я дождалась, пока Прай займёт своё место и подаст сигнал о готовности Трею. Вся наша процессия с новыми силами отправилась в путь, оставив особняк лорда Мисткерла позади.

Вечером, когда мы с трудом нашли место для ночлега и обустроили лагерь, натянув одеяла и плащи между деревьями, огораживая лагерь, наглец не выполнил своих угроз и всё равно расстелил мой матрас рядом со своим.

А я слишком часто стала ловить себя на том, что внимательно слежу за Лиамом. Сказанные им слова никак не хотели забываться.

Следующие два дня мы боролись с ветром, почти не спали, а лошади с трудом переставляли ноги. А в конце вторых суток после выезда из особняка, из чёрных туч, затянувших небо, хлынул дождь.

Глава 15

Демонстрация силы

На середине пути от

тайной деревни ищеек к городу Окстан

Веда

Стук капель о дорогу раздражал сильнее, чем препирательства похитителей. Выделенная Катой рубашка насквозь промокла, кожаные штаны стали влажными и скользили по поверхности седла, а мы ехали под ливнем всего полдня. Пальцы продрогли от сырости и лёгких потоков ветра и с трудом сгибались. Иногда я задевала ими шерсть лошади. Той это не нравилось, она фыркала, периодически качала головой и дёргала ушами. Впрочем, дождь ей тоже не нравился, не только я.

Солнце постепенно опускалось к горизонту.

За эти дни в обществе похитителей я готова была заткнуть себе уши и громко говорить что угодно, лишь бы не слышать их. Только с ливнем парочка наконец-то заткнулась, перестала препираться. До этого они бросались обвинительными оскорблениями, словно соревнуясь, кто придумает фразу пооригинальней. Молчал один Джеймс и хмуро поглядывал то на свою жену, то на её брата.

Чаще всего Крейн предлагал просто убить нас с блондином и поехать домой, но получал суровый отказ от своей сестры. Наконец она заявила ему, что если ещё раз услышит подобное предложение, то он может перестать считаться её родственником. Только тогда мужчина заткнулся. Видимо он и правда любил Кату искренней братской любовью.

О моём присутствии помнил только Джеймс, и то, парень всеми силами старался не показывать это жене. Она взрывалась каждый раз, когда он предлагал мне воды или что-нибудь перекусить, а я учтиво отказывалась и украдкой таскала из общего котла на привалах. Готовил тоже Джеймс, потому парень не был против и, наоборот, одобрительно кивал.

Останавливались мы редко, только по нужде или для ночлега. Учитывая погодные условия, никому не удалось полноценно выспаться, и все мы, кроме Крейна, выглядели потрёпанными и уставшими. Ката периодически забывала, что я сижу у неё за спиной, привязанная к седлу за талию, и пинала меня локтем.

Перед отправлением в путь троица спорила о том, как и на чём поеду я. Крейн заявлял, что если у меня будет лошадь, то я точно сбегу, а Ката придерживалась позиции, что меня стоило полностью связать и перекинуть через седло.

Я разрешила их спор, сообщив, что самостоятельно ездить не умею. Меня решили подсадить к девушке, чтобы не перегружать лошадей. На самом деле Крейн просто не хотел подвергаться опасности и касаться меня, а Джеймсу это не позволила бы сделать его жена.

Зато теперь, если я свалюсь с края неудобного кожаного седла, то повисну головой вниз. Оставалось удерживать себя в сидячем положении всеми силами и уворачиваться от резких ударов локтями от истерички. То ещё развлечение.

Первым таверну на краю дороги увидел Крейн. Почему-то я не удивилась этому. Джеймс кутался в плащ и давно клевал носом. Ката периодически поглядывала на него, опасаясь, что парень уснёт на ходу, но ей бы за себя стоило волноваться. У девушки, в отличие от меня, тоже был плащ, даже с капюшоном.

Заставив нас ускориться, Крейн взмахнул поводьями и погнал с трудом переставлявшую копыта лошадь вперёд. Всматриваясь в неприметное здание слева от дороги в окружении поваленных деревьев, я увидела, что один из стволов рухнул прямо на навес для животных, и теперь от него остались только два крепких столба, что некогда подпирали крышу.

Судя по пляшущим в окнах огонькам, посетители в заведении были, а покачивающаяся вывеска давала понять, что это именно трактир или что-то такое, а не частное жилище уединённой семьи. Что было написано крупными закорючками на деревянной дощечке возле двери, я не знала.

Когда мы все подъехали к зданию, то стали слышны ещё и громкие разговоры, музыка, пение и смех. Крейн поморщился ещё сильнее, хотя я и представить не могла, что такое возможно.

Для животных нашлось место под навесом, сколоченным хозяином наспех с другой стороны заведения. Возле него переминались с ноги на ногу и кутались в плащи какие-то мужчины, но, казалось, мои похитители не обратили на них внимания. Учитывая, что незнакомцы предпочитали говорить под ливнем на улице, речь шла о чём-то плохом… Я поёжилась от таких мыслей, но сразу вспомнила, что еду с троицей, двое из которых спокойно обсуждали моё убийство, и их ничего не смущало.

Пока Ката и Джеймс слезали со своих лошадей и отвязывали скромные пожитки, про меня снова все забыли. Попытавшись самостоятельно справиться с тугой верёвкой, что впивалась в пояс и крепилась вокруг моих бёдер, я сломала ноготь и выругалась.

Почему-то Девид всегда уделял особое внимание тому, как выглядели пальцы его работниц. Кому-то он позволял стричь ногти и делать их короткими и аккуратными, а кому-то, наоборот — не разрешал. Мои всегда были длинными и заострёнными, но я к ним привыкла, и если ломался один, то девушки в борделе подравнивали мне другие. Здесь это сделать было некому, а меня теперь будет раздражать разная длина…

— Чего копаешься? Настолько беспомощная? — буркнул со злостью Крейн и за несколько секунд отвязал меня от седла.

— Спасибо, — пробормотала я и кое-как спрыгнула на землю.

Ничего не ответив, мужчина взялся за поводья лошади и повёл её вместе с остальными куда-то за дом. В это время Ката схватила меня за локоть и дёрнула к входной двери. Поспешив за ней, я переступила через порог и с облегчением вдохнула воздух, что ударил в лицо и заставил щёки порозоветь.

Внутри оказалось шумно, светло, а главное, сухо и тепло. Наш приход не произвёл никакого впечатления на тех, кто уже наслаждался гостеприимством заведения. Народу оказалось много. Заняты были все столики у входа. У меня в глазах рябело от обилия лиц. Люди опустошали тарелки, громко разговаривали, пили из массивных деревянных кружек, смеялись.

Между ними грациозно сновал молодой