовем еще раз, себе же хуже сделаете», – но передумал. Видимо, решил не связываться со стариком Ли. Как-никак отец моего сослуживца – человек в Кейптауне известный и уважаемый, шесть лет был окружным прокурором. Если бы на эту должность можно было выдвигаться больше двух раз – до сих пор был бы, наверное. А теперь вот заместитель председателя городской гильдии адвокатов. Столп общества, короче, хоть с виду и неказист. Но вот голос поставлен будь здоров – пока не услышишь, ни за что не поверишь, что невысокий, с узкими плечами и пивным животом старичок обладает столь звучным глубоким баритоном.