людей выжила при уничтожении своего укрытия. Шарлотта подозревала, что они перешли в другое укрытие наверху. Их мэр — та Джульетта, о которой говорил брат, — доказала, что такое возможно. Вполне вероятно, это и привлекло к ней внимание брата. Она знала, что брат готовит комбинезон, мечтая каким-то образом сбежать из укрытия. Возможно, те люди нашли для этого способ. Шарлотта раскрыла папки и разложила листки с записями брата. Вот список укрытий, отсортированный по их шансу на выживание. Вот письмо от сенатора, этот самый самоубийственный Пакт. И карта укрытий, но не с перечеркнутыми кружками, а с красными линиями, выходящими из укрытий и сходящимися в одной точке. Шарлотта удобнее переложила листки и постаралась успокоиться, прежде чем вызывать Семнадцатое. Девушку не волновало, что ее могут обнаружить. Она отлично знала, что хотела сказать — не то, что Донни, который, как она догадывалась, отчаянно хотел сказать то же самое, но не знал как.

— Привет, люди из Восемнадцатого укрытия. Мы из Семнадцатого. Меня зовут Шарлотта Кини. Вы меня слышите? Прием.

Она стала ждать. Назвав свое имя, она ощутила прилив адреналина и нервную дрожь из-за собственной храбрости. Очень вероятно, что она только что разворошила этим поступком осиное гнездо. Но ей требовалось сказать правду. Брат разбудил ее и выпустил в оживший кошмарный сон, и все же она помнила прежний мир с голубым небом и зеленой травой. Она даже заметила краешек этого мира, когда управляла дроном. Если бы она родилась в укрытии и никогда не знала чего-то иного, то захотела ли бы, чтобы ей про такое рассказали? Чтобы ее разбудили? Захотела бы, чтобы кто-то рассказал ей правду? На миг она даже забыла о боли в плече. Эту пульсирующую боль подавила смесь страха и возбуждения...

— Слышу вас чисто и ясно, — ответил мужской голос. — Вы ищете кого-то в Восемнадцатом? Думаю, там уже никого не осталось. Как, вы сказали, вас зовут?

Шарлотта сжала микрофон:

— Меня зовут Шарлотта Кини. А вы кто?

— Я Том Хиггинс, глава комитета по планированию. Мы в кабинете помощника шерифа на семьдесят пятом. Мы слышали, что внизу что-то обрушилось и наше возвращение невозможно. Что там внизу происходит?

— Я не внизу. Я в другом укрытии.

— Повторите. Кто это? Кини, вы сказали? Что-то я не помню такого имени в списке после переписи.

— Да, Шарлотта Кини. А ваш мэр там? Джульетта?

— Вы говорили, что вы в нашем укрытии. Где-то на средних этажах.

Шарлотта начала отвечать, понимая, насколько трудно будет объяснить ситуацию, но тут в разговор вклинился другой голос. Знакомый голос.

— Это Джульетта.

Шарлотта подалась вперед и подрегулировала громкость, потом нажала кнопку микрофона.

— Джульетта, меня зовут Шарлотта Кини. Вы разговаривали с моим братом Донни. В смысле, с Дональдом. — Шарлотта занервничала и сделала паузу, чтобы вытереть ладони о штанину. Отпустив кнопку микрофона, она услышала на той же частоте голос мужчины, ответившего ей первым:

— ...Слышал, что наше укрытие погибло. Вы это можете подтвердить? Где вы?

— Я в механическом, Том. Зайду к вам, когда смогу. Да, наше укрытие погибло. Да, вы оставайтесь там, где сейчас. А пока дайте мне выяснить, чего хочет эта особа.

— Что значит — погибло? Не понимаю.

— Оно мертво, Том. И все там мертвы. Можешь порвать к черту списки переписи населения. А теперь, пожалуйста, уйди из эфира. Или лучше перейти на другой канал?

Шарлотта стала ждать ответа мужчины, но тут сообразила, что мэр обращалась к ней. Она торопливо нажала кнопку микрофона, пока другой голос не вклинился в разговор.

— Я... да. Я могу передавать на всех частотах.

Тут снова вмешался руководитель комитета по планированию, или как он там себя называл:

— Вы сказали, что оно мертво? Это ваших рук дело?

— Восемнадцатый канал, — сказала Джульетта.

— Восемнадцатый, — подтвердила Шарлотта.

Когда она протянула руку к переключателю каналов, из рации полился поток вопросов. Но мужской голос оборвался после ее легкого движения пальцев.

— Это Шарлотта Кини на восемнадцатом канале, прием.

Она ждала. Ощущение было такое, словно за спиной только что захлопнулась дверь, а в комнате ее ждет человек, с которым можно поделиться секретами.

— Я Джульетта. Что вы там говорили о том, будто я знаю вашего брата? Вы на каком этаже?

Шарлотта не могла поверить, насколько трудно будет четко изложить свою мысль. Она глубоко вдохнула.

— Не на этаже, а в укрытии. Я в Первом укрытии. И вы несколько раз говорили с моим братом.

— Вы в Первом укрытии? И Дональд — ваш брат?

— Все верно.

Кажется, ситуация прояснилась. Шарлотте полегчало.

— Вы со мной связались, чтобы позлорадствовать? — спросила Джульетта. В ее голосе вдруг пробились эмоции, вспышка гнева. — Вы хотя бы представляете, что натворили? Сколько людей убили? Ваш брат говорил, что способен такое проделать, но я ему не верила. Никогда не верила. Он с вами?

— Нет.

— Тогда передайте ему мои слова. И надеюсь, он мне поверит, когда я это скажу: я теперь думаю только о том, как лучше его убить, чтобы такое впредь никогда не повторилось. Передайте ему это.

У Шарлотты внутри похолодело. Эта женщина думала, что ее брат их погубил. Сжимающие микрофон ладони стали влажными. Она нажала кнопку, но та залипла, и Шарлотта стукнула микрофоном по столу, пока кнопка не сработала.

— Донни не... Быть может, он уже мертв, — сказала Шарлотта, сдерживая слезы.

— Жаль, если так. Тогда, пожалуй, я приду за тем, кто следующий в очереди.

— Нет, послушайте. Донни... это сделал не он. Клянусь. Его схватили. Он вообще не имел права с вами разговаривать. А он хотел сообщить вам важное, но не знал, как это сделать.

Шарлотта отпустила кнопку микрофона и стала молиться о том, чтобы ее слова дошли до собеседницы и незнакомка ей поверила.

— Ваш брат предупреждал, что может нажать кнопку и покончить с нами. Что ж, кнопка была нажата, а мой дом уничтожен. И те, кто был мне дорог, теперь мертвы. И если я не пришла расквитаться с вами, подонками, прежде, то теперь уж точно приду.

— Подождите. Послушайте. Мой брат в беде. И как раз из-за того, что разговаривал с вами. Я и он... мы тут ни при чем.

— Ага, как же! Вы хотели с нами поговорить. Узнать все, что сможете. А потом уничтожить нас. Для вас это лишь игры. Вы посылаете нас на очистку, но сами отравляете воздух. Вот что вы делаете. Заставляете нас бояться друг друга, бояться вас, и поэтому мы отправляем наших людей наружу и мир отравляется нашей ненавистью и страхом.

— Я не... Послушайте, клянусь, я не понимаю, о чем вы говорите. Я... быть может, вам трудно будет в это поверить, но я помню то время, когда мир был совершенно другим. Когда люди могли в нем жить и дышать. И я думаю, что часть внешнего мира снова может стать такой. Или уже такая, прямо сейчас. Вот что мой брат хотел вам сказать: наша надежда — снаружи.

Пауза. Тяжелое дыхание. Рана Шарлотты снова запульсировала.

— Надежда.

Шарлотта ждала. Рация шипела на нее, исторгая гневное дыхание сквозь стиснутые зубы.

— Мой дом, мои люди мертвы, а вы подсовываете мне надежду. Видела я состряпанную вами надежду — яркое синее небо, которое мы надевали на голову, эту ложь, которая заставляла изгнанников работать на вас и делать очистку. Я видела ее своими глазами и, слава богу, знала достаточно, чтобы усомниться. Это опьянение нирваны. Именно так вы заставляете нас выносить такую жизнь. Обещаете нам небеса, да? Но что вы знаете про наш ад?

Джульетта была права. Как такой разговор вообще мог состояться? Как бы вел его брат? Здесь были две чуждые расы, каким-то образом говорившие на одном языке. Боги и смертные. Шарлотта пыталась общаться