новая Арина – чужая, незнакомая, безучастная и колючая одновременно – пугала.

– Скажи, в ближайший месяц ты встречалась с кем-нибудь из одноклассников Олега? Кто был на похоронах?

– После вынесения приговора я никого не видела и не хотела видеть, а со смертью Олега та история для меня окончательно закончилась. Я забрала тело из тюремного морга, привезла в Петербург, Олежку отпевали в Сампсониевском соборе…

– Прости, где? – подался вперед Брагин.

– В Сампсониевском соборе. Что здесь удивительного?

– Арина, зачем? – Брагин смотрел на нее с ужасом. – Своей местью Олега ты не вернешь. Даже если они в чем-то виноваты перед ним, перед тобой, ты не можешь вот так просто распоряжаться чужими жизнями. Арина, еще можно все исправить. Давай все обсудим. Давай…

– Уходи.

– Послушай меня, пожалуйста. Отпусти тех, кого держишь, и уезжай. За границу уезжай, откуда нет выдачи.

Она поднялась и молча вышла из кухни.

Идти за ней? Нет, так можно окончательно все испортить. Лучше сейчас оставить ее и попробовать поговорить еще раз завтра. Он достал из кармана визитку, авторучку и написал под номером своего телефона только одно слово: «Позвони».

6

– Я тебя просил не вмешиваться? Просил. Просил не выходить из дома? Просил.

Артем впервые видел Брагина настолько рассерженным. Час назад подполковник позвонил и не договорился о встрече, а поставил перед фактом: «Жди, сейчас приеду». Стало понятно: что-то случилось. Утром Артем заходил на черный сайт, но никаких изменений не заметил, по-прежнему в своих камерах томились Пяткин, Лапушкина и следователь Юберева. Под окошком, в котором шла трансляция из камеры Хухолевой, теперь висела надпись: «Иногда страх оказывается настолько сильным, что человек не способен его пережить, и тогда душа покидает тело. Может, смерть и является лучшим выходом. Но как быть с совестью?» Три камеры, приготовленные для остальных участников старой трагедии, по-прежнему выглядели пустыми.

И все-таки что-то произошло.

Обычно безукоризненно вежливый подполковник забыл о приветствии, проигнорировал предложение выпить кофе и сразу набросился на Артема, которого не отпускало ощущение, что все претензии, которые шли по его адресу, были предназначены совсем другим ушам. Словно подполковник вел диалог с кем-то другим и теперь просто срывался на том, кто оказался под рукой. Было обидно и непонятно.

– Я разобраться хотел, что произошло в особняке… – попытался оправдаться Артем.

– И как, разобрался? – рявкнул Брагин.

– Нет, но парни должны были знать, что им грозит опасность. Это неправильно…

– Помогло Маврину твое предупреждение? Он уже полсуток с чертями на сковородке пляшет или на лютне с ангелами играет.

– А ваша слежка Вадьке как помогла? – огрызнулся Артем. Несправедливо сваливать вину на него одного. Он обиженно отвернулся к окну. Потом все же выдавил: – Как его убили?

– Два выстрела сзади, один в спину, другой в шею. Умер мгновенно.

– Это не похититель. Ему Вадик нужен был живым.

– Сам знаю, – с горечью фыркнул Брагин.

– Он сказал, что знает, кто убил Ленку.

Брагин резко повернулся.

– Что?

– Вадька сказал, что знает, кто убил Лену. Обещал позвонить завтра, то есть сегодня.

– Теперь уже не позвонит.

Да, теперь уже не позвонит.

Рассказывать, собственно, было нечего. После встречи в особняке Брусницыных Маврин отправился домой, куда поехал Зайцев – неизвестно, а Беркович подвез Артема на Фонтанку. Нет, к Артему он не заходил, уехал сразу. Куда? Да кто ж его знает куда…

– Твое счастье, что трифоновская наружка видела, как ты зашел в дом и больше не выходил, а то был бы здесь сейчас вместо меня Кравченко со своими гоблинами. Он ведь до сих пор тебя подозревает, а ты ему такой козырь подарил.

Узнать вот так, мимоходом, что за тобой следят… Для подобного известия время нужно, чтобы переварить, а Брагин уже задавал следующий вопрос:

– Что за человек Беркович?

«Что за человек Беркович?» – мысленно повторил Артем. Кто бы знал…

Он и раньше затруднился бы ответить на подобный вопрос, а теперь, когда прошло девять лет, и подавно. Брагин как-то говорил, что тюрьма за девять лет может изменить человека, сделать совершенно другим. А заграница? Конечно, какие-то базовые характеристики личности вроде эмоциональности и темпа реакций остаются неизменными, но ведь обстоятельства и окружение тоже влияют на человека. Гошка и раньше был непростым типом, у таких людей с возрастом противоречивые черты только усиливаются. Мог ли нынешний Беркович убить человека? Ответа нет. А тот, девятилетней давности? Раньше Артем возмутился бы от самого вопроса, а сейчас? Сейчас он может лишь сказать: «Не знаю».

– Ну хорошо, а твои звезды что по его поводу думают? – не отставал Брагин.

– Не смотрел, – буркнул Артем.

– Что так? Неужели не интересно?

Интересно, еще как интересно, особенно после известия о смерти Маврина. А вот с чего вдруг Брагин заговорил о гороскопах? Неужели у полиции дела идут настолько плохо, что остается уповать на астрологию?

– Что скажешь о Зайцеве? – задал очередной вопрос Брагин.

Тут тоже непросто. Заяц – актер. С ним и раньше не очень понятно было, где он настоящий, а где играл, а сейчас и того хуже. Вот увидишь его, такого красивого, мужественного, на серебристом «лексусе», и даже представить не можешь, что он – трус и позер. С актерами ведь как? В них многие видят то, что они играют. В Тихонове всегда видели смелого и умного разведчика, в Гурченко – милую и недалекую Леночку из «Карнавальной ночи», хотя характер у актрисы был на редкость тяжелым. С разноплановыми актерами сложнее, но не в наше стремительное время. Вот сыграл несколько лет назад Зайцев персонажа, который переодевался в женское платье, так сразу поползли слухи о нетрадиционной ориентации. Потом сыграл мужественного героя-любовника – и все мгновенно прекратилось. А еще была роль в «Преступлении и наказании». Может, Заяц и хороший актер, но Раскольников из него получился так себе. Хотя это только для Артема так себе, потому что он знал: Зайцеву никогда в голову не пришли бы те мысли, что мучали Раскольникова. А другие зрители хвалили и даже пытались проводить параллели. Но что же получается? Брагин считает, что Вадика убил кто-то из них двоих – Беркович или Зайцев? А может, и троих? Артем ведь тоже одним из последних видел Маврина…

Из задумчивости его вывел голос подполковника:

– Серебристый «лексус», говоришь? Его за серый принять можно? Женское платье? Он ведь в убитую всерьез влюблен был, так? И до сих пор не женат?

– Да, все так. Не понимаю, куда вы клоните.

Но Брагин не слышал вопроса. Он отошел в сторону и поднес к глазам смартфон.

– Викентий Сергеевич… – позвал Артем.

– Подожди, – отмахнулся подполковник. Он уже кричал в трубку: – Капитан? Ты женщину ищешь. А что, если это переодетый мужик? Зайцев – он ведь актер и в каком-то фильме переодевался в женское платье! А что, если и тут так: надел парик, маску на полрожи натянул, время такое, все сейчас в масках, одни глаза наружу. И ездит он на серебристом «лексусе», могли ведь перепутать с серой «маздой»… Ну ты-то точно не перепутаешь, а «пираты» безлошадные вполне могли. И к убитой у него чувства были.

– Вы всерьез считаете, что Заяц провернул эту авантюру с похищениями? Да он Ленку забыл давно, – возмутился Артем, когда Брагин закончил разговор. – Его только собственная карьера интересует, он мыслями уже в Голливуде. Вы его самого